— Дневная вахта, вниз! Ночная вахта — на марсы! — распорядился Родес.

Один из матросов спустился в кубрик и достал бережно хранимый черный штандарт, который был изготовлен мастерицами Крайди по эскизу самого адмирала. Флаг подняли на вершину кормовой мачты, и он заколыхался на ветру.

Николас принялся разглядывать знакомый рисунок, который он много раз видел и даже копировал углем на дощечке еще в Крайди: белый череп с пустыми глазницами посреди аспидно-черного полотнища, а под ним — длинный кривой кинжал, с острия которого, нацеленного вниз, стекала алая капля крови. Николас искоса взглянул на Гарри, Маркуса и Калиса. Те не сводили глаз со зловещего флага. Накор чему-то усмехнулся. Остальные, включая Энтони и Гуду, хранили молчание.

Тишину нарушил Гарри:

— Ведь он вовсе даже и не притворялся… Николас с улыбкой пожал плечами:

— Кто его знает. Но меня его представление позабавило. И вообще он молодчина!

— А ведь я, выходит, вовсе даже и не обознался тогда в Крондорском дворце, — задумчиво пробормотал Гуда Буле.

— Ты это о чем? — полюбопытствовал принц.

— Это он устроил набег на Лимет. А мне как раз случилось там быть. Я оказался по другую сторону баррикады. — Гуда покачал головой. — Надо же! Кто бы мог подумать! — Он обратил взор к скалистой вершине горы. — Я только что заметил, как там что-то блеснуло.

— Часовой, — пожал плечами Маркус.

— Да, видать, дозорный, — согласился Гуда.

— Как-то они нас примут? — вздохнул Николас.

Накор улыбнулся ему своей обычной насмешливо-безмятежной улыбкой:

— Мы это скоро узнаем.

Они вошли в гавань, когда солнце стояло уже у самого горизонта. Траск приказал убрать все паруса кроме тех, что были укреплены на брам-стеньге, и «Стервятник» величественно заскользил по водной глади, приближаясь к Фрипорту. Просторную гавань правильной овальной формы со всех сторон окаймляли коралловые рифы. Неподалеку высилась гора, напоминавшая гигантскую раскрытую ладонь и заслонявшая гавань от оранжево-пурпурного закатного неба, по которому проплывали фиолетовые, серые и серебристые облака. С приближением тьмы в окошках портовых строений, сколоченных из бревен и крытых соломой, тускло замерцали огни. Фрипорт готовился встретить ночь.

— Слыхал я о местах вроде этого городка, — сказал Гуда, облокачиваясь о борт.

— Что ты имеешь в виду? — полюбопытствовал Николас.

— Погляди, какая форма у этой горы.

Принц пожал плечами:

— Она почти круглая. Ну и что с того?

— Когда-то давно здесь был вулкан.

Накор согласно кивнул:

— И пребольшой! — Это соображение отчего-то пришлось ему явно по душе. Ухмыльнувшись, он снова кивнул лысой головой. — Поперек не меньше полумили.

Тем временем на склоне горы засветилось множество огней. Николас залюбовался этой яркой цепочкой света, взбегавшей от подножия до самой вершины пика. Теплый бриз. овевал лица пассажиров «Стервятника», стоявших на носу. Корабль медленно подходил к городу. Он был уже в самом центре гавани, где на якорях стояло семь других судов: Два из них могли бы поспорить величиной с самим бывшим «Орлом», остальные — торговые одномачтовики — значительно уступали ему в размерах. Когда «Стервятник» занял удобное положение по отношению к городу и остальным кораблям, Амос приказал убрать оставшиеся паруса и опустить якорь. Ветерок принес с берега едва различимый, дразнящий обоняние запах специй и благовоний. Откуда-то издали послышались негромкие голоса. В самом же порту царила напряженная тишина.

— Такое множество огней, и ни тебе движения, ни шороха, — буркнул Маркус.

— Прежде чем себя обнаружить, — сказал на это Гуда, — они хотят убедиться, что мы именно те, за кого себя выдаем.

Корабль встал на якорь, и Амос приказал матросам спустить на воду ялик. Он сопроводил свой слова таким забористым ругательством, что Николас едва не присвистнул от удивления. Прежде выражений, подобных этому, ему не доводилось слыхать даже от Амоса. Траск же как ни в чем не бывало продолжал громко сквернословить и поносить команду. Он и впрямь снова почувствовал себя Тренчардом, грозой морей. Но поверили ли в это те, кто настороженно прислушивался к его реву, хоронясь за стенами портовых построек?

Гуда положил ладони на плечи Николаса и Маркуса, отступил на шаг назад и поманил их за собой. Оба принца приблизились к старому воину.

— На два слова, — он отступил еще дальше, прислонился к фок-мачте и негромко проговорил:

— Мне прежде не раз случалось бывать в городах вроде этого Фрипорта. Здесь всякий друг друга знает и никто никому не верит. А пришельцам и подавно. Вам станут задавать всякие вопросы, и чтоб на них ответить без запинки и не вызвать подозрений, вы должны теперь же придумать себе имена и их запомнить. А еще — договоритесь меж собой, откуда вы родом и кто ваши мать с отцом. О том, что вы друг другу близкая родня, всякий догадается с первого же взгляда.

Оба принца нахмурились и обменялись сердитыми взорами. Гуда при виде этого добродушно усмехнулся.

— Мне принадлежит земля близ селения Истербрук, — после недолгого раздумья сказал Николас. — Я там не раз бывал.

Гуда кивнул.

— Марк и Ник из Истербрука. Годится. А кто ваш родитель? — голос его внезапно сделался резким и неприязненным. Он подозрительно сощурился и перевел взгляд с Николаса на Маркуса. Последний криво усмехнулся и развел руками:

— Мамаша и сама этого не знает.

Гуда облегченно рассмеялся и хлопнул его по плечу:

— Молодец, Маркус Крайдийский. Быстро ты соображаешь! А кто ж она такая будет, ваша мамаша? — обратился он к Николасу.

— Мег из Истербрука, — не моргнув глазом, выпалил тот. — Служанка в единственном тамошнем трактире. Хозяина ее зовут Уилл. Она все еще хоть куда, и мужчины к ней липнут, точно мухи. Ну, а мамаша слова «нет» сроду не знавала.

Гуда продолжал весело посмеиваться:

— Хорошо сказано, ваше высочество!

Привлеченные шумом голосов, они прошли на главную палубу. Там Амос и двое бывших крайдийских солдат упражнялись в сквернословии, делая вид, что отчаянно ссорятся между собой. Грубая брань, изрыгаемая ими, не могла ускользнуть от чуткого слуха жителей Фрипорта, затаившихся близ гавани.

Спустившись в ялик, Траск с беспокойством спросил приглушенным голосом:

— Вы, мальчишки, уже придумали, кем назоветесь во Фрипорте?

— Марк — мой старший братец, — с готовностью ответил Николас. — А сами мы из Истербрука. Отцов своих никогда не знали.

— Ник у нас не слишком-то сообразительный, — подхватил Маркус. — Но я пообещал маменьке его не бросать, и потому мы всегда вместе.

Николас окинул «братца» свирепым взором, но ничего ему на это не возразил.

— Это наше второе по счету плавание, — сказал он и повернулся к Амосу. — Мы нанялись к тебе в… — замявшись лишь на мгновение, он быстро закончил:

— в Маргрейвз Порте.

Амос кивнул Гуде и Накору:

— Что до вас, то вам нет нужды за кого-то себя выдавать. — Он задумчиво взглянул на Энтони. Чародей явно чувствовал себя неловко в широких бархатных штанах и щеголеватом камзоле. Голову его покрывала мягкая шляпа с большими полями. — Кем же мы тебя-то отрекомендуем? — Растерянно спросил капитан.

— Корабельным лекарем? — несмело предложил Энтони.

— Годится! — просиял Траск.

— И я тогда смогу хоть целыми днями бродить по базарам и торговым улочкам, по окрестным лесам и полям в поисках целебных трав и кореньев. Я увижу и услышу многое, — воодушевился чародей, — и ни у кого не вызову подозрений.

— На том и порешим, — кивнул Амос и обратился к Калису. — Скажи, ты мог бы себя выдать за охотника из Вабона?

Эльф пожал плечами:

— С легкостью. Я ведь без труда говорю на тамошнем наречии.

— Ну, а про меня, ежели вас станут расспрашивать, вы все знаете совсем мало, — усмехнулся Траск. — Вам точно известно только то, что я совсем недавно вернулся в Горькое море и занялся своим старым ремеслом. А прежде того, по слухам, нанимался на службу то ли к королю, то ли к императору. Но задавать мне вопросы о прошлом никто из вас не осмелился. Понятно?