Принц Али Юсуф медленно покачал головой:

– Дня четыре назад я сказал бы: «Да». Но теперь я не знаю… не могу быть уверенным.

Боб кивнул:

– К черту это все! Даже твой дворец приводит меня в ужас.

Али охотно согласился:

– Да, эти шпионы во дворце… Они все слышат, все видят, они все знают.

– Даже внизу, в ангаре… – сказал Боб. – Прав был старый Ахмет. У него шестое чувство. Пытались подкупить одного механика, но из этого вроде бы ничего не вышло. Слушай, Али, если нас должны убить, это будет скоро.

– Знаю, знаю. Я думаю, что если останусь здесь, то наверняка буду убит.

Он произнес эти слова без всяких эмоций.

– Мы останемся, и нас убьют, – поправил его Боб. – Не лучше ли нам полететь на север? Они не смогут нас перехватить. Там, правда, горы, и в это время года… – Он пожал плечами. – Ты понял? Это дьявольски рискованно.

Али с горечью взглянул на него:

– Если что-нибудь случится с тобой, Боб…

– Не беспокойся за меня, Али. Это ничего не значит. Не важно. Кроме того, таких парней, как я, все равно убивают рано или поздно. Я всегда рисковал. Но ты… я не хочу убеждать тебя ни в чем. Если часть армии настроена лояльно…

Они помолчали минуту или две.

– Ладно, – заговорил наконец Али. – Давай попытаемся. Когда?

Боб пожал плечами:

– Чем скорее, тем лучше. Мы можем взлететь с обычной дороги… аэродром необязателен. Кстати, почему бы нам не проверить, как реконструировали дорогу Аль-Джессар? Внезапный каприз. Начнем после полудня. Дорога будет нашей взлетной полосой. Я все приготовлю. Идея такая: ты захочешь посмотреть на реконструированную дорогу с воздуха, понял? Мы так и сделаем. Конечно, мы не можем взять багаж, зато это будет экспромт.

– Я ничего не хочу брать из вещей… кроме одной, – сказал Али.

Он улыбнулся, и улыбка сразу же изменила его лицо, подчеркнув различие между ними. Это уже не был современный человек – в улыбке отразились хитрость и коварство предков Али, которые давали им возможность выжить.

– Ты мой друг, Боб, и ты увидишь…

Он стал ощупывать рубашку и пиджак. Наконец вынул небольшой футляр из замши.

– Что это? – Боб в замешательстве нахмурился.

Али развязал футляр и высыпал содержимое на стол. Боб с шумом выдохнул воздух и тихо свистнул.

– Бог мой! Настоящие?

– Да. Большинство принадлежало моему деду и отцу. Они собирались из года в год. Я тоже добавил сюда кое-что. Они поступали из разных мест, их доставляли люди, преданные нашей семье, – из Лондона и Калькутты, из Южной Африки… Наша семейная традиция. Их можно использовать в случае необходимости. – Он помолчал, а потом добавил тихо: – Это стоит три четверти миллиона фунтов.

– Семьсот пятьдесят тысяч фунтов! – прошептал Боб и потрогал пальцами камни. – Фантастично! Как в прекрасной сказке! И это все твое?

– Да, – кивнул принц. Его утомленный взгляд блуждал по лицу Боба. – Не многие владеют такими драгоценностями. За такими вещами всегда тянутся слезы, смерти, кровопролития, убийства… А хуже всего – женщины. Драгоценности особым образом на них влияют. Эти камни сводят их с ума. Они хотят владеть ими, чтобы носить на шее или на груди. Я не отдам их таким женщинам, я дам их тебе.

– Мне? – изумился Боб.

– Да. Я не хочу, чтобы эти камни попали в руки моих врагов. Я не знаю, когда они выступят против меня. Этого можно ожидать со дня на день. Я могу не дожить до дня победы. Возьми их и сделай лучшее, что ты можешь.

– Но послушай, я не понимаю, что я должен делать с ними.

– Постарайся как-нибудь вывезти их отсюда.

Пристальный взгляд Али привел Боба в замешательство.

– Значит, ты хочешь, чтобы я сделал это вместо тебя?

– Что ж, можешь не брать их. Но я думаю, что ты сумеешь придумать, как доставить их в Европу.

– Послушай, Али, я не знаю, как все это понимать.

Али откинулся на спинку кресла и улыбнулся чуть удивленно:

– Ты знаешь жизнь. Ты честный. Я помню дни, когда ты был моим фагом[2], ты всегда был находчивым… Я дам тебе имена и адреса людей, которые хорошо относились ко мне, на случай, если я не выживу. Не удивляйся, Боб. Сделай все, что можешь. Только этого я хочу от тебя. И я не буду обвинять тебя, если ты откажешься. На то воля аллаха. Я не хочу, чтобы эти камни нашли на моем теле, когда меня убьют. Что касается остального… – Он пожал плечами. – Я все сказал. Все в руках аллаха.

– Ты чудак!

– Нет, я фаталист.

– Но послушай, Али. Ты говоришь, что я честный. Но три четверти миллиона… Не кажется ли тебе, что это слишком много для моей честности?

Али с любопытством взглянул на него:

– Может быть, это и странно, но у меня на сей счет нет сомнений.

Боб Роулинсон шел по мраморным коридорам дворца. Никогда еще в жизни не чувствовал он себя таким несчастным. Мысль о трех четвертях миллиона, которые лежали в кармане его брюк, не давала ему покоя. Ему казалось, что на каждом шагу его подстерегают неожиданности. Кроме того, ему мерещилось, что мысли о драгоценностях написаны у него на лице, и он успокаивал себя только тем, что на таком веснушчатом лице, как у него, трудно прочесть что-либо определенное.

Часовые со стуком опустили оружие, приветствуя его. Все еще ошеломленный, Боб вышел на центральную улицу Рамата. Куда идти? У него не было никаких идей, а времени оставалось мало.

Центральная улица была похожа на все подобные улицы городов Среднего Востока. Смесь нищеты и блеска.

В огромных современных домах размещались банки. Рядом с маленькими лавчонками располагались отличные магазины. В них соседствовали детская обувь и дешевые зажигалки, швейные машины и запасные части для автомобилей, ткани и засиженные мухами медикаменты, в том числе новейшие антибиотики, – всего здесь было в изобилии. Во многих магазинах вообще ничего не стоило покупать, кроме швейцарских часов, сотни и тысячи которых лежали на витринах. Ассортимент был настолько велик, что у покупателей разбегались глаза.

Боб сталкивался с людьми в национальных и европейских одеждах, шагал дальше, но никак не мог придумать, как ему поступить.

Он зашел в кафе и заказал чай с лимоном. Отхлебывая мелкими глотками горячий напиток, он постепенно приходил в себя. Обстановка кафе действовала успокаивающе. Перед его столом старый араб напевал какую-то мелодию, сзади двое мужчин играли в триктрак. Здесь было приятно посидеть и подумать.

И он принялся размышлять. Камни стоимостью в три четверти миллиона – у него в кармане, его задача – вывезти их из страны. Времени для этого крайне мало.

Али немного помешан, конечно. Отдал такую сумму столь беззаботно, пусть даже другу, а сам ждет чего-то от аллаха. Боб не верил в провидение.

Что же, черт возьми, делать с этими проклятыми камнями?

Посольство? Нет, нельзя впутывать в это дело дипломатов. К тому же посольство наверняка откажется от участия в подобной операции. Нужен человек, живущий в этой стране и располагающий полной свободой передвижения. Какой-нибудь бизнесмен или, еще лучше, турист. И чтобы он не занимался политикой или только интересовался ею, но ни во что не вмешивался бы. Конечно, на худой конец… Кричащие заголовки в газетах: «Сенсация в лондонском аэропорту!», «Попытка провезти контрабандой камни стоимостью в три четверти миллиона!» – это худший вариант развязки. Риск, конечно…

Турист, обычный турист… Неожиданно Боб хлопнул себя по ноге. Джоан! Конечно же Джоан! Его сестра, Джоан Сатклиф. Уже около двух месяцев Джоан жила здесь со своей дочерью Дженнифер, которая после перенесенного воспаления легких нуждалась в солнечном и сухом климате. Они собираются возвращаться домой через пару недель.

Возможно, это вариант? Что там говорил Али о женщинах и драгоценностях? Боб улыбнулся про себя. Добрая Джоан! Она не потеряет голову из-за каких-то камушков. Она сможет сохранить их. Ей стоит довериться…