— Вот ведь какая скверная штука приключилась!

— Деньги, что ли, у тебя пропали? — участливо предположил Траск.

Накор мотнул головой и лукаво улыбнулся.

— Да нет, просто кое-кто в далеком городе Ашанте понес большие убытки. — Амос, услыхав из уст маленького колдуна столь нелепое утверждение, молча вытаращил на него глаза, Накор же, улыбнувшись еще шире, как ни в чем не бывало продолжал:

— Хозяин фруктового склада наверняка очень огорчится, когда обнаружит, что морская вода попортила весь его товар. — Покачивая головой, чародей удалился от вконец озадаченного его словами Траска и побрел вдоль берега, вглядываясь в нагромождения камней в поисках обломков кораблекрушения.

Амос устремил глаза на то место, где не более часа тому назад затонул его «Орел». При мысли о флагмане военного флота, обреченном гнить на дне морском близ чужих берегов, и о полутора сотнях погибших матросов на глаза бравого адмирала навернулись слезы.

ЧАСТЬ 2

Глава 1. СКАЛА

Костер медленно затухал. Бриза придвинулась поближе к умиравшему огню, чтобы обогреть озябшие руки последними волнами тепла, которые от него исходили. Остальные, подобно ей, протягивали руки к едва тлевшим угольям нескольких маленьких костерков и подбирались к ним как можно ближе. Несколько человек в тщетной попытке хоть как-то согреться быстрыми шагами бродили взад и вперед по берегу, перескакивая с камня на камень и спотыкаясь о скальные выступы. Каменистый берег был обследован ими еще минувшим днем. Он тянулся на много миль в обе стороны от того места, где они высадились, и сплошь состоял из песка и камней. Нигде не видно было ни малейших следов какой-либо растительности. Впереди них плескалось море, позади высилась каменная стена, тянувшаяся вдоль всего побережья, насколько хватало глаз. Щепок и досок, чтобы поддерживать огонь, у них больше не осталось. Дни в этих южных широтах стояли жаркие, ночи — холодные. Из вынесенных волнами на берег обрывков парусины путники соорудили некое подобие убежища от дождя и ветра. Опорами ему служили обломки мачт и рей. Мокрая древесина, едва занявшись огнем, начинала чадить, и костры, которые они жгли нынешним и минувшим вечерами, едва тлели и давали гораздо больше дыма, чем тепла. Солонина была безнадежно попорчена морской водой. Сушеные яблоки остались невредимы, а с помощью нехитрых приспособлений из тонких бечевок и железной проволоки матросам удалось наловить немало съедобной морской рыбы. Но есть ее им приходилось полусырой, поскольку посуды, чтоб сварить ее или зажарить, у них не было. Выпотрошенных рыбин укладывали на уголья и терпеливо дожидались, пока они хоть немного пропекутся с обеих сторон. За полтора дня, проведенных на этом неприветливом берегу, путники не увидали здесь ни одной морской птицы.

Энтони очнулся от забытья лишь к утру. Он решительно ничего не помнил о своей попытке противостоять неведомым чародеям с черного корабля. Воспоминания его обрывались на том мгновении, когда он только еще начал читать свое заклинание. Узнав, к чему это привело, он едва снова не лишился чувств от стыда и раскаяния. Силы вернулись к нему, когда обнаружилось, что раненые матросы все как один нуждались в помощи лекаря.

На второе утро их пребывания на берегу Амос подошел к Николасу и без всяких околичностей, спокойно и деловито ему заявил:

— Мы все здесь помрем. Я много чего повидал на своем веку, но в таком проклятом, гиблом, позабытом богами месте мне еще бывать не доводилось.

— Так что же нам по-твоему делать?

— У нас только два выхода. Мы можем отправить тех, кто поместится в единственном уцелевшем баркасе, на разведку к югу. Пусть попытаются обойти эту проклятую скалу — где-нибудь же она должна закончиться — и приведут к нам подмогу. Еще можно попробовать отыскать мало-мальски подходящую тропу и по ней перебраться через гору. Но наверное все ж правильнее было бы разделиться на два отряда и сделать то и другое разом.

— Нет, — возразил Николас. — Терять друг друга из вида слишком рискованно. Мы останемся вместе.

