— Разумеется, от тебя мы ничего не примем, — назидательно проговорил Николас. — А вот от твоего господина — дело другое. В том случае, если ты вправе действовать от его имени.

— Не смейся над бедным Тукой, энкоси! — в отчаянии простонал возница. — Ведь я всего лишь слуга! Мне откажут от места, а может, еще и плетьми отстегают за то, что наш караван разграблен. И стану я просить подаяния или сделаюсь жуликом. Вот что меня ждет. Но если я осмелюсь заключать контракты от имени господина, то не сносить мне головы!

Николас задумчиво потер подбородок, не зная, что на это сказать. Но Гуда вывел его из затруднения, с веселым смешком обратившись к вознице:

— А знаешь, коли твой господин не сумел уберечь свое добро, то и поделом ему! Мы отнимем его повозки у бандитов и заберем все себе.

С лица Туки сбежали все краски.

— Нет-нет, энкоси! — взмолился он. — Ведь тогда получится, что я был с вами заодно. И меня не возьмут на работу ни в один честный дом. Я умру с голоду, а со мной мои жены и малые дети. Лучше уж вы сами меня убейте!

— А я вот что вам скажу, — проворчал Амос, все это время молча, с неодобрением прислушивавшийся к разговору. — Трофей — он и есть трофей и по закону принадлежит тому, кто его добыл. Вот так-то!

Николас обернулся к нему и сурово отчеканил:

— На море, может статься, так оно и есть. Но не забывай, что… там, откуда мы сюда прибыли, воров, грабителей и скупщиков краденого вздергивают на виселицы!

— Виноват. Я позабыл, что ты у нас поборник законов, — сухо процедил Амос. — Ну, воля твоя. Делай как знаешь.

Николас мягко улыбнулся Туке и сказал, обращаясь не только к нему одному, но и ко всем остальным:

— По-моему, нам прежде всего надо выследить этих разбойников. Если окажется, что нам по силам их одолеть, мы на них нападем и отнимем фургоны. А за эту услугу возьмем с Андреса Русолави такую плату, какую запросил бы любой из здешних воинских отрядов.

Лицо возницы просветлело. Он радостно кивнул и с некоторой озабоченностью спросил у принца:

— А сколько воинов у тебя в отряде, энкоси?

— Тридцать три человека, не считая меня самого.

Возница ткнул пальцем в сторону Бризы.

— И эта девица — тоже воин?

Не успел он договорить, как в землю в дюйме от его левой ступни вонзился кинжал. Тука оторопело уставился на покачивавшуюся рукоятку. Бриза потерла руки и насмешливо ему поклонилась.

— Как видишь!

— Женщины-воины… — с принужденной улыбкой пробормотал Тука и обратил растерянный взор к Николасу. — Нет, энкоси, ты только не подумай, что я против этого. Я человек передовых взглядов. — Николас невольно усмехнулся. — Значит, тридцать три воина, — продолжал возница, быстро что-то подсчитывая в уме, — и ты, энкоси. Вам причитается плата за сражение с бандитами и за все время пути отсюда до «Пристани Шингази». Получается, шестьдесят шесть хайпурских сарландеров, да вдобавок еще…

Однако Гуда не дал ему продолжить расчеты. Схватив щуплого возницу за ворот рубахи, могучий воин поднял его в воздух и встряхнул, как нашкодившего щенка.

— Ты что же это, решил нас надуть, негодяй?! Да знаешь ли ты, с кем имеешь дело?!

— Нет, что ты, добрейший на свете энкоси, — залопотал позеленевший от страха Тука, тщетно пытаясь высвободиться, — поверь, я и в мыслях ничего подобного не имел! Ведь ты ж не дал мне закончить. Я хотел сказать, по шестьдесят шесть сарландеров в день всему отряду, не считая еды и питья, а энкоси капитану — отдельная плата за его храбрость! И все это вы получите, как только мы доберемся до «Пристани Шингази»!

Николас покачал головой и жестом велел Гуде отпустить возницу.

— Мы отправимся в Город Змеиной реки и примем вознаграждение из рук твоего господина. Так будет вернее.

При этих словах Тука едва не лишился чувств. Он открыл было рот, чтобы возразить Николасу, но Гуда, не дожидаясь приказаний, снова ухватил его за шиворот и на сей раз поднял вверх так высоко, что носки плетеных сандалий маленького человечка закачались в нескольких дюймах над землей.

— У-у-уй! — выдохнул возница и, зажмурившись от ужаса, с натугой просипел:

— Как тебе будет угодно, энкоси. Господин мой щедро отблагодарит тебя за труды.

Гуда осторожно поставил его на землю. Николас с улыбкой ему кивнул:

— Да, уж что-что, а раскошелиться ему придется, если он захочет получить назад свое добро!

Тука стоял перед ним ни жив ни мертв и переминался с ноги на ногу с таким видом, точно горячие уголья жгли ему подошвы. Что-то во всей этой сделке крайне его смущало, вернее, даже более того, — повергало в ужас. Не найдя, однако, убедительных причин для возражений, он уныло кивнул.

— По рукам, энкоси.

— Пойду разыщу Калиса, — сказал Гуда.

Николас поманил к себе Маркуса и распорядился:

— Обойди еще раз вокруг поляны и внимательно все осмотри. Вдруг мы пропустили что-нибудь важное. — Маркус ушел, и принц повернулся к Туке:

— Как ты думаешь, могли эти разбойники, не доезжая до «Пристани Шингази», выгрузить украденные вещи из повозок в лодки и двигаться дальше по реке?

— Нет, энкоси. Они приплыли сюда в маленьких лодках и оставили их у берега, а потом река их унесла. Все бандиты ускакали отсюда верхом и в повозках. А большие баркасы, чтоб везти на них наш груз, они наверняка надеются нанять у Шингази.

— Значит, к нему-то мы и отправимся, — улыбнулся Николас.

Усевшись в тени одной из повозок, Николас с Амосом взвешивали свои шансы на успех в предстоявшей битве. Отряд был теперь неплохо вооружен: на тридцать четыре человека приходилось пять мечей, десятка три ножей и кинжалов и один длинный лук. Многие из переживших тяготы пути были испытанными в боях воинами. Матросы с «Орла» также знали толк в сражениях.

Рассуждая с Траском о нападении на разбойничий стан, Николас тщетно пытался заглушить неумолимо нараставшее в его душе чувство тревоги. Ведь ему, если не считать поединка с Рендером, ни разу еще не доводилось участвовать в настоящих битвах. Наставники обучали его в свое время стратегии и тактике сражений, и он хорошо усвоил их уроки. Но то была лишь теория, а что до практики, то выходило, что из всего отряда, находившегося под его началом, он был самым неопытным солдатом. Маркус не так давно бился против гоблинов плечом к плечу со своим отцом, Гарри и тот участвовал в облавах на разбойников, промышлявших в окрестностях Ладлэнда. Николас вздохнул и стал рассеянно слушать Амоса, убеждавшего его, что эффект внезапности зачастую решает исход всей битвы.

Калис вернулся из разведки, когда солнце было в зените. Он подошел к повозке и уселся в тени рядом с Николасом.

— У меня хорошие новости. Разбойники совсем недалеко отсюда. Гуда остался за ними наблюдать. Похоже, в фургонах Русолави было немало мехов с вином и бочонков с элем…

— По дюжине того и другого, — вставил невесть откуда взявшийся Тука.

— И сдается мне, — с улыбкой продолжал Калис, — разбойники, что угнали фургоны, намерены теперь же разделаться со всеми этими запасами. Они оттащили все повозки в сторону от дороги и упились чуть ли не до смерти. — Эльф поднялся на ноги и кивком предложил Николасу отойти в сторонку, чтобы наедине поведать ему о чем-то важном. — Есть еще одна интересная новость, — сказал он на королевском наречии, понизив голос. — В одном из фургонов они содержат пленных!

— Что?!

— Нескольких женщин.

Николас с минуту напряженно размышлял над словами Калиса, затем коротко ему кивнул, вынул меч из ножен, поднял его над головой и нарочито медленно двинулся к Туке. Возница в который уже раз упал перед ним на колени. Вид принца, его пылавшие гневом глаза, брови, сведенные к переносице и сурово сжатые губы, поверг возницу в такой ужас, что тот едва не лишился чувств.

— Энкоси?.. — хрипло прошептал он.

Николас коснулся горла возницы острием клинка.

— Расскажи мне о женщинах, которых вы везли с собой.

Тука воздел руки к небу: