— Это Энтони. Чародей.

— Неужели? — удивился Николас и, ободренный тем, что услыхал от Маркуса три слова кряду, поспешил задать ему следующий вопрос:

— А что он здесь делает?

— Отец мой несколько лет назад просил твоего отца обратиться к мастерам из Звездной Пристани с просьбой прислать нам сюда какого-нибудь чародея. — Маркус пожал плечами. — По-моему, это как-то связано с моим покойным дедом.

— Он недовольно покосился на Николаса и нехотя добавил:

— И твоим тоже. А разве принц Арута не рассказывал тебе о крайдийских придворных чародеях? — И он положил на тарелку обглоданное баранье ребро, ополоснул пальцы в чаше с розовой водой и вытер их салфеткой.

Обрадованный тем, что ему все же удалось вовлечь недружелюбного кузена в разговор, принц с готовностью ответил:

— Как же, я слыхал от него о Кулгане и о Паге тоже. Между прочим, мы заходили на остров Пага по пути сюда, и я с ним говорил.

Маркус снова взглянул на чародея.

— Энтони вообще-то парень неплохой. За это я могу тебе поручиться. Но держится он довольно замкнуто, а когда отец пытается прибегнуть к его советам, он просто зеленеет от страха. Так что толку от него никакого. Боюсь, что маги из Звездной Пристани, отправляя его сюда, просто решили над нами пошутить.

— Неужели они могли так поступить?

Маркус раздраженно нахмурился:

— Что это ты все повторяешь: «Неужели? Неужели?», словно подозреваешь меня во лжи?

— Извини, — краснея, сказал Николас. — И не обращай внимания. Просто у меня такая привычка. Но мне и в самом деле трудно поверить, что волшебники из Академии способны на такое. Почему ты все же решил, что они хотели сыграть с вами шутку?

— Потому что как чародей он немногого стоит. Насколько я вообще могу судить о таких вещах.

У Николаса снова едва не вырвалось привычное «неужели?», но в последний момент он спохватился и вместо этого сказал:

— Интересно было бы узнать, как он сам себя оценивает. И поговорить о нем с мастерами из Пристани.

Маркус равнодушно пожал плечами.

— Вот уж не знаю, что он о себе мнит. Но кое-что в нем меня настораживает. У него есть какая-то тайна.

Николас в ответ на это замечание звонко рассмеялся. Маркус бросил на него подозрительный взгляд, полагая, что принц смеется над ним, и тот поспешил объяснить причину своего неожиданного веселья:

— Уверен, что он себя чувствует совершенно беспомощным и оттого нарочно делает вид, что хранит какую-то тайну. Ну, чтобы хоть этим вызвать к себе внимание и интерес.

Маркус снова пожал плечами, и по губам его скользнула слабая улыбка.

— Возможно, ты и прав. Но как бы там ни было, он — один из советников отца. По крайней мере считается таковым.

Николас, опасаясь, что Маркус снова замкнется в молчании, торопливо заметил:

— А я не ожидал, что мастер Фэнсон так похож на своего отца. Я хорошо помню старика Гардана.

— Гардан был уже совсем дряхлым стариком, когда вернулся сюда из Крондора, и я как-то не очень к нему приглядывался.

Николас грустно вздохнул.

— Мы все были огорчены и опечалены, когда в минувшем году получили весть о его смерти.

Маркус развел руками.

— Что поделаешь, все мы постареем и когда-нибудь умрем. Никому еще не удавалось этого избежать. Гардан прожил долгий век и много повидал. В последние годы он только тем и занимался, что удил рыбу да рассказывал о прошлом.

— Я его не видел лет десять, — задумчиво проговорил Николас. — Наверное, он и в самом деле здорово постарел за эти годы. — Сообразив, что замечание это звучало довольно наивно, если не сказать глупо, он смутился и умолк. На этом их разговор с кузеном прервался. Конец обеда прошел в молчании.

Время близилось к полуночи. Мартин поднялся на ноги, и следом за ним встали и все остальные.

— Поприветствуем еще раз нашего племянника Николаса, почтившего нас своим визитом, — сказал Мартин, и все принялись хлопать в ладоши, глядя на принца. Он в ответ низко им поклонился. — Начиная с завтрашнего дня он будет выполнять обязанности моего оруженосца. — Гарри вопросительно взглянул на своего господина. Николас пожал плечами. — А Гарри Ладлэнда я назначаю оруженосцем моего сына Маркуса. — Гарри скорчил печальную мину и обреченно кивнул. Николас глядя на него не мог сдержать улыбки. — А теперь, — заключил свою речь Мартин, — я желаю вам всем покойной ночи.

Он подал руку герцогине и вместе с ней вышел из зала. За ними проследовали Маргарет и Эбигейл, а также несколько придворных. Маркус подозвал к себе Гарри и сказал ему:

— Поскольку ты теперь мой оруженосец, потрудись встать за час до рассвета и разбудить меня. Слуги укажут тебе путь к моим покоям. — Он повернулся к Николасу и, не меняя тона, предупредил:

— Мой отец вне всякого сомнения ожидает от тебя того же.

Николасу очень хотелось бы ответить ему какой-нибудь резкостью, но, поддавшись этому порыву, он уронил бы себя в глазах Маркуса, ведь надменный кузен явно желал вывести его из терпения. Поэтому, выдержав паузу, Николас спокойно ответил:

— Спасибо, что предупредили меня об этом, кузен.

Маркус впервые со времени их знакомства широко улыбнулся.

— Постарайтесь не проспать. — Он махнул рукой двум лакеям, ожидавшим у выхода из зала:

— Проводите сквайров в их комнаты.

Николас и его бывший оруженосец побрели к двери. Поравнявшись с Энтони, который все еще стоял у стола и о чем-то напряженно размышлял, Гарри на ходу кивнул ему.

— Надеюсь скоро с тобой увидеться.

Чародей поклонился и пробормотал в ответ что-то неразборчивое.

Шагая рядом с Николасом вдоль длинного коридора, Гарри с усмешкой предположил:

— Ты, поди, и не догадаешься, с кем я сейчас говорил.

— Я уже знаю, кто он, — улыбнулся Николас. — Это придворный волшебник и советник герцога. Маркус сказал мне, что Энтони не весьма искусен в своем ремесле.

— Зато парень он что надо. Хотя больно уж робок и говорит едва слышно.

Слуги остановились у дверей двух соседних комнат на среднем этаже замка и пропустили юношей вперед. Спальня, отведенная герцогом Николасу, скорее заслуживала названия кельи. В длину она была никак не больше десяти футов, в ширину — восьми. На полу у окна лежал соломенный тюфяк, покрытый мешковиной, а деревянный сундук с окованными железом углами заменял гардероб. Рядом с соломенным ложем стояли небольшой столик с кувшином и медной светильней на нем, и стул с жестким сиденьем. Николас повернулся к лакею, который уже собрался было уйти, и раздраженно спросил:

— Но где же мои вещи?

— В кладовой, сэр, — с тонкой улыбкой ответил слуга. — Его светлость сказал, что они до самого отъезда вам не понадобятся и велел снести их вниз. А все необходимое он приказал сложить в этот сундук.

Гарри хлопнул приятеля по плечу и дружески ему посоветовал:

— Знаешь, сквайр Ники, чем попусту сожалеть о запрятанных дядей нарядах, ложись-ка ты лучше на боковую. Ведь завтра вам велено встать до рассвета.

— Надеюсь, ты меня разбудишь, — пробормотал Николас, обводя тоскливым взором свою комнату.

— А что мне за это будет? — Гарри склонил голову набок и плутовато прищурился.

— А за это я отплачу тебе как-нибудь такой же услугой, — улыбнулся принц.

Гарри кивнул, сочтя подобную сделку вполне приемлемой, и подал принцу еще один дружеский совет:

— Ты не огорчайся, ежели у тебя поначалу не все будет получаться, как надо. Я же ведь скоро и без труда обучился всему, что надлежит делать оруженосцу.

«Это только потому, что ты на самом-то деле никогда им не был», — подумал про себя Николас, когда за Гарри захлопнулась дверь.

Перемежая зевки глубокими вздохами, принц отхлебнул воды из кувшина, разделся, погасил светильню и бросился на свое жесткое ложе. Несмотря на усталость, заснуть ему, однако, удалось не сразу. Он еще долго ворочался на тюфяке под тонким шерстяным одеялом и перебирал в памяти события минувшего дня.