Маркус выступил вперед:

— А я ее брат. Мой отец — Мартин, герцог Крайдийский. — При воспоминании об отце на глазах у Маркуса выступили слезы, но он быстро справился с собой и через мгновение гордо и открыто взглянул на капитанов.

Уильям Кобчик протяжно вздохнул и с осуждением воззрился на Амоса:

— Похоже, у нас просто нет выбора.

— Вот именно, — осклабился Траск. — Но мы даем вам год, чтоб вы могли без всякой спешки уладить свои дела.

— Дайте мне лист пергамента и перо с чернильницей, — потребовал Николас.

— Я напишу отцу о нашем с вами договоре. Пусть он поскорее о нем узнает. А кроме того, мы ведь можем и не вернуться из плавания к тому времени, как истечет назначенный вам срок.

Кобчик послал за пергаментом и пером одного из людей шерифа.

Николас взглянул на Патрика:

— Данкасл!

Шериф вышел вперед и поклонился.

— Есть, сэр! Виноват,.. ваше высочество!

— Пока все во Фрипорте остается по-прежнему, вы вольны отправлять свою должность, как вам заблагорассудится. Но как скоро жители решат перейти в подчинение Королевства, вы станете именоваться королевским верховным шерифом и будете служить закону от имени его величества Лиама. Разумеется, если у вас нет на это возражений.

— Нет, ваше высочество. Возражений у меня не. имеется, — пробормотал чрезвычайно польщенный Данкасл и с поклоном попятился назад.

— А вам, — сказал Николас капитанам, — будут присвоены звания офицеров Крондорского флота. Пусть будущей весной, когда сюда пожалует мой отец, на мачтах ваших кораблей развеваются флаги Королевства. А вы уж сами договоритесь между собой, кто из вас станет старшим офицером.

Амос ухватил Рендера за ворот камзола.

— А теперь настала твоя очередь, сукин сын! Ты сей же час мне выложишь всю правду. Не пожелаешь говорить, я сумею развязать тебе язык, не будь я Тренчардом, грозой морей!

Рендер снова в него плюнул, однако на сей раз он промахнулся, и плевок попал не в лицо, а на полу нарядного камзола Амоса, и тот небрежно стер его рукавом.

Рендер скрестил руки на груди и процедил, не сводя ненавидящего взора с круглого лица Траска:

— Я не желаю иметь с тобой дела, Тренчард! Моей жизнью вправе распоряжаться только капитаны. Они не смеют нарушить клятву, которую дали мы все, когда вступали в братство! Фрипорт пока еще не стал частью вашего проклятого Королевства.

Траск растерянно взглянул на Кобчика и остальных капитанов:

— Неужто же вы…

— Мы связаны Клятвой, Амос, — со вздохом прервал его Кобчик. — Рендер прав. Жители Фрипорта пока еще не призвали над собой власти короля Лиама, и мы должны соблюдать законы нашего братства. И стоит нам хоть единожды их нарушить…

— Но вы ведь мне пообещали, что я смогу допросить этого ублюдка, взамен на мои гарантии безопасности Фрипорта! — возмутился Траск.

— Мы клялись на крови, что будем свято чтить законы братства и подчиняться решениям Совета! — раздражено крикнул Морган. Остальные поддержали его одобрительными возгласами. — И лично я не намерен нарушать нашу клятву. Пусть даже дело идет о таком негодяе, как Рендер.

Амос хотел было возразить, но Кобчик не дал ему заговорить;

— Ты ведь столько лет состоял в нашем братстве, Тренчард. Тебе ли не знать его законов! Убийцы, воры, гнусные насильники и грабители всегда могли рассчитывать на наше снисхождение. Но клятвопреступнику никто и никогда не подавал руки.

Морган презрительно покосился на арестованного и обратился к Амосу:

— Поверь, Тренчард, я бы с радостью вспорол ему брюхо и преподнес тебе все его потроха! Но мы перестанем себя уважать, ежели нарушим слово. Ведь мы тогда будем ничем не лучше этого мерзавца!

Амос понял, что спорить с капитанами бесполезно, и принужден был покоряться их решению.

— Ну, держись, Рендер! — прорычал он и проворно сбросил с себя камзол и рубаху. — Ежели ты настаиваешь на своем праве переведаться со мной на саблях…

— Нет! — взвизгнул людоед. — С тобой я драться не стану! Меня оскорбил вот этот щенок, — и он кивнул в сторону Николаса.

Кобчик, а следом за ним и другие капитаны поддержали требование Рендера.

— Все верно. Его высочество минувшим вечером прилюдно выступил обвинителем Рендера. А кроме того, поединки между капитанами запрещены нашим законом.

— Что все это означает? — с недоумением спросил Николас.

Амос смачно выругался.

— Этот людоед, как и всякий из капитанов, имеет право сразиться в честном поединке со своим обидчиком. Но только не с другим капитаном. Вот и выходит, что ты, сынок, должен выпустить ему кишки.

Николас заметно побледнел и едва слышно прошептал:

— Но я ведь никогда еще никого не убивал, Амос.

Покосившись на Рендера, который успел уже скинуть камзол и сорочку и представил на обозрение окружающих покрытые татуировкой шею, грудь и спину, Амос перевел взгляд на принца.

— Вот с него и начни. Не знаю, есть ли в нашем мире другой мерзавец, кто больше него заслуживал, бы твоей ненависти. Ведь это по его вине твоя тетка Бриана погибла страшной смертью в коридоре собственного замка. Это его головорезы похитили твою кузину Маргарет и ту смазливую блондинку, от которой ты без ума.

Но слова адмирала не оказали на Николаса сколько-нибудь заметного действия. Он лишь растерянно пожал плечами.

— Но я не знаю, поднимется ли у меня рука… Ведь это так ужасно — взять и убить человека… Пусть даже такого отпетого негодяя…

— У тебя теперь уже нет выбора, — отрезал Амос. — Коли ты откажешься от поединка, его отпустят на свободу.

— Не может быть!

— Еще как может! — мрачно усмехнулся Амос. — Здесь тебе не Королевство. У них свои законы, и они пока что за них держатся. — Он положил ладони на плечи Николаса и понизил голос. — А вот уж Рендер-то не задумываясь тебя укокошит, ежели ты только дашь ему такую возможность. И ты поймешь, что значит биться насмерть. Ведь стоит ему взять над тобой верх, и он опять-таки вернет себе свободу. Так гласит закон братства капитанов. Поэтому ты уж постарайся его прикончить, сынок!

— А как же пленники?! — с мольбой воскликнул принц. — Ведь если Рендер умрет, мы не узнаем, где они теперь и кто их похитил.

— А ежели он останется в живых, то мы тем более об этом не проведаем, — твердо ответил Амос. — Имей в виду, что эти ребята, — и он кивком указал на капитанов, — гораздо больше пекутся о собственных шкурах и барышах, чем о пленниках из Крайди. Если ты откажешься драться, они назовут тебя трусом и еще чего доброго возьмут нас всех в заложники. Они ж ведь только что грозились это сделать. А коли ты убьешь Рендера, никто из них не посмеет даже пальцем тебя тронуть. Ты станешь в их глазах героем. — Он грустно улыбнулся. — Так что прежде всего постарайся-ка остаться в живых и на свободе, а о том, как нам разузнать, куда увезли пленников, мы подумаем после. — Он с нежностью провел ладонью по волосам Николаса и потрепал его по плечу. — Уж ты сделай это хотя бы для меня, а? Ты должен его заколоть, сынок!

Николас кивнул и стал снимать, рубаху и жилет. Капитаны и помощники шерифа быстро вынесли из комнаты стол и стулья, чтобы поединок прошел по всем правилам. Шериф тем временем не спускал глаз с арестованного. Капитан Скарлетт вынул из кармана тряпицу и, развернув ее, взял в руку мелок. Он присел на корточки и начертил на дощатом полу большой ровный круг.

Кобчик поманил Николаса к себе:

— Правила у нас простые, ваше высочество. В круг войдут двое, а выйдет из него живым только один. — Он указал на арбалетчика, который остановился в зале в нескольких шагах от отворенной двери. — Этот парень без предупреждения выстрелит в того из вас, кто вздумает спасаться бегством и заступит за меловую черту.

Противники вошли в круг, диаметр которого не превышал двадцати футов. Гарри приблизился к Николасу и прошептал ему на ухо:

— А здесь не очень-то просторно. Почти как в дворцовом коридоре. Не своди глаз с клинка! — Напутствовав таким образом своего господина, он отошел от черты и прислонился к стене.