На борту «Крескхаллара» О'Мару приветствовал стюард, отвечавший за размещение пассажиров, Ларраг-Ял, явно замученный работой или просто еще чем-то утомленный нидианин. Он пожелал О'Маре приятного путешествия, рассказал, как пройти к каюте, но все это было произнесено таким голосом, что сомнений не оставалось – думал Ларраг-Ял о чем-то другом. «Очень может быть, – с ехидцей подумал О'Мара, – о том, что корабль под завязку набит кельгианами». Нидианин вручил О'Маре путеводитель, в котором было сказано, как пройти в столовую и рекреационные залы, на обзорную палубу и прочие места, куда позволялось ходить пассажирам, и поинтересовался, нет ли у него еще каких-нибудь особых просьб.
– Хочется только тишины и покоя, – признался О'Мара. – Большую часть времени я буду оставаться в каюте.
– Учитывая, что мы везем эту орду лохматых романтиков, – радуясь тому, что к нему пожаловал такой непривередливый пассажир, изрек Ларраг-Ял, – я вас очень даже понимаю, лейтенант. Но если вам все-таки что-нибудь понадобится, вы найдете меня с помощью локационной карточки. Я... гм... думаю, вы в курсе того, что Корпус Мониторов расплачивается с нашей компанией за ваш перелет, предоставление каюты, питание и умеренное количество спиртного. За все остальное вам придется платить.
О'Мара кивнул:
– Больше ничего не потребуется.
– Вы только не сердитесь, лейтенант, – продолжал нидианин, – но в вашем случае я не обязан так уж строго придерживаться инструкций. В конце концов, вы единственный офицер Корпуса Мониторов на корабле. Ваше присутствие поднимет моральный дух наших ребят из секьюрити и может оказать сдерживающее воздействие на некоторых пассажиров.
– Ларраг-Ял, – решительно заявил О'Мара, – я в отпуске.
– Конечно, конечно, сэр, – закивал нидианин. – Но оружие, даже когда оно убрано в ножны, остается оружием.
Каюта размерами равнялась примерно четвертой части комнаты О'Мары в госпитале, но для того, кто собирался большей частью спать, чем как-либо еще проводить время в каюте, она была вполне удобной. Тут имелся видеоблок и каталог развлекательных видеозаписей – жутко древних даже по сравнению с теми, что можно было посмотреть в Главном Госпитале Сектора. К сожалению О'Мары, устройства доставки пищи в каюте не было. О'Мара вполне мог себе позволить заплатить за то, чтобы еду ему приносили в каюту, но ему не нравилась мысль о том, что какое-то разумное существо, пусть даже на короткое время, превратится в его слугу. Кроме того, он понятия не имел о том, как должен себя вести офицер в такой ситуации, представлявшейся ему донельзя дурацкой.
Оставалось одно – ходить в столовую и общаться с другими пассажирами, часть которых, как намекнул Ларраг-Ял, скорее всего будут не слишком рады общению с ним.
Сама эта идея была нелепой. О'Мара так долго работал бок о бок со специалистами из Корпуса Мониторов, а теперь и сам в некотором роде принадлежал к этой организации, но при этом почти забыл о том, что ее главная функция состояла в поддержании «Галактического Мира». С этой задачей Корпус Мониторов настолько успешно справился за сто лет, истекшие со времени его сформирования, что его перебросили на другие виды деятельности. Громадные боевые звездолеты имперского класса, каждый из которых был способен протаранить планету, стояли на приколе на случай спасательных операций ввиду стихийных бедствий или поддержки операций по заселению необитаемых планет. Корабль, способный стереть с лица земли целую страну, мог помочь и колонистам в расчистке места для поселений. Тысячи более мелких кораблей – легкие и тяжелые крейсеры, транспортные звездолеты, небольшие коммуникационные суда, на которых все еще сохранялось вооружение и служили опытные и дисциплинированные команды из особей разных видов, теперь практиковались не в военном, а в мирном искусстве. Хотя в тех редких случаях, когда требовалось применение силы в связи с угрозой миру в Федерации, сила таки применялась в любом масштабе, но все равно это рассматривалось как полицейские акции. Но, как правило, с беспорядками и правонарушениями удавалось справиться до того, как дело заходило слишком далеко. Делалось это с помощью внедрения агентов, вербовки и прочих грязных трюков, не подразумевавших применение силы. О'Мара слышал о том, что специалисты-психологи из рядов Корпуса, которые теперь занимались решением проблем первичных контактов, были подлинными мастерами в этой области. Порой он гадал, не мог ли его шеф, подтянутый, лощеный, типичный горожанин майор Крейторн когда-либо положить конец войне. «Нет, не войне, – подумал О'Мара, – а бунту, для усмирения которого понадобилась полицейская акция планетарного масштаба».
Будучи исполнительным и следящим за исполнением законов органом Галактической Федерации, Корпус Мониторов разоружил громадные национальные армии, которые когда-то сражались друг с другом на планетах, впоследствии вошедших в состав Федерации, и превратился в главные миротворческие силы в Галактике. Так что фактически, независимо от того, какой широкий спектр работ ни выполняли теперь служащие Корпуса Мониторов, каждого из них считали полицейским, независимо от того, находился ли он на посту или даже в отпуске. Если, как сказал Ларраг-Ял, на борту имелись пассажиры – потенциальные смутьяны, они находились среди тех, с кем О'Маре неизбежно пришлось бы встречаться в столовой и вообще где угодно на корабле. Вряд ли бы их согрела мысль о том, что среди них находится полицейский и пытается испортить им праздник жизни. О'Мара вздохнул и принялся распаковывать вещи.
Этот процесс он завершил как раз тогда, когда прозвучало предупреждение о взлете и из динамика внутрикорабельной системы связи послышался тридцатидвухсекундный обратный отсчет. За иллюминатором прямого обзора рухнул вниз Ретлинский транспортный комплекс и сменился видом на город и его окрестности. Ощущения движения не было – только немного сказывалось взлетное ускорение. Гравитационные компенсаторы старого звездолета по крайней мере работали исправно. О'Маре довелось летать к местам строительства космических объектов на кораблях, где компенсаторы не работали, и ему не очень приятно было вспоминать ни об этих кораблях, ни о разношерстной компании замученных космической качкой и выворачивающихся наизнанку товарищей по работе Поверхность Нидии съеживалась и морщилась, и наконец она предстала в иллюминаторе именно в виде планеты. О'Мара не отрывал от нее глаз, старательно убеждая себя в том, что ничего особенного не происходит, что он просто-напросто находится в Главном Госпитале Сектора более низкой категории, в котором нет ни одного врача. А потом корабль удалился от планеты на достаточное расстояние и совершил прыжок в гиперпространство, и в иллюминаторе не стало видно ничего, кроме искрящегося серого тумана.
Вскоре после этого из динамика послышался кашель, а затем голос:
– К сведению пассажиров, следующих с Нидии: первый приветственный ужин на следующем отрезке нашего пути следования будет подан в столовой через три часа по стандартному времени. Как вам, вероятно, уже известно, по традиции все пассажиры, за исключением тех, которые вообще не носят никакой одежды и украшений, должны присутствовать на ужине в парадной одежде. Благодарю за внимание.
О'Мара уже успел проголодаться. Он понимал, что через три часа будет умирать от голода.
Он облачился в парадную форму – впервые со дня примерки у сержанта Веналонта, утешая себя мыслью о том, что он – единственный офицер Корпуса Мониторов на борту, и потому ему не нужно будет никому салютовать и никого обрекать на это. Однако для того, чтобы окончательно себя в этом убедить, он подсунул сложенный берет под погон. Глядя на себя в зеркало, он решил, что выглядит хорошо, даже очень хорошо, и вспомнил о том, что о нем говорил во время примерки портной-любитель. О'Мара задумался – нет ли в списке пассажиров молодых незамужних женщин, но с грустью прогнал эту мысль. Идея романа на корабле его совсем не устраивала.
«Я – психолог Корпуса Мониторов», – напомнил себе О'Мара, глядя на свое отражение в зеркале. Однако он вынужден был себе признаться в том, что именно так, по мнению кого угодно, должен был выглядеть суровый здоровяк-полицейский.
