– Я уже иду.

Затем образ рассеялся и, обратившись в легкий туман, росой осел на темно-коричневую кору старого дерева. Лесной Хозяин усмехнулся – без дешевых театральных эффектов еретник обойтись не мог. Черный колдун всегда старался обставить свои выходы к нелюди таинственно, но психологию малого народца так и не уразумел – такими дешевыми трюками уважения не завоюешь.

Из высокой травы взметнулась плоская голова королевы змей Эфы. Немигающие, безразличные глаза уставились в лесного повелителя, как бы оценивая его. Последняя из приглашенных. Что ж, пора начинать. Водрузив корону, Кощей поднялся на ноги, и легкий шум, шепотком стелившийся по берегу, затих. В наступившей тишине звуки шагов показались раскатами отдаленного грома, под стать ему зазвучал и голос, гулко разнесшийся по окрестностям. Русальная неделя началась.

Все напоминало сцену из детской сказки или мультфильма. Никита почему-то смотрел на происходящее без удивления, скорее недоуменно. Сказывались встречи последнего времени. Следуя за дедом тенью, молодой боярин всматривался в нелюдь и нечисть, при этом машинально отмечая, что малый народец выглядит не очень – нет-нет да промелькнет в иных глазах тоска и обреченность. Некоторые нелюди и выглядели неважно. Потертые какие-то, как больные. Создавалось впечатление, что Басановы присутствуют на плохо замаскированных под праздник поминках. Единственное отрадное зрелище составляли лесная дева и Росомаха, неуловимо похожие друг на друга и одновременно совершенно разные. Обе высокие, статные, черноволосые и в то же время отличные в повадках и движениях. Жизнерадостная Ольха притягивала взгляд совершенной красотой и очаровывала взглядом лучащихся счастьем зеленых глаз. А угрюмая, настороженно зыркающая исподлобья во все стороны Росомаха почему-то не вызывала никакого желания общаться. Неприятное зрелище представлял ичетик – дух утопленного матерью младенца. Похожий на маленького Винни Пуха, он выглядел абсолютным монстром, пышущим ненавистью ко всему живому. Лишь присутствие Лесного Хозяина сдерживало его злобные наклонности. С остальными Кощеевыми подданными Никита уже встречался и представлял, кто есть кто. Даже о королеве змей у него в голове сохранилась информация, почерпнутая из дедовых книг, хотя одно дело прочитать и посмотреть на малюсенькую иллюстрацию и совершенно другое – лицезреть пятиметровую пеструю зубастую змеюку, пусть даже с зачатками интеллекта.

Опоздавший к началу и посему значительно обиженный на невнимание еретник попытался восстановить статус-кво, подослав мнилко к, как ему показалось, самой уязвимой гостье – Насте. Ведьма небрежным жестом развеяла мелкого духа и, выявив источник беспокойства, незаметно запустила колдуну за шиворот горсть чесоточных клещей. Младший Басанов приметил, как тот, стараясь сделать это незаметно, удалился за ближайшие кусты и вонючим дымом выкуривал из одежды внезапно появившуюся живность. Никита разочарованно покачал головой – в его глазах все пока тянуло на детский сад, максимум на пионерлагерь. Старый Басанов, заметивший выражение лица у внука, ухмыльнулся. Одной из целей, кроме официального представления лесному народцу наследника рода, дед ставил выработку особого отношения к нелюди, чтобы потом парень не растерялся и не сплоховал. Пока все шло по плану.

Крепко сложенная рыжеволосая женщина в сопровождении длинноволосого горбуна с азиатскими чертами лица и покрытого зеленой шерстью странного существа, похожего на тощую человекообразную обезьяну, появилась на берегу перед заходом солнца. Игнорируя бросаемые на нее взгляды, она уверенным шагом подошла к шатру. Метнувшаяся было наперерез Росомаха, встретив ироничный взгляд странных, словно сложенных из разноцветных точек глаз, споткнулась и, вихляя задом, резко подалась в сторону. Мило улыбнувшись, женщина поправила пеструю накидку, скрепленную на шее крупной застежкой с ярким радужным камнем, и смело вошла в шатер, оставив своих спутников перед входом.

Наступившая тишина подсказала Никите, что странная посетительница чем-то нарушила сложившийся ритуал. Нагнувшись к деду, молодой Басанов шепотом поинтересовался личностью гостьи, на что Аким неопределенно пожал плечами, но проходивший мимо леший проскрипел:

– Додола.

Ответ ничего не объяснил и, повернувшись к чешуйчатому нелюдю, любопытный парень спросил:

– Уважаемый, вы бы пояснили мне, кто это такая – додола?

Напоминающие крупные еловые чешуйки пластины на животе лешего задрожали от едва сдерживаемого смеха:

– Он не знает! Да он вообще ничего не знает! Совсем память ваш народ потерял... Вы скоро сами себя узнавать не станете.

Обижаться на развеселившегося нелюдя смысла не было, Никита просто сделал глупое лицо и задал очередной вопрос:

– И все-таки, может, поделитесь своими знаниями с недалеким человеком.

– Вот что, недалекий человек, мне некогда с дурнями лясы точить, – неожиданно посерьезнел лесной дух, – древний народ это. Я, почитай, лет пятьсот их не видел, думал, что уже не встречу, а тут появилась. Да не одна – с зеленым гоблином и саамским нойдой. И чего я тебе объясняю?

Леший ловко сплюнул на песок и ковыляющей походкой двинулся в сторону. Слушавший разговор Аким потянул внука за рукав и, видя его недоумевающий взгляд, пояснил:

– Никогда не задавай вопросов лесовикам – потом придется платить. А то, что ты хочешь узнать, так об этом Кощей сам расскажет. И я потом кое-чего объясню, но не сейчас. Пока смотри и слушай.

Дед как в воду глядел. Полог шатра откинулся, и в сопровождении рыжей девицы вышел Лесной Хозяин. Зеленый и горбун вопросительно посмотрели на них. Додола успокоительно махнула длинными ресницами и, поддерживаемая под руку лесным властителем, встала с ним рядом. Обычно бесстрастное лицо Кощея сейчас выражало искреннюю радость. Подняв руку, он призвал всех к вниманию и загрохотал на древнем языке. Подошедшая к Басановым Наста стала переводить сказанное на более современный:

– Сбылось предсказание, сделанное пятьсот пятьдесят лет назад. Народ додолов не сгинул в неизвестности, в наш мир возвратились амазонки. Пусть все подданные знают об этом и примут случившееся как свершившееся предначертание биармских рун. Веселитесь.

Известие, на взгляд Никиты, поразило деревенскую колдунью сильнее, чем кого-либо. Расталкивая ринувшуюся к шатру нечисть, она подошла вплотную к гостье бросила несколько коротких фраз. Амазонка так же кратко ответила и протянула ей руку. Из-за шума, поднятого развеселившимся малым народцем, младший Басанов не смог разобрать, о чем идет разговор, но Наста сама в сопровождении новой знакомой подошла к боярам.

– Знакомьтесь, это Хаат, верховная жрица культа Ма-а, – представила ведьма гостью Лесного Хозяина, – Она прибыла издалека. Если захочет, то сама расскажет о своих землях, но вы не настаивайте на этом. Нойду зовут Тейво. Он шаман культа Ма-а.

Аким церемонно приложился к протянутой дамской руке, по его виду Никите стало понятно, что такая церемония для деда не впервой. Удивившись, внук неожиданно для себя по-офицерски прищелкнул каблуками и кратко кивнул подбородком, затем назвал свое имя. Додола, как само собой разумеющееся, приняла знаки внимания и ожидающе посмотрела на подобравшегося почти вплотную еретника. Черный колдун склонился в реверансе, но на взмахе руки его схватил за сжатые в щепоть пальцы гоблин, следовавший за амазонкой неотлучной зеленой тенью. Никита с возрастающим интересом наблюдал, как додольский телохранитель вывернул из крепко сжатой ладони маленький пакетик, из которого высыпалась какая-то субстанция, похожая на серый порошок. При попадании на траву крупинки этого порошка обращались в еле заметные облачка и почти мгновенно впитывались в стебли.

– Злое колдовство! – завопил подскочивший горбун. – Жрицу Хаат хотели зачаровать!

Кощеевы подданные плотным кругом обступили прижатого к земле колдуна. Несмотря на то что гоблин в размерах уступал еретнику, сил у него оказалось больше. Поросшие зеленым мехом руки с надежностью тяжелого пресса вдавили паскудника в начавшую чернеть от воздействия снадобья траву. Назревал самосуд, но додола, жестом остановив жаждущую расправы нечисть, склонилась над преступником: