– Тогда Железный Конь, – предложил Джебе, увлекшись игрой. – По крайней мере, лошади есть у всех.

Джучи потянул за поводья.

– Мне нравится! У Субудая – Волчата, у меня – Железный Конь. Да, аж кровь в жилах играет.

Джучи улыбнулся, и вдруг оба громко расхохотались, смутив стоящих рядом командиров.

– А как ты догадался, что это мы? – спросил Джебе.

– Почуял запах медвежьей шкуры, – ответил Джучи, и оба снова залились смехом.

Поскольку в здешних местах водилось достаточно дичи, мяса хватило на всех. По примеру своих командиров, сидевших рядом, как старые приятели, оба тумена быстро перемешались, и воины вели себя непринужденно. Лишь дозорные несли караул на вершинах высоких холмов, и на сей раз Джучи выдвинул посты на многие мили, как делал каждый день во время тренировок. Джучи невозможно было застигнуть врасплох в его же долине.

Джебе позволил своим воинам тренироваться вместе с воинами Джучи и провел большую часть дня в разговорах о тактике и территории, которую он обошел. Джучи предложил ему ночлег в своем временном лагере, и Джебе принял предложение, оставшись лишь до рассвета, поскольку решил отправиться в дальнейший путь на следующий день. Остановка в лагере Джучи стала приятной передышкой от скачки и скудного дорожного пайка. Джебе хорошо подкрепился, и Джучи снабдил его остатками своих запасов арака для командиров. Джучи, однако, ни разу не напомнил о том, как удивил его умело устроенной западней на холмах, и Джебе понимал, что отныне он в долгу перед ним. Люди будут говорить об этой засаде еще не один месяц.

– Оставляю тебя вместе с твоим Железным Конем, Джучи, – сказал Джебе. – Может быть, когда-нибудь и я тоже придумаю для своего тумена название.

– Я подумаю над этим, – обещалДжучи. На мгновение он вдруг лишился непринужденности и сделался серьезнее. – У меня мало друзей, Джебе. Могу ли я называть тебя другом?

Джебе ответил не сразу. Путь старшего ханского сына был тернист и не гладок, и при одной только мысли о том, чтобы оказаться между Чингисом и этим высоким юношей, по коже Джебе пробежал холодок. То ли из чувства долга, то ли потому, что Джучи действительно понравился ему, Джебе согласился. Ведь он всегда действовал импульсивно. Одним быстрым движением Джебе вынул нож, сделал надрез на ладони и протянул ее другу.

Поняв, что происходит, Джучи кивнул, повторил то же самое, и двое молодых людей пожали друг другу руки. Воины, стоявшие вокруг, знали, что это не шутка, и наблюдали за происходящим в молчании.

Момент скрепления дружбы был прерван, когда вдали показались два всадника. Судя по скорости, с которой приближались разведчики, военачальники догадались, что те везут важные новости, и Джебе решил задержаться с отъездом, пока не узнает, в чем дело.

Двое разведчиков были людьми Джучи, поэтому Джебе только стоял рядом и слушал, что они говорят.

– Враг на горизонте, генерал. В тридцати милях к югу отсюда. Движутся в западном направлении.

– Сколько их? – не удержался и спросил Джебе. Джучи кивнул, и разведчик ответил.

– Людям и лошадям нет числа, генерал. Больше, чем все войско хана. Может быть, в два раза больше. С ними громадные звери, каких я раньше не видел, в золоченых доспехах.

– Шах вышел на войну, – сказал довольный Джучи. – Мой Железный Конь поскачет посмотреть на них. Твои Медвежьи Шкуры с нами?

– Медвежьи Шкуры мне совершенно не нравится, – ответил Джебе.

– Отличное название. Обсудим это по дороге, – предложил Джучи и свистом подозвал коня.

Хотя путь через холмы, хорошо знакомые Джучи, давался легко, почти весь день ушел на то, чтобы добраться до места, откуда разведчики видели войско шаха. В горах порой случалось так, что две армии проходили соседними долинами, ничего не ведая друг о друге. Однако, если расчеты разведчика были верны, такое громадное войско не могло исчезнуть бесследно. К вечеру военачальники приблизились на достаточное расстояние, чтобы заметить впереди повисшую в небе у горизонта красноватую дымку. Теперь Джебе и Джучи предстояло обсудить план первой встречи с армией шаха. И можно было бы ожидать, что принятие решения о том, кто из них двоих возглавит войска, вызовет разногласия между ними. Джучи был сыном хана, но Джебе начал ходить на войну на семь лет раньше и обладал большим опытом. Однако у обоих на руках еще были незажившие раны, а потому никто из молодых людей не придавал этому особого значения. Они скакали на передовой пост, чтобы договориться о дальнейших действиях и вместе понаблюдать за неприятелем.

Впрочем, от веселого настроения Джебе вскоре не осталось и следа. Ханский сын нравился ему как человек, и Джебе во всем соглашался с ним, пока они ехали рядом во главе двадцати тысяч. Но Джебе не знал его в качестве командира и понемногу начал раздражаться тем, что должен уступить дорогу кому-то еще.

Двигаясь за облаком пыли, монгольские войска прошли через высокий перевал. Впереди расстилалась освещенная предзакатным солнцем земля, и темники направили лошадей на гребень холма, откуда открывался вид на лежащие внизу равнины. Еще раньше Джучи выставил здесь дозор. Пыль висела, подобно далеким грозовым облакам, и Джучи лишь молча сглотнул, представив численность вражеского войска, поднявшего в воздух столько песка.

Наконец полководцы остановились и подняли руки, подавая скачущим следом воинам сигнал прекратить движение. Пыль из-под копыт их собственных лошадей подхватывал теплый ветер и уносил высоко в небо. Враги будут знать, что за ними следят, хотя ясным днем движение такого огромного войска все равно не могло бы остаться незамеченным.

Сидя в седлах, Джучи и Джебе наблюдали в хмуром молчании. Всего в миле от них тянулась на запад армия под знаменами неприятеля. Эта бесчисленная армия из пеших и конных воинов и должна была сдержать продвижение монгольских туменов. Плоское дно долины простиралось на несколько миль в ширину, но и оно казалось слишком узким, чтобы вместить такую массу людей. Даже с большого расстояния Джучи разглядел-таки длинные копья, взметнувшиеся вверх, словно сосновый лес. Ряды железных доспехов сверкали в бронзовом блеске заката.

Желая узнать реакцию Джебе, Джучи бросил на него взгляд и заметил, что тот прильнул к шее своего скакуна, зачарованный открывшимся зрелищем.

– Видишь их луки? – спросил Джебе.

Джучи не видел, но кивнул в ответ, сожалея о том, что не может услышать мнение Субудая о силе врага, с которым предстояло столкнуться лицом к лицу.

– С двумя изгибами, как у нас, – продолжил Джебе, как будто он уже докладывал обстановку. – Хорошие щиты, длиннее наших. А верблюдов-то! Никогда не видел столько сразу, да еще на войне. По кочкам будут скакать быстрее наших лошадей. Нельзя допустить, чтобы это преимущество использовали против нас.

В Джебе всегда чувствовалось нечто такое, что поднимало Джучи настроение.

– Не забудь еще вон тех большущих существ, – добавил Джучи, – не то с рогами, не то с клыками на морде. Наши с ними тоже еще не знакомы.

– Это слоны, – пояснил Джебе. – Джелме рассказывал, что видел такого при корейском дворе. Страшные звери.

Разрезав воздух рукой, Джебе показал на черные фланги шахской армии:

– Кавалерия движется по краям, защищая центр. Там их генералы.

С высокого утеса расположение шахского войска было видно как на ладони. Небольшая группа всадников ровными рядами двигалась в центре, и, разглядывая ее, Джебе задумчиво обсасывал зубы.

– Видишь будки на спинах вон тех слонов, окруженных всадниками? – наконец сказал он. – В тех будках шахские военачальники. – Джебе замолчал и присвистнул. – Отличные всадники. Смотри, как держат строй.

– Страшные, правда? – ответил Джучи, косясь на вражеское войско.

– Не бойся, Джучи. Я же с тобой, – ухмыльнулся Джебе.