В дальнем конце тропы показалась пара лошадей, и усталость мгновенно слетела с него. Один из всадников был облачен в доспехи. Мерит поднял меч и щит, но незнакомец в капюшоне жестом успокоил его.

– Опусти свое оружие, благородный воин. Это мои друзья, – сказал он и, взмахнув полой темной мантии, обернулся и приветствовал двух верховых.

– Что-то случилось, государь? – окликнул его всадник в доспехах.

– Государь? – повторил Мерит.

Незнакомец обернулся к воину, отбросив назад капюшон, и в свете костра заблестели его светлые волосы. Это был сам Кит-Канан.

– Великий Пророк? – воскликнул Мерит. – Прости меня! У меня и в мыслях не было…

– Все в порядке, – махнул рукой Кит-Канан, и к пылающему костру подъехал Кемиан Амбродель со своим отцом, Таманьером.

– Вас всего трое, Величайший? – удивился Мерит, оглядывая тропу в поисках остальных-всадников. – А где же твоя свита?

– Со мной небольшой отряд, он остался выше на перевале, – объяснил Кит-Канан. – Я спустился вниз с Амброделями, чтобы выяснить, что произошло. Даже в темноте лагерь выглядит, словно по нему пронесся ураган.

Мерит подробно рассказал о Друлетене, Ульвиане и големе, на этот раз ни о чем не умалчивая.

– Во главе отряда из пятидесяти рабочих я отправился в погоню за принцем Ульвианом и Друлетеном, – закончил он, – но пешком нам нечего было и надеяться настичь их.

– Ничего, лейтенант. С Фельдрином все в порядке? – спросил Пророк.

– У него сломано несколько ребер, но жизни его ничто не угрожает, государь, – с вымученной улыбкой ответил Мерит.

Кемиан отпустил молодого воина спать. Когда лейтенант скрылся, Кит-Канан сбросил свое монашеское одеяние – он был облачен в полные боевые доспехи.

– У меня было предчувствие, что произойдет нечто злодейское, – мрачно проговорил Кит-Канан. – Теперь мне надлежит все это исправить. Завтра мы с лордом Кемианом возьмем отряд кавалерии и отправимся в погоню за Друлетеном.

– А как же принц Ульвиан? – спросил Таманьер.

Тишина в лагере нарушалась лишь негромким треском огня в очаге. Пророк пристально вглядывался в пламя, в свете костра его лицо и волосы казались красноватыми. Когда кастелян уже решил, что его государь не собирается отвечать, Кит-Канан поднял взгляд и произнес без всякого выражения:

– Мой сын не уйдет от ответа за свои злодеяния.

Летом равнина была негостеприимным местом. Эти высохшие, безжизненные пространства часто опустошали степные пожары, не угасавшие до скалистых предгорий хребта Харолис. Но когда Верханна, Руфус и Зеленые Руки спустились по пологому склону, направляясь к видневшимся вдали голубым пикам, они обнаружили, что степь не просто зеленела – ее покрывал ковер цветов.

– Апчхи! – громко чихнул кендер. – Откуда взялизь эди дзведы? – пробормотал он с заложенным носом.

В воздухе клубилась пыльца тысяч полевых цветов. Верханну это не сильно беспокоило, хотя она немного была ошеломлена открывавшимся перед ними обилием и разнообразием красок. Равнина словно превратилась в океан, по нему бежали малиновые, желтые, голубые и пурпурные волны, и головки цветов мягко склонялись под ветром.

– Знаешь ли, мне приходилось раньше бывать здесь, по дороге в Пакс Таркас, – сказала она. – Но никогда я не видела, чтобы степь цвела, как сейчас! И это в июльскую жару!

Зеленые Руки упорно вышагивал впереди маленького отряда, его пончо из конского волоса покрывал слой желтой пыли. При свете дня его простые, твердые черты лица приобрели особое благородство, и Верханна обнаружила, что изучает нового знакомого все более внимательно.

– Упчхи! – рявкнул Руфус. – Эдо ужасдно! Я не могу дыжадь!

Девушка, опустив руку в глубины своей седельной сумки, извлекла тонкий красный стручок, сморщенный и скрученный.

– Вот, – сказала она, швыряя его проводнику. – Пожуй его. Это прочистит тебе мозги.

Руфус обнюхал крошечный стручок, но безрезультатно: его заложенный нос ничего не мог уловить.

– Чдо эдо? – подозрительно спросил он.

– Если не надо, отдай обратно, – безразлично ответила Верханна.

– О, хорошо.

Кендер засунул стебелек стручка в рот и пожевал. Через мгновение выражение любопытства на его лице сменилось ужасом.

– Э-э… Ой! – Вопль Руфуса нарушил тишину, повисшую в насыщенном ароматами воздухе.

Зеленые Руки, вздрогнув, замедлил свой неизменно твердый шаг, остановился и оглянулся.

– Он жжется! – возмущался кендер с красным от злости лицом.

– Это стручок драконова семени, – объяснила Верханна. – Конечно же он жжется. Но это поможет тебе от насморка.

Несмотря на свое зловещее название, драконово семя было распространенной пряностью, его выращивали в дельте Сильванести и использовали для приготовления знаменитой вантреи, пряной сушеной рыбы, которую обожали южные эльфы.

Лошади догнали зеленорукого эльфа. Верханна, придержав поводья, произнесла:

– Ничего страшного. Малявка жаловался на пыльцу, и я его немного полечила по-своему.

Руфус, у которого по щекам текли слезы, прополоскал горящий рот водой. Затем он чихнул, и по румяному лицу разлилось блаженное выражение.

– Вы только подумайте! Я могу дышать! – объявил он.

Зеленые Руки в это время стоял между их лошадьми. Затем он снова выступил вперед, а они поехали следом.

Верханна пришпоривала коня, пока не оказалась рядом со светловолосым эльфом. День был довольно жарким, и тот откинул назад передний край своего самодельного пончо, подставив грудь солнечным лучам. Девушка, тайком, искоса оглядывая его, восхищалась его сложением. После некоторой закалки он может стать могучим воином.

– Почему ты так смотришь на меня? – спросил Зеленые Руки, прерывая мысли капитана.

– Скажи мне правду, Зеленые Руки, – негромко произнесла она. – Как это ты умудряешься проделывать все эти вещи? Как ты смог залечить мою рану? Каким образом ты отвратил стадо диких лосей и заставил цветы цвести на выжженной земле?

Прежде чем эльф ответил, прошло много времени. Наконец он вымолвил:

– Я думаю обо всем этом. Мне кажется, во мне что-то есть. Что-то, что я ношу… как эту одежду. – Он провел рукой по грубому одеялу на своих плечах. – Я чувствую: это во мне, это окружает меня, но я не могу избавиться, отделиться от этого.

Заинтригованная Верханна спросила:

– И на что это похоже?

Закрыв глаза, он поднял лицо к золотому солнечному свету.

– Это похоже на тепло солнца, – пробормотал он. – Я его чувствую, но коснуться не могу.

Открыв глаза, Зеленые Руки пристально посмотрел на нее:

– Я сумасшедший, капитан?

– Нет, – ответила она, и в голосе ее прозвучала нежность, – ты не сумасшедший.

Пронзительный свист прервал ее.

– Эй! – окликнул сзади Руфус. – Вы двое собрались свалиться в пропасть?

Зеленые Руки и Верханна резко остановились, озираясь по сторонам. Менее чем в пяти шагах от них зияла глубокая расселина, прорытая в степной почве зимними дождями.

Оба были настолько сильно поглощены разговором, что не заметили опасности.

Развернувшись, они прошли дюжину ярдов вдоль обрыва. Отставший от них Руфус подъехал вплотную к краю оврага и разглядывал противоположную сторону – сухая земля там была покрыта шелестящей бурой травой. За спиной кендера землю скрывал ковер буйной зеленой растительности со множеством цветов.

– Апхчи! – фыркнул кендер, чуть не свернув себе шею. Казалось, нос его был забит пыльцой. Ударив пятками своего рыжего коня, Руфус поспешил вслед за капитаном, надеясь, что в ее сумке найдется еще один стручок драконова семени.

Полдень давно миновал, и троица углубилась в тень, отбрасываемую горами Харолис. С трех сторон вздымались пики, дорога шла круто вверх. В окрестностях существовала лишь одна тропа через горы, достаточно широкая для лошадей, и вела она прямо в Пакс Таркас.

Трава и цветы редели, и Руфус обнаружил, что дышать стало легче. Он забавлялся тем, что извлекал нестройные звуки из тростниковой флейты, которую вырезал еще на реке Астрадин. Пронзительная какофония действовала Верханне на нервы, и, наконец, она вырвала флейту у кендера.