– Преследуй их изо всех сил, сержант, – настаивала она. Кровь прихлынула к ее лицу, карие глаза блестели. – У них преимущество в две недели, но они, по-видимому, не подозревают, что за ними гонятся, и не слишком спешат.

– А как насчет границы, капитан? – спросил Тремеллан.

– Нечего толковать мне о границах, – оборвала его капитан. – Схватите этих проклятых работорговцев! Сейчас не время для нежностей и полумер!

Тремеллан, подавив раздражение, отдал салют и пришпорил коня. Отряд тронулся в путь через заросли молодых кленов, а вслед им гремел гром.

Верханна почувствовала, как кто-то дергает ее за полу кожаной куртки. Обернувшись и посмотрев вниз, она увидела рядом Руфуса:

– В чем дело?

– Гляди на небо. Там нет облаков! – воскликнул он, подняв голову. – Гремит гром, но ни одной тучи.

– Значит, гроза где-то за горизонтом, – отрывисто ответила Верханна и отошла, а кендер по-прежнему вглядывался в ясное голубое небо.

Капрал Зиларис отправился на север, вслед за работорговцами-людьми. Верханна наблюдала, как воины исчезают в отдалении, когда в землю менее чем в миле от них неожиданно вонзилась молния. В воздух взлетел фонтан грязи, раздался гром.

– Клянусь Астрой! – воскликнула она. – Это близко!

Следующий удар пришелся еще ближе. Без всякого предупреждения столб бело-голубого огня ударил в землю менее чем в пятидесяти шагах от места, где находились Верханна, Руфус и оставшиеся воины. Лошади, заржав, поднялись на дыбы, некоторые повалились, подмяв под себя перепуганных всадников. Верханна, все еще стоявшая на ногах, крепко схватила поводья своего встревоженного коня. Руфус только что вскочил в седло, и, когда его лошадь начала фыркать и пританцовывать, кендер вскарабкался ей на шею, чтобы ухватиться покрепче. Плащ его, к счастью, накрыл глаза лошади, и животное успокоилось.

Шок от удара молнии прошел, и эльфы постепенно пришли в себя. Один из воинов стонал, лежа на земле, – он сломал ногу, когда конь придавил его. Верханна и остальные занялись его покалеченной ногой. Руфус, в котором не нуждались, побрел к кратеру, прорытому молнией.

В земле образовалась яма с дымящимися черными краями шириной двадцать футов и глубиной почти столько же. Язычки пламени лизали сухую степную траву. Руфус затоптал огонь и с ужасом уставился в зияющий провал. На него упала чья-то тень, и, обернувшись, он увидел подошедшую Верханну.

– Кто-то мечет в нас молнии, мой капитан, – серьезно заметил он.

– Чушь, – последовал ответ, но сказано это было неуверенно. – Это всего-навсего явление природы.

В следующее мгновение раздался очередной удар. Верханна с коротким предупредительным криком бросилась на землю. Молния ударила на некотором расстоянии от них, и она осторожно подняла голову. Руфус, прикрыв ладонью глаза, всматривался в горизонт на юге.

– Она движется туда, – объявил он.

Верханна поднялась и стряхнула с куртки грязь и траву. Щеки ее покрылись румянцем от смущения, и она была благодарна кендеру за то, что он не обратил внимания на ее испуг.

– Что движется? – быстро переспросила она.

– Молния, – ответил кендер. – Мы видели три удара, каждый дальше к югу, чем предыдущий.

– Бессмыслица, – недоверчиво сказала Верханна. – Молнии бьют беспорядочно.

– А это не простая молния, – стоял на своем кендер.

Воины ухаживали за раненым товарищем, и, когда Верханна с Руфусом присоединились к ним, она приказала одному из воинов оставаться с больным и помочь ему добраться до Квалиноста.

– Теперь нас четверо, – заметила она, когда они построились, чтобы продолжать погоню. При виде Руфуса она поправилась: – Я хотела сказать, четверо с половиной.

– Мы в невыгодном положении, капитан, – сказал один из воинов.

– Даже останься я в одиночестве, я бы продолжила поход, – твердо заявила Верханна. – Преступников нужно схватить, и я сделаю это.

На юге, над равниной, казавшейся бескрайней, все еще мелькали вспышки молний и слышался треск. Именно туда и направился маленький отряд.

Приемный зал дома Пророка был до отказа набит жителями Квалинести, и все они говорили разом. Ветер, поднятый беспорядочной толпой, мягко шевелил знамена, свисавшие с высокого потолка. Алые флаги были вышиты золотом – работа сотен девушек из рода людей и эльфов. В гербе семьи Кит-Канана – царствующего дома Квалинести, а не другой линии, правившей в Сильваносте, – сочетались солнце и Древо Жизни.

В центре этого водоворота на троне безмятежно восседал Пророк Солнца, в то время как его помощники пытались навести порядок среди хаоса. Однако терзавшая его тревога проявлялась в движениях больших пальцев, поглаживавших кремовые деревянные подлокотники кресла. Редкостная древесина была подарком торговца из Эргота, он назвал ее деревом долин и сказал, что такие деревья вырастают необыкновенно высокими. Отполированное, дерево долин словно светилось изнутри. Кит-Канан считал его самым прекрасным в мире. Его нервно шевелившиеся пальцы ощущали успокаивающе гладкую поверхность.

Таманьер Амбродель яростно спорил с сенаторами Клованосом и Ксиксисом.

– Удары молнии повалили четыре башни! – пронзительным голосом жаловался Клованос. – Ранены двенадцать моих жильцов. Я хочу знать, что предпринимается для того, чтобы остановить все это!

– Пророк занимается этим вопросом, – отвечал выведенный из себя Таманьер, рассеянно проводя рукой по взъерошенным волосам. – Иди домой! Ты только все усложняешь своими истериками.

– Мы сенаторы Талас-Энтии, – вмешался Ксиксис. – Мы имеем право на то, чтобы нас выслушали!

Перекрывая весь этот гвалт, за окном прогудел гром, и вспышки молний при ярком утреннем солнце неестественно и жутко озарили зал. Кит-Канан выглянул в ближайшее окно и увидел три столба дыма, поднимающиеся от деревьев, подожженных молнией. Прошло уже два дня, как началось это бедствие, и разрушения становились все серьезнее.

Кит-Канан медленно поднялся на ноги. Шум и беспокойное движение в толпе тотчас же прекратились.

– Мои добрые подданные, – начал Пророк, – мне понятен ваш страх. Сначала пришла тьма, нанося вред полям и пугая детей. И все же тьма отступила, не причинив настоящего ущерба, как я и обещал вам. Сегодня утро третьего дня с тех пор, как начались молнии…

– Неужели жрецы не могут отвести это огненное бедствие? – раздался выкрик из толпы. – Разве нет у них магии, чтобы нас защитить?

Кит-Канан поднял руки.

– Рано впадать в панику, – громко произнес он. – А мой ответ – нет. Ни один из жрецов великих храмов не смог отогнать и обезвредить молнии.

Среди собравшихся пронесся негромкий беспокойный ропот.

– Но городу ничего не угрожает, я уверяю вас!

– А как насчет разрушенных башен? – спросил Клованос. Его седеющие светлые волосы выбивались из-под повязки, рассерженное лицо обрамляли маленькие завитки.

Из глубины зала раздался голос:

– Ты сам виноват в этом, сенатор!

Толпа людей и эльфов расступилась, давая сенатору Иртении приблизиться к трону. Облаченная, по своему обычаю, в одежду из крашеной кожи, с разрисованным, как принято у Кагонести, лицом, Иртения выделялась среди традиционно одетых сенаторов и горожан.

– Я осмотрела одну из обрушившихся башен, Великий Пророк. Молния ударила в землю рядом со строением, и от сотрясения башня упала, – заявила Иртения.

– Не суй свой нос в чужие дела, Кагонести! – прорычал Клованос.

– Она занимается своим делом – делом сенатора! – резко оборвал его Кит-Канан. – Я отлично понимаю, что ты хочешь возместить стоимость своей собственности, мастер Клованос. Но сначала дай Иртении закончить речь.

На секунду лицо Пророка осветила вспышка молнии и тут же погасла. По приемному залу пронесся ледяной ветер. Знамена, подвешенные под потолком, заколыхались.

Иртения более спокойно продолжила:

– Около Башни Макели песчаная, зыбкая почва, Величайший. Я помню, что, когда Фельдрин Полевой Шпат возводил эту могучую сторожевую башню, он вынужден был вырыть котлован для фундамента глубиной во много футов, прежде чем достиг скального основания.