Он выглядел ужасно: правый глаз заплыл, одежда была изорвана в клочья. Я жадно припала к нему всем телом, забыв о толпе дикарей, которая смотрела на нас. Я перебирала его волосы, даже сейчас мягкие, как у девушки, смотрела в золотистые теплые глаза. Разбитыми в кровь губами Эстрил прошептал:

— У меня связаны руки, и я не могу тебе ответить.

Сейчас я любила его и желала так, как никогда в жизни. Если бы я знала язык туземцев, я умоляла бы оставить нас на час вдвоем, а потом готова была бы принять самую лютую смерть… Нет, лучше мечтать, что сила Келлион вернется ко мне, и жалкие дикари с перекошенными лицами упадут замертво, а мы продолжим наш бег…

Вождь произнес что-то непререкаемым тоном, и молодой дикарь, понурив голову, ушел обратно в толпу — вместе с обеими женщинами. Стражники быстро оттащили меня от Эстрила, накрепко привязав к четвертому столбу. Барабаны загремели громче. На площадку выскочил маленький, сухой, сморщенный старик. Его тощие бедра были обернуты повязкой из кожи; над лицом скалилась голова леопарда, а на руки были надеты звериные лапы с огромными железными когтями. Под бой барабанов он кружился по площадке, поочередно приближаясь к каждому столбу. Меня чуть не стошнило, когда он приблизился ко мне и оскалился, смрадно дохнув в лицо.

А барабаны стучали все быстрее. Дикари приплясывали и подвывали в такт, вращая головами в экстазе. Старик-шаман вдруг одним звериным прыжком метнулся через площадку к привязанному туземцу. Взлетела вверх когтистая лапа, раздался короткий вскрик, и голова несчастного неестественно отклонилась в бок, а из горла хлынула кровь. Я в ужасе закрыла глаза. Дикари встретили смерть жертвы восторженным воем. Мертвый туземец, безвольно обвиснув на веревках, продолжал стоять у столба. Шаман снова начал свой страшный танец. Кровь гулко стучала в висках. Кому суждено умереть следующему? Сквозь страх, застилающий мне глаза, я видела Эстрила. Он больше не звал меня, а лишь смотрел, не отрывая глаз. Только бы умереть первой, чтобы не успеть увидеть, как когти шамана вонзятся в его горло…

Шаман как будто услышал мои мысли. Его узкие глаза уставились на меня, и хищный огонь блеснул в них, как у зверя, почуявшего добычу. Ужас перед неминуемой смертью сжал сердце ледяными руками. За что судьба ко мне так несправедлива? Все, о чем я думала, мечтала, чем жила, обратится в прах по мановению когтистой лапы? Этого не может, просто не может быть! А темный взгляд шамана неумолимо приближался…

Вдруг вопль пронесся по толпе туземцев. Я не успела ничего понять, когда стремительная белая молния мелькнула между отпрянувшими в сторону дикарями и сбила с ног старика-шамана. Огромная кошка, чью белую шкуру покрывал узор из коричневых пятен, широко расставив могучие лапы, стояла над поверженным телом, грозно подергивая кончиком длинного хвоста. Два великолепных тигра прошли следом за ней на площадку, как верная стража. Туземцы попадали на колени. А белая кошка, оставив в покое стонущего шамана, подбежала ко мне и начала тереться гибким телом о ноги с радостным урчанием. Виса! Моя четвероногая сестренка! Судьба распорядилась так, что я отправила ее в чужие дебри Ошка. И теперь она — неприкосновенное божество туземцев — явилась мне на помощь.

Снег кружился над хрустальными башнями храма, отражая их блеск. Снег — единственное напоминание о том, что где-то в мире наступила зима. Меньше недели оставалось до встречи Келлион. Никогда, пожалуй, в храме не ждали этой встречи с таким волнением: слишком многое изменилось, и слишком важные перемены ожидали еще впереди.

Было уже за полночь, когда Хэйсоа одиноко бродила по балкону в южной, самой пустынной части храма. Снежинки падали на седеющие волосы, не покрытые капюшоном. Замерзшие руки женщина прятала под плащом. Она ждала здесь уже больше часа, но ничего не происходило. И все-таки она продолжала ждать…

Вчера под вечер в дверь комнаты постучали: пришла одна из ее молодых учениц — рыженькая веснушчатая Рэйва. Имя у девушки было настоящее. Искательницы нашли ее в какой-то деревушке в Лесовии. В прошлом году двадцатидвухлетняя Рэйва едва не погибла, поддавшись на провокацию Майхи и участвуя в бунте против управительницы. После этих событий девушка не раз пыталась поговорить с Хэйсоа, но та гнала от себя учениц, боясь, что заговор в храме будет раскрыт. Вот и теперь Хэйсоа укоризненно покачала головой, когда Рэйва прошмыгнула к ней в комнату. Но девушка не обратила внимания на недовольство наставницы. Она была взволнована, напугана, ее светло-карие глаза подозрительно блестели.

— Наставница, я, должно быть, сошла с ума, — начала Рэйва сбивчивым шепотом. — Мне надо попросить Сияющую, чтобы она дала мне какую-нибудь тяжелую работу. Я никогда не думала, что со мной может произойти такое, но… У меня начались видения! Выслушай меня, только не называй, пожалуйста, сумасшедшей…

— Ну-ну, успокойся, сестра, — Хэйсоа сменила гнев на милость и усадила девушку возле стола. — Рассказывай, что бы ты ни увидела. Знаешь, даже видения — это вовсе не сумасшествие. Ты могла устать, или в темноте что-нибудь могло почудиться.

— Я так и знала, что никто мне не поверит, — воскликнула Рэйва, вскакивая. — А я вчера ночью видела Мэтту!

Тут вскочила и Хэйсоа.

— Мэтту! — повторила она, сразу усомнившись, что причина видения — расстроенные нервы девушки. Рэйва мало знала Мэтту. Когда их старая наставница умерла, Рэйве было семнадцать лет, и она только-только училась азам искусства перемещения. Хэйсоа взяла ее к себе в ученицы только пару лет спустя. — Рассказывай, рассказывай! — снова усадила она девушку, сжав ее дрожащие руки.

— Вчера ночью я вопреки приказанию управительницы бродила по храму. Ты ведь знаешь, ее шпионкам сейчас некогда следить за нами, управительница постоянно запирается с ними у себя. А мне не спалось. Мне всегда тревожно накануне появления Келлион — хочется подумать, вспомнить прожитый год… И вот я бродила по южному балкону — там меньше шансов быть замеченной. Вдруг мне навстречу из ниши выходит высокая седая женщина. Я сначала опешила, решив, что это кто-то из старших сестер, и попыталась с ней заговорить. Но женщина приложила палец к губам и прямо у меня на глазах исчезла. Растаяла в воздухе! И только после этого, когда я немного отдышалась, я поняла, что это была Мэтта. Клянусь, наставница, так все и было, я ничего не придумала.

— Я тебе верю, девочка, — задумчиво произнесла Хэйсоа. — Ты правильно поступила, что рассказала мне об этом. И не думаю, что ты сошла с ума. Храм Келлион — необычное место, и здесь возможно все. Скажи мне еще раз, где и когда ты видела призрак Мэтты.

Успокоив Рэйву и отправив ее восвояси, Хэйсоа той же ночью выбралась на южный балкон. Никого она там не увидела, хотя прождала почти до рассвета. Неужели девушке все-таки почудилось? Но несмотря на сомнения, Хэйсоа и следующей ночью отправилась на прогулку. Если все же призрак появляется в храме, это значит, что Мэтта хочет что-то сказать именно ей, Хэйсоа. Просто по каким-то причинам она не может явиться прямо к ней в комнату. И если это так, ей следует подождать…

Ночь озаряло сияние далеких звезд; хрустальные башни горели голубым огнем. Холодный воздух приносил приятную бодрость. В последнее время Хэйсоа чувствовала себя помолодевшей — и это несмотря на боли в сердце. Она с удовольствием вспоминала воздушное сражение над Ловижем. Тогда все искательницы, отправившиеся во главе с Сияющей на поиски Шайсы, были заодно против общего врага. Однако Хэйсоа быстро поняла, что легкой победы сестрам не видать. А значит, будут еще жертвы, кроме несчастной толстухи. С большим трудом она убедила ослепленную азартом боя управительницу прекратить сражение и вернуться в храм. Однако та ее послушалась.

Сияющая вызывала у Хэйсоа сложные чувства. С одной стороны, она отдавала должное ее уму. Хватило же у нее, несмотря на молодость, рассудительности не только увести сестер с поля боя, но и не совершать в дальнейшем неосмотрительных действий… Молодые искательницы, такие, как Рэйва, с негодованием приняли приказ: ничего не предпринимать и ждать, когда Шайса сама появится на алтаре Колон. Но Хэйсоа понимала, что управительница поступила верно: нельзя воевать вслепую неизвестно с кем, не представляя себе ни истинную мощь, ни цели своего врага. Вот только как узнать это? Как выяснить, что на самом деле угрожает Шайсе?