Амос принужден был с этим согласиться:

— Пожалуй, ты прав. Но ясно одно: нам надо убираться отсюда подобру-поздорову. Иначе мы просто умрем с голоду.

— Значит, первым делом необходимо отыскать тропу, — кивнул принц.

— Я старше вас всех, — буркнул Амос, — и все ж согласен рискнуть подняться на эту растреклятую горищу. Лучше уж сломать себе шею, чем медленно подыхать здесь без воды и еды.

Николас критически оглядел его плотную, приземистую фигуру.

— Ты у нас еще хоть куда, Амос. Я вот гораздо моложе тебя, а меня при мысли о подъеме на такую высоту тоже пробирает дрожь. Прежде ведь мне почти не приходилось лазать по горам. И потом, моя нога… — Он вздохнул и повернулся к Калису и Маркусу. — Вы сможете распознать тропу к вершине скалы, если на нее набредете?

Маркус, озадаченно нахмурившись, пожал плечами. Калис согласно кивнул:

— Куда мне идти?

— Вот туда, — Николас махнул рукой в сторону северо-запада. — А ты, Маркус, отправляйся на юго-восток. Но я вас прошу, даже если вы ничего не найдете, долго там не задерживаться. Вы оба должны вернуться сюда, когда солнце склонится к закату.

Разведчики кивнули и разошлись в разные стороны. Они шли уверенной, хотя и не слишком быстрой походкой, экономя каждое движение: голод последних дней подточил их силы, и юноши не могли себе позволить расходовать их попусту. Запасы пищи подходили к концу, и Николас хорошо понимал, что если в ближайшие дни их не удастся пополнить, всех, кто нашел прибежище на этом негостеприимном берегу, ждала мучительная смерть. Кроме того, по меньшей мере дюжина матросов страдали от ран и ушибов, полученных во время кораблекрушения, а иных, в чьи легкие попала вода, терзали лихорадка и тяжелый кашель. Накор и Энтони старались по мере своих сил облегчить их мучения, но чародеи-лекари мало чем могли помочь недужным без мешка с целебными снадобьями, с которым Энтони никогда прежде не расставался и который был унесен волнами. Николас, чье тело было сплошь покрыто синяками и кровоподтеками от ударов о палубу и тросы, от души сочувствовал раненым. Боль, которая не оставляла его ни на минуту, разумеется, не шла ни в какое сравнение с их тяжкими страданиями. Тех же, кто получил более серьезные увечья, смыло за борт, и они обрели вечный покой на дне океана.

Когда Калис и Маркус исчезли из вида, остальные стали пересчитывать, сортировать и делить между собой то немногое, что им удалось подобрать на берегу. Оружия у отряда осталось очень немного: Гуда и Николас сохранили свои мечи, Калис — лук и колчан со стрелами, и лишь некоторым из матросов посчастливилось не потерять в крушении ножи и кинжалы. На второй день их пребывания на каменистом берегу волны выбросили на валуны небольшой засмоленный бочонок, в котором хранился мешок сухарей. Эти твердые как гранит хлебные лепешки да сушеные яблоки составляли весь запас еды для оставшихся в живых. Из найденных меж камней обрывков канатов и линей Николас приказал матросам сплести несколько веревок. С их помощью отряд должен был взобраться на скалу, и, хотя веревки эти казались Николасу короткими и недостаточно прочными, ему не оставалось ничего другого, как доверить им свою жизнь и жизнь всех своих спутников.

Океан так нещедро поделился с ними своей добычей, что у отряда ушло немногим более часа на самый подробный и тщательный осмотр и дележ трофеев. Когда с этим было покончено, Николас, стараясь прогнать навязчивые мысли о еде, подсел к погасшему костру. Делать до возвращения разведчиков было решительно нечего.

К остывшим угольям вскоре подошла Бриза и присела возле Николаса. Покосившись на Гарри и Накора, которые дремали неподалеку на голых камнях, чтобы за недостатком пищи восполнить силы с помощью целительного дневного сна, она несмело взглянула на Николаса и кашлянула.

— Можно кое о чем тебя спросить?

— Конечно, — кивнул Николас.