После разборки со Скворцом Тихий вышел из подъезда и пешком отправился в обратный путь. От хорошо сделанного дела настроение у него поднялось, душа возликовала. Вокруг народ изнывал от жары, лица у людей были усталыми и измученными. И все с недоумением посматривали на Тихого, который шел по городу в теплом шерстяном костюме и шляпе. Ему эта жара была ни по чем. Он шел, и его тонкий слух несколько раз улавливал в свой адрес завистливые замечания:

— Во дает мужик! В такое пекло в костюме!

— Больной что ли?

— Слушайте, наверно рядом кино снимают. Это же артист. Я его даже где-то видела.

Последнее высказывание понравилось Тихому больше всего. Артист! Конечно он артист. Кто же еще? Как красиво он убрал этого жирдяя. Не сразу, а с оттяжечкой. Вот так!

Краем глаза он заметил, как за спиной по дороге вдоль его пути слишком с малой скоростью катит красный Пежо. Тихий насторожился и пристально посмотрел в сторону Пежо. Тот сразу дал газ и умчался по улице, затем скрылся за поворотом.

«Наверно показалось», — подумал Тихий.

Жара на него не действовала, но вот квасу попить захотелось. Тихий подошел к ближайшей бочке и встал в очередь за низкорослым небритым мужичком помятого вида. Тот посмотрел на Тихого оценивающим взглядом, хмыкнул и отвернулся. Тут же сзади пристроились еще два крепких парня, которые Тихому сразу не понравились. И правильно. Он ничего не успел обдумать, как почувствовал у себя под левой лопаткой что-то кусачее и острое.

— Спокойно, мужик, не дергайся, — прошептал над ухом голос. — Если жизнь дорога.

Еще что-то твердое и тупое уперлось ему под ребра. Сопротивляться не имело никакого смысла. Твердая рука мягко и умело вынула из под мышки Тихого заветный рулон с картиной. Затем опустел карман, в котором был пистолет.

— А теперь иди за нами.

— Вы бараны, а кто ваш пастух? Кто зовет меня в гости?

— За баранов ответишь, — зло сказал тот, кто стоял сзади.

— Тихо, Филин! — сказал тот, что был сбоку с пистолетом. — Багажник с тобой побазарить хочет.

— Я еще не попил, — сказал Тихий.

— Пока обойдешься, — сказал Филин. — А потом мы тебя напоим. Правда, Кