Девушка вздрогнула и шепнула:

– Наверное, я не смогу спуститься по крыше. Д’Арлей протянул ей руку.

– Глаза страшатся, а руки и ноги делают. Мы будем осторожно двигаться до тех пор, пока не достигнем цели, а потом спрыгнем на низкую крышу следующего дома.

– Нам нужно далеко прыгнуть? – испуганно спросила девушка.

Д'Арлей не сразу ответил.

– На первый взгляд кажется, что прыгнуть сложно, но вы должны настроиться. Когда я был мальчишкой, играл с сыном нашего слуги. Он был моего возраста, его звали Фил-берт Скалолаз. Он ничего не боялся. Я часто видел, как он карабкался на крышу и прыгал с огромной высоты. Он говорил, что это очень просто. Он закрывал глаза и произносил что-то вроде заклинания: «Сейчас бедный Филберт прыгнет. Боже, помоги ему безопасно приземлиться!» После этого он прыгал.

– И Бог действительно помогал? – спросила девушка.

– Всегда! Все его прыжки заканчивались благополучно.

– Если мы сможем прыгнуть, что мы станем делать после этого?

– За углом находится Хелион с лошадьми. Нам нужно как можно быстрее покинуть Париж.

– Я должна буду ехать в этой одежде? Д'Арлей уловил грусть в ее голосе.

– Да. Мы едва сможем выбраться из города до того, как ворота закроются на ночь.

Валери вздохнула и сказала:

– Тогда нам пора, пока я не успела сильнее испугаться.

Им с трудом удалось найти место, откуда они могли прыгать. Там было так тесно, что вдвоем они не умещались. Здание, находившееся с другой стороны дворцовой стены, не давало им возможности что-либо увидеть.

– Когда-то это была кузница для ремонта доспехов, – сказал д'Арлей. – Теперь ее никто не использует, там живут только крысы. Я уже побывал в том месте, пока изучал, каким образом мы сможем отсюда уйти. Я нашел там отверстие, через которое проходит король. Дверь очень хитрая. – Д’Арлей замолчал и стал считать минуты. – Наш король весьма пунктуален, и мне кажется, что в этот момент он нажимает на скрытую пружину, открывающую дверь.

Валери его не слушала. Она крепко вцепилась в руку д 'Арлея и пыталась что-то разглядеть в темноте.

– Мне кажется, что здесь так высоко! Думаю, не меньше двадцати пяти футов?

– Нет, самое большее – пятнадцать. Расстояние кажется больше в темноте.

Несколько секунд они стояли рядышком. Д’Арлей сказал:

– Я не могу вам сказать, что нет никакой опасности.

– Я все понимаю.

– Но это наш единственный шанс, Валери. Если бы был другой, мы бы воспользовались им. – Д’Арлей помолчал и взглянул на девушку, как бы желая понять, что она станет испытывать, когда он признается ей в своих чувствах. Ее лицо было скрыто тенью. – Но прежде чем мы отважимся на отчаянный шаг, я должен вам кое-что сказать. Я вас очень люблю, Валери!

Девушка была поражена и быстро повернулась к д'Арлею. Они стояли близко друг к другу, и он почувствовал, как у Валери задрожали руки. Она робко сказала:

– Робин, я тоже так думала, но не была полностью в этом уверена.

– Я увлекся вами в первый же момент, как только вас увидел. Я старался сдерживаться, ничего не хотел вам показывать из-за складывавшихся обстоятельств. Тогда мне все казалось непреодолимым. Но вот первое препятствие разрушилось, когда вы сказали, что пойдете вместе со мной.

Девушка ничего не ответила, но д'Арлей понимал, что ее что-то мучит.

– Было еще кое-что, о чем вы, наверное, догадывались, а возможно, и слышали от моего старшего братца. Меня принуждали жениться на богатой женщине, чтобы заплатить долги брата и спасти фамильные дом и поместья. Мне удалось погасить самые важные долги, и теперь я считаю себя свободным от всех других обязательств. Если бы я не продал свой парижский дом, сомневаюсь, что смог бы после сегодняшней ночи помогать брату. Возможно, нам придется покинуть страну. Если так случится, мы с вами должны будем начать жизнь сначала. Если, конечно, не появятся препятствия. И еще… если только вы мне симпатизируете.

Девушка помолчала, а потом шепнула:

– Мне не известны никакие препятствия. Д’Арлей взял ее руку и поднес к губам.

– Сейчас нет времени, – радостно сказал он, – чтобы объяснять вам, как я счастлив. Вы готовы?

– Да, готова.

– Тогда закройте глаза и скажите: «Сейчас будут прыгать Валери Марэ и Робин де Бюрей. Господи, помоги им!»

В доме де Бюреев готовились выплачивать деньги слугам. Сенешаль разложил маленькие кучки серебряных монет. Под каждой кучкой лежал листок бумаги с именем слуги, там же была указана сумма. Это делалось для удобства графини. Она каждый раз хотела раздавать деньги сама, но всегда путалась в цифрах, поэтому все готовилось заранее.

Слуги выстроились в ряд. Они с нетерпением ждали денег, хотя каждый раз получали крохотную сумму. Мадам вызывала их по очереди. Каждый говорил одну и ту же фразу:

– Дорогая госпожа, благослови вас Бог и наша Непорочная Дева Мария!

Изабо обычно что-то отвечала каждому. Одних она хвалила, других – ругала и требовала, чтобы в дальнейшем они работали лучше. Сегодня Изабо раздавала деньги молча. Было видно, что ее мысли витают в другом месте: она путалась в бумажках и рассыпала по столу монетки.

Графиня думала только об одном: «В прошлом году он навещал меня только три раза. Неужели он перестал любить меня? Неужели он думает, что так легко расстаться с прошлым? Неужели он относится ко мне, как к жене шляпника или другой посторонней женщине? Кто дал ему право так со мной обращаться? – Графиня облизала губы и рассеянно уставилась перед собой. – Я его никогда не отпущу! И не позволю, чтобы между нами стоял кто-то или что-то! Он, наверное, даже не представляет, что я могу сделать!

Графине оставалось раздать совсем немного денег, когда в комнату медленно вошел граф и жестом приказал сенешалю покинуть комнату.

– Мадам не будет так добра закончить свои дела в другой раз? – спросил граф.

Изабо было достаточно одного взгляда на мужа, чтобы почувствовать неладное. Она резко приказала:

– Все убирайтесь из комнаты!

Когда слуги разошлись, Изабо взглянула на графа:

– В чем дело?

– Она сбежала.

– Ты хочешь сказать…

– Я имею в виду вашу так называемую кузину. Хотя она вполне может оказаться настоящей дочерью вашего дядюшки-разбойника Жюля, потому что она проявила свою неблагодарность к нам и низкую натуру! Она удрала за несколько минут до того, как там появился король. Мы потеряли свою золотую жилу, все пропало. Кто бы мог подумать? И все произошло так быстро! Я только что был при дворе. Должен вам сказать, что его королевское величество молчит и сопит своим длинным носом. Он взглянул на меня, – и я прочитал в его взгляде такую неприязнь! Мне стало абсолютно понятно, что дому де Бюреев крупно не повезло, счастье отвернулось от нас!

У графини от злости затряслись руки, и она ничего не могла с этим поделать.

– Как удалось улизнуть этой негодяйке? – спросила она. Граф откинул голову назад и злобно захохотал.

– Ей помогли. Я услышал всю историю из уст мадемуазель Генриетты. Женушка, это весьма романтическая история! Ее спаситель поднялся по увитой виноградом стене, чтобы увести ее с собой! Девица переоделась и отправилась с ним. На ее стройных ножках были мужские лосины.

– Кто помог ей удрать? – спросила графиня настолько тихим голосом, что граф с трудом мог разобрать слова.

– Кто? Мне придется унизиться, если я назову его имя… Мадам, это был мой брат! Его за углом ждали лошади. Это был ваш обожатель, но, кажется, теперь он стал восхищаться этой златовласой красоткой!

Руки графини запрыгали, казалось, она играет серебряными монетками. Дрожащие пальцы раскладывали монетки на столе, собирали их в новые кучки и снова рассыпали. Граф был поражен видом жены. Щеки у нее побагровели. Граф близоруко прищурился и увидел, что кончик носа Изабо покрыт мелкими красными сосудами.

– Что станет делать король? – помолчав, спросила Изабо.

– Мне бы тоже хотелось знать, что у него на уме, – мрачно ответил граф. – Эту историю попытаются замолчать, чтобы не оскорблять его чувства, поэтому королю будет сложно наказать беглецов так, как бы ему хотелось. Девушка исчезнет – и о ней больше никогда и ничего не будет слышно. Они… Робин и Жак Кер позаботятся об этом. Что же касается Робина, я сомневаюсь, что его королевское величество сможет его наказать. Мой дорогой братец – национальный герой с тех пор, как воткнул саблю в ребра бургундцу. Его не смогут бросить в Бастилию, чтобы не началось народное возмущение во всей Франции. Потому что тогда всем все станет известно, а наш король окажется в дураках. Я не думаю, что ему понравится роль отвергнутого любовника. – Граф немного помолчал. – Если история достигнет его ушей, то вся его злость может быть направлена на Кера. – Золотая курочка будет убита и ощипана… но нам, дорогая женушка, не достанется ни единого золотого перышка.