Отчаяние придало сил лесной деве. Высвободив одну Руку из крепких захватов спрута, вилия длинными острыми когтями рассекала живые путы на своем теле. Тяжелые шаги, сопровождаемые хрустом травы, приближались. Вложив всю ярость в бросок, лесная дева, обрывая удерживающие ее щупальца, откатилась к нависающим над берегом кустам. В этот же миг из-под вспучившегося бугром дерна на том месте, где только что беспомощно лежала Ольха, высунулись несколько длинных стеблей со светящимися на верхушках шарами. Подошедший вплотную тролль походя ударил по ним ногой. Земля под ним вздрогнула, и наружу вылез похожий на корень дерева спрут. Перебирая многочисленными утончавшимися к концам корнями-щупальцами, он ринулся на возвышающуюся над ним черную тушу, стараясь оплести новую добычу. Издав громкий вопль, тролль подхватил спрута и, не обращая внимания на хлещущие по морде конечности, стал вгрызаться в похожую на кусок шевелящегося дерева плоть.

Используя небольшую передышку, предоставленную отвлекшимся на другого противника троллем, вилия постаралась встать на ноги. Ей предстоял бой с невероятно сильным, практически неуязвимым врагом.

В воздухе потемнело, словно маленькая тучка, пролетая над землей, на миг закрыла край солнца. За спиной тролля, продолжающего уничтожение спрута, на зеленой траве возникли две фигуры. Изумленная Ольха узнала Айну и человеческого охотника Веньку.

Молодая вилия, мгновенно оценив происходящее, схватила за руку опешившего от столь стремительно изменившейся обстановки охотника и, по дуге обходя увлеченного добычей тролля, приблизилась к старшей подруге. Черная зубастая рожа, на секунду оторвавшись от поглощения пищи, прочавкала набитым ртом:

– Много еды. Это хорошо.

Колыхнувшись, раздвинулись кусты, и выглянувшая из них копия Айны поманила незваных гостей странного мира в глубь непроглядной зелени.

Аким молча смотрел на развертывающееся на пейзаже действо. Тролль, увидев исчезновение добычи, широко разевая в крике пасть, отбросил остатки разгрызенного подземного существа. Метнулся по берегу взад-вперед и вломился в густую зелень прибрежных кустов. Ветви сомкнулись за черной спиной, берег озера опустел. Раскиданные по траве лохмотья растерзанного троллем существа зашевелились и колеблющимися движениями ушли под землю. Пейзаж застыл, как это и полагается Нормальной, нарисованной кистью и краскам картине.

– Что ты теперь мне скажешь обо всей этой хренотени? – возбужденно спросил художника удивленный до невозможности старейшина.

Филипп недоуменно развел руками и молча плюхнулся на стул. В его глазах выступили слезы. Вся поза отшельника выражала отчаяние. Зло ругнувшись, Аким вновь повернулся к пейзажу. Никаких изменений на изображении не наблюдалось.

– Вон они! – раздался из-за спины радостный возглас Силантия.

Старый лесничий стоял возле другой картины, на которой художник написал заросшие редкими кривыми деревьями скалы. Ведомые незнакомкой, вилии взбирались по иссеченным ветром камням, ловко подтягиваясь на сильных руках. Следом, начиная отставать, карабкался человек. Черное пятно тролля неумолимо двигалось им вслед, повторяя пройденный беглецами маршрут. Расстояние между ними постепенно сокращалось.

Старейшина разглядел открывшийся в неслышном крике рот проводницы. Акиму показалось, что она предлагает бросить изрядно уставшего Веньку на произвол судьбы, а самим увеличить темп движения.

– Филя, – позвал художника Басанов, шалея от пришедшей в голову мысли, – скорее нарисуй нашему парню оружие! Не тяни.

Поняв смысл сказанного, отшельник заметался по комнате, собирая кисти и краски. Пытаясь отвлечь чудовище от преследования, старейшина постучал по изображенному на рисунке камню, но результата это действие не принесло.

– Давай гранатомет малюй! – зашумел на отшельника Савелий.

Художник отмахнулся от лесничего, с зажатой в руКе кисточки сорвалась капля черной краски и кляксой легла на картину. Как раз между троллем и беглецами.

Одержимый голодом проглот остановился, появившаяся перед ним черная лужа вызвала необъяснимые опасения – именно так оценил Басанов выражение, возникшее на его подвижной морде.

Не обращая внимания на испорченный рисунок, Филипп тонкими штрихами нанес на вершине скалы, куда карабкались вилии и Венька, двухлезвийную укороченную алебарду. Чуть подумав, пририсовал к скале ступени, ведущие к неширокой плоской вершине. Аким неодобрительно хмыкнул. Там, где легко пройти человеку, для тролля вообще ровная дорога.

– Филя, – стараясь придать голосу спокойствие, произнес старейшина, – подумай, что нужно для создания перехода обратно. Пошевели мозгами и кистью.

Закончив изучение возникшего препятствия, тролль обошел пятно и быстрым шагом устремился к скале. Его движения излучали уверенность в исходе погони. Клякса же шевельнулась и тонким черным ручейком зазмеилась вслед за тварью.

Беглецы взобрались на вершину. Венька сразу же схватил увиденное на камнях оружие, а три вилии, взявшись за руки и прижавшись друг к другу спинами, осматривали прилегающие к скале окрестности.

– Куда теперь? – с сомнением спросила проводницу Ольха. – Я не вижу выхода. С этой скалы на другую сторону спуска нет. Позади тролль. Похоже на тупик. Придется драться.

– Здесь живет моя сестра. Она поможет, – уверенно ответила дева с картины и издала резкий свист. Эхо заметалось среди нагромождений камней. – Она нас слышит.

Тролль замер и недоуменно потрогал когтем гладкий скальный срез – ступени, по которым только что вбежала на вершину скалы потенциальная еда, исчезли. Разъяренный рев разнесся от подножия утеса и достиг замершего на миг ручейка.

Черная змейка, скользнув между камней, осторожно коснулась босой пятки твари. Тролль, почувствовав неладное, дернул ногой, но опоздал. Круглая пасть, усеянная множеством мелких зубов, уже присосалась к огрубевшей коже, длинное тонкое тело затрепетало в спазме и, медленно набухая, захлестало упругим концом хвоста по разбросанным вокруг камням. С истошным криком тролль попробовал оторвать от себя раздувающуюся черную ленту, но его сильные когтистые пальцы безуспешно скользили по гладкой лоснящейся коже напавшего существа.

Привлеченный криками и шумной возней, Венька осторожно заглянул вниз. У подножия скалы кипела яростная схватка. Грозный, непобедимый на вид тролль отчаянно пытался избавиться от вцепившейся ему в ногу громадной иссиня-черной змеи. Бой шел с переменным успехом, ломая кусты и круша камни, два сцепившихся тела катались по земле, пытаясь убить друг друга. Стараясь привлечь внимание вилий, охотник призывно замахал руками, но лесные девы продолжали неподвижно стоять, вглядываясь в раскинувшийся с другой стороны утеса лес. Поняв, что они заняты своими, непонятными ему делами, Венька вновь прильнул к краю скалы, стараясь не упустить мельчайших подробностей развернувшегося внизу зрелища.

Силы тролля стремительно убывали. Издав истошный крик, черный хищник попытался стряхнуть неизвестно откуда появившуюся скользкую тварь. В тот же миг атаковавшее его существо само отпустило ногу, вырвав при этом крупный кусок плоти. Затем, отпрянув, оно свернулось в мгновенно затуманившийся клубок и начало менять очертания. Тролль, хромая, отступил назад и уперся спиной в гладкие камни, которые до встречи с врагом пытался преодолеть. Дальше ему отступать тоже было просто некуда. А из черного клубка, синхронно лязгнув, выдвинулись две внушительные клешни, над чуть обозначившейся маленькой, но многоглазой головой, вооруженной клыками, вознесся сегментный хвост с длинным изогнутым шипом на конце. Тролль обреченно взвыл – исход боя у него сомнений не вызывал: выстоять против гигантского боевого скорпиона шансов не было, но сдаваться он не собирался.

Завороженный схваткой, Венька не почувствовал, как лесные девы присоединились к нему. Местная вилия, назвавшаяся Плющом, с ужасом смотрела на неравный бой раненого тролля с гигантским скорпионом.