– Да, да, мисс Чедвик. Все правильно. Кстати, там была клюшка для гольфа. Это не вы принесли ее? Или, может, мисс Ванситтарт?

– Клюшка для гольфа? – переспросила мисс Чедвик. – Не могу припомнить… Впрочем, да… Кажется, я взяла ее в холле, чтобы в случае чего воспользоваться ею для защиты. Когда я увидела Элинор, то, наверное, бросила ее. А потом я побежала обратно и нашла мисс Джонсон. Ох, не могу вспоминать об этом! Это будет концом «Мидоубанка»! – В голосе мисс Чедвик зазвучали истерические нотки. Мисс Джонсон поспешила к ней.

– Два убийства – это слишком много для нее, – сказала она. – Да и для любого в ее возрасте. Вы хотите расспрашивать ее еще о чем-либо?

Инспектор Келси покачал головой.

Спускаясь по лестнице, он заметил в нише груду старых продолговатых мешков с песком. Возможно, они остались со времен войны, решил он, но профессиональное чутье заставило его связать их с ударом по голове, нанесенным мисс Ванситтарт. Кто-то из этого здания, имеющий пистолет, но не желавший вторично рисковать, стреляя из него, воспользовался столь невинным, но смертельным оружием и, возможно, даже аккуратно вернул его на место. Келси остановился и внимательно осмотрел кучу мешков, но ничего подозрительного не обнаружил.

«Вот это выдержка! – сказал про себя Адам, незаметно наблюдавший за мисс Вулстроу. – Здорово, но непонятно».

Никогда еще он так не восхищался женщиной. Она сидела собранная и неподвижная, как будто не чувствуя, как рушится дело всей ее жизни. Время от времени звонил телефон, извещая, что еще одна ученица вернулась в школу.

Наконец мисс Вулстроу решилась. Извинившись перед инспектором и Адамом, она вызвала Анну Шапленд и отдала ей короткое распоряжение. Школа будет закрыта до конца семестра. Родители, которые не находят возможным держать своих детей дома, могут оставить их в «Мидоубанке» на ее попечение – их обучение будет продолжаться.

– У вас есть список фамилий родителей и их адреса, а также телефоны?

– Да, мисс Вулстроу.

– Сообщите всем до единого.

– Да, мисс Вулстроу.

Анна Шапленд направилась к выходу, но у двери замешкалась:

– Простите меня, мисс Вулстроу… Это, конечно, не мое дело, и это не жалость… Но не преждевременно ли все это? Может быть, после первой паники люди придут в себя и не стоит отправлять девочек домой? Мне кажется, так было бы лучше…

Мисс Вулстроу резко повернулась к ней:

– Вы думаете, я так легко сдамся?

Анна смутилась:

– Я знаю… вы можете подумать, что вмешиваться – это с моей стороны дерзость, но… Хорошо, я сделаю так, как вы приказали.

– Вы храбры, дитя мое, и мне приятно видеть это. Но вы совершенно не правы. Я не сдаюсь. А поступок мой основан на знании психологии. Если убеждать родителей забрать своих детей, они не сделают этого. Они подумают и решат, что лучше их оставить здесь. Или, на худой конец, решат привести их на следующий семестр. Если, конечно, он начнется, этот следующий семестр, – хмуро прибавила она, глядя на Келси. – Если вам удастся обнаружить убийцу, все кончится хорошо.

А инспектор Келси выглядел очень несчастным.

– Мы постараемся сделать все, что в наших силах, – сказал он.

Анна Шапленд вышла.

– Хорошая девушка, – сказала мисс Вулстроу. – И преданная… – Это было предисловием, после которого она кинулась в атаку. – И у вас абсолютно нет подозрений относительно того, кто убил двух моих учительниц? Пора бы вам это знать. И похищение… Но тут я обвиняю себя. Девочка говорила, что ее собираются похитить, а я не отнеслась к этому серьезно. У вас нет о ней новостей?

– Пока нет. Но я не думаю, что вам следует беспокоиться. Делом о похищении занимаются специальный отдел и контрразведка. Они найдут ее за двадцать четыре часа, от силы – за тридцать шесть, это приключение в их вкусе. Все порты, аэродром, вокзалы перекрыты. В каждом районе усилены полицейские патрули. Они найдут ее.

– Надеюсь, найдут живой, – мрачно заметила мисс Вулстроу. – Мне кажется, что тут действует кто-то, кто не слишком ценит человеческую жизнь.

– Они не стали бы с ней возиться, если бы намеревались так поступить, – сказал Адам. – Убить ее можно было без труда и здесь.

Он почувствовал, что последнее слово сказано напрасно. Мисс Вулстроу бросила на него взгляд.

– Это вам только так кажется, – сухо сказала она.

Зазвонил телефон. Она взяла трубку.

– Да?.. Это вас. – Она протянула трубку Келси.

Адам и мисс Вулстроу ждали, пока инспектор кончит говорить. Тот пробормотал что-то в трубку, вынул записную книжку, сделал в ней какую-то запись и наконец сказал:

– Понял, Олдертон-Прайорз. Это Уилтшир. Да, будем действовать вместе… Да. Я буду продолжать здесь. – Он положил трубку и немного помолчал. Затем посмотрел на них и сказал: – Его превосходительство эмир получил записку с требованием выкупа. Напечатана на новой «короне». Штемпель – Портсмут. Держу пари, что это липа.

– Где и как? – осведомился Адам.

– На перекрестках дорог в двух милях от Олдертон-Прайорз. Там пустошь. Конверт с деньгами должен быть положен под камень в два часа после полудня завтра.

– Сколько?

– Двадцать тысяч, – Келси покачал головой, – слишком непрофессионально.

– Что же делать? – спросила мисс Вулстроу.

Инспектор Келси взглянул на нее. Теперь это был другой человек – официальный, сдержанный.

– У нас свои методы, мисс, – сказал он.

– Надеюсь, они принесут успех, – покачала головой мисс Вулстроу.

– Это не так уж трудно, – заметил Адам.

– Вы говорите, «непрофессионально»? – спросила мисс Вулстроу, употребив слово, которым только что воспользовались. – Удивляюсь… – И добавила живо: – Ну а как насчет моих людей? Что им сказать? Могу я доверять им? – Видя, что инспектор Келси колеблется, она сказала: – Вы боитесь, что если скажете мне, кого вы подозреваете, то я своим поведением дам ему это понять? Вы не правы. Я не покажу этого.

– Я знаю, что вы не покажете, – ответил Келси. – Однако, как вы понимаете, я не могу позволить себе упустить любой шанс. Скажу вам только, что проверить всех ваших людей не так просто. Основное внимание обращено на тех, кто поступил в этом семестре. Это мадемуазель Бланш, мисс Спрингер и ваша секретарша, мисс Шапленд. Прошлое мисс Шапленд полностью ясно. Она – дочь отставного генерала, все, что она говорила о себе, подтвердилось, ее прежние хозяева ручаются за нее. И кроме всего, у нее есть алиби. Прошлой ночью, когда было совершено убийство мисс Ванситтарт, она находилась в ночном клубе в обществе мистера Ротбона. У мистера Ротбона отличное положение, о нем хорошо отзываются. Мадемуазель Бланш тоже проверена. Она действительно преподавала в школе на севере Англии и в двух школах в Германии. У нее отличные рекомендации. Говорят, что она первоклассная учительница.

– Но не по нашим меркам, – фыркнула мисс Вулстроу.

– Ее французское происхождение тоже подтверждено. Сведения относительно мисс Спрингер не столь убедительны. Она работала тренером там, где и говорила, это факт, но в ее работе есть перерывы, относительно которых у нас нет полной ясности. Впрочем, то, что она была убита, – продолжал Келси, – так сказать, облегчает ее положение.

– Согласна, – сухо сказала мисс Вулстроу. – Они обе – мисс Спрингер и мисс Ванситтарт – отпадают, как подозреваемые. Но пойдем дальше. Мадемуазель Бланш, несмотря на ее безупречное прошлое, все же должна быть оставлена в списке подозреваемых, потому что она жива?

– Она могла совершить оба убийства. В прошлую ночь она находилась здесь. Говорит, что рано легла спать и не слышала ничего, пока не началась тревога, но это не доказательство. Мы не имеем, однако, против нее ничего конкретного. Но мисс Чедвик определенно заявляет, что она скрытная…

Мисс Вулстроу нетерпеливо перебила его:

– Мисс Чедвик считает всех француженок скрытными. Так было всегда. – Она посмотрела на Адама. – А что вы думаете?