Затылок начало жечь, глаза заслезились. Ирина, конечно, могла бы снять с себя проклятие одним всплеском силы, но тогда приступ начался бы прямо здесь. И она терпела, чувствуя, как острые нити сетки до боли стягивают ее тело, заставляя мышцы сжиматься в судорогах, пока не сработала защита королевской ложи, сетка не полыхнула, а черный не отлетел к стенке ложи от отдачи. Услышавшие стук подняли головы вверх и быстро опустили их обратно. Да уж, знатно он их запугал.

– Я поняла вас, господа, – сказала Ирина с улыбкой. – Можете садиться.

– Каково ваше решение? – спросил премьер с натугой.

– Я еще не знаю, – отмахнулась королева. – Сами понимаете, господа, решение очень серьезное, мне нужно подумать несколько дней, условия прописать, посоветоваться с семьей, с юристами. Давайте соберемся через неделю в это же время, и я вам его озвучу?

Северян покосился наверх, и Ирина-Иоанна краем глаза увидела, как поднявшийся Смитсен кивнул ему.

– Конечно, ваше величество, пусть так и будет, – засуетился премьер-министр. – Тогда заседание можно объявлять закрытым?

– Постойте, – повелела ее величество. – Я не услышала альтернативы. Что будет, если я не проявлю, как вы сказали, здравомыслие и добрую волю и откажусь?

В зале установилась мертвая тишина. И вдруг несколько человек, из тех, кто не поднялся, захлопали. Пусть их аплодисменты прозвучали не очень внушительно в огромном полупустом зале, но на сердце стало как-то легче, ведь даже маленькая поддержка спасает от отчаяния.

– Э-э-э… Ваше величество, вы же разумная женщина, – заблеял окончательно потерявшийся Северян. – Народ разгневан, может произойти что угодно.

– Понятно, – улыбнулась Ирина. – Значит, либо отход от управления государством, либо переворот. А в живых меня и детей оставлять планируется?

– Ну что вы такое говорите, ваше величество, – почти натурально возмутился премьер.

– Понятно, – произнесла королева еще раз. – Ну, тогда я буду думать. Благодарю всех за встречу, это было очень… познавательно.

И она встала и вышла, ощущая на себе все эмоции зала – страх, жалость, раздражение, восхищение и угрозу, исходившую от приятного человека, стоящего на галерке.

– Моя госпожа, – сказал мрачно идущий позади мчащейся ко дворцу королевы Стрелковский. Телохранители профессионально чуть подотстали, давая им возможность поговорить. – Ваше величество, так я распоряжаюсь об отъезде?

Она остановилась, взглянула на него, и в глазах ее было столько злости и решимости, что его будто в стену впечатало.

– Нет, Игорек, мы еще повоюем, – в голосе Ирины слышались какие-то даже безумные нотки, как у командира последнего гарнизона перед решающей битвой с многократно превосходящими силами противника. Начальник разведуправления с тревогой посмотрел на свою королеву. Ее болезненный азарт ни к чему хорошему привести не мог, но Ирина явно решила поставить все на победу. – Собери мне через три часа тех, в ком ты уверен. Не важно, пусть это будет не министр, а третий помощник секретаря министра. Мне нужны единомышленники, которые не продались. Да, тем, кто далеко, не звони, вдруг прослушивается. Хотя… извини, не мне тебя учить.

– Они дали вам неделю, ваше величество, – напомнил он.

– Ну и что? Сдаться, позволить связать руки и всю жизнь проработать церемониальной куклой? Не-е-е-ет, мы еще повоюем! – Она снова пошла вперед, и только нервные подергивания плеч, как у разгоряченной лошади, и взмахи льняных волос показывали накал ее нервозности. – Зато все маски уже сброшены. Теперь мы знаем врага в лицо. Игорь, – Ирина-Иоанна снова остановилась, подождав, пока он подойдет поближе, – дай задачу агентам, я знаю теперь, что нужно искать. Смитсен – черный, очень сильный. Пусть поищут у него в доме доказательства. Мы его уроем, этого урода! Как бы ни накручивал он толпу, опротестовать арест демона не сможет никто. Да! И подыщи мне консультанта по темным. Не такого, что демонов видел только в своих бесконечных диссертациях и единственное занятие его – бренчать регалиями. Мне нужен практик, опытнейший и лучший среди лучших!

– Хорошо, ваше величество, – Игорь Иванович поклонился и быстро зашагал к противоположному от Семейного Зеленому крылу. Он знал, к кому обратиться. И хотя в душе безопасника все буквально восставало против авантюры королевы, за долгую работу на нее он прекрасно уяснил, что в таком состоянии лучше не спорить, а по-военному четко выполнять приказ. Поспорить можно будет потом. А пока… надо продумать запасные варианты эвакуации. Настоять, чтобы большинство слуг и придворных покинули дворец и уехали в загородную резиденцию, например, объяснив для публики, что они должны подготовиться к приезду королевской семьи через неделю. Собрать агентов, выслушать отчеты, составить план действий. И поприсутствовать на стратегическом собрании королевы, чтобы знать хотя бы примерно, чего ждать и от чего ее потом спасать.

Святослав, встречающий супругу у входа, был как всегда с закатанными по локоть рукавами и пятнами земли на коленях – опять, наверное, лично ползал по объекту, проверяя уровни и разметку. Он сразу понял, что ее величество изволит гневаться. Поэтому заседающих в столовой младших принцесс, напрыгавшихся до дрожи в ногах и набесившихся на хороший второй завтрак, он быстро отправил в детскую вместе с плюшками и чаем, заодно проверил, как ведет себя Каролинка (они с няней разучивали какой-то детский танец). Вернувшись в столовую, принц-консорт попросил слуг удалиться, сам налил ее величеству чая, добавив тоника из личных запасов, и сел слушать.

Святослав мало понимал в политике, но искренне переживал из-за травли, устроенной его семье и детям. И если бы им пришлось пообщаться со Стрелковским, он бы горячо поддержал его предложение уехать и оставить разборки с врагом профессионалам. Но Ирина закусила удила, и ее было не остановить.

Выслушав рассказ королевы, принц-консорт испугался. За нее. И, обычно мягкий и спокойный, потребовал:

– Ира, эти игры не для тебя. Отдай приказ арестовать всех предателей. Введи в столицу войска, разгони этих бездельников, установи комендантский час. В армии, уверен, большинство офицеров верны тебе и исполнят свой долг достойно. Невозможно взять и купить триста тысяч человек. Не нужно играть по его правилам и на его поле, ты – суверен огромной страны, в твоей власти казнить и миловать. И не время сейчас рисковать или умничать, извини. Ты уже как тень, на тебе лица нет. Сколько ты еще продержишься?

– Светик, – сказала Ирина устало, раздосадованная его напором, – я не смогу держать большую часть дворян королевства под арестом. У них у всех есть частные армии, пусть маленькие, но то, что ты предлагаешь, приведет как минимум к кровопролитию, а как максимум к развалу страны. Самое безопасное и бескровное – уйти, как они и предлагают, сохранив лицо. И может, я бы и поступила так – чтобы уберечь тебя и девочек, если бы не нападение Смитсена на Совете. И если бы я понимала, ради чего он это делает. Ну нет ему смысла рисковать так и соваться под суд и обвинения в измене, если только за всеми этими манипуляциями не стоит какая-то непонятная нам цель. Смитсену даже для воздействия на законодателей не нужно лезть в кресло премьера – он легко может купить принятие любых законов, пролоббировав их через свои каналы так, что я не смогу их не подписать, – иначе очередная толпа дураков тут же соберется перед нашими воротами. И зачем ему лишать меня власти? Не понимаю, и это меня нервирует. Я не хочу оставлять страну неизвестно на какую судьбу, хоть сейчас эта страна и повернулась ко мне задницей.

Принц-консорт хотел еще что-то сказать, но Ирина остановила его, подняв ладонь вверх:

– Все, не спорь со мной. У меня нет на это сил. Надо набросать свои мысли к собранию, а от антидота я отупевшая, как курица.

И добавила, видя, как муж сжал губы:

– Извини, милый, но я на последнем издыхании. Не обижайся. Принеси мне лучше прямо сюда ручку и бумагу. И… просто посиди со мной, ты придаешь мне уверенности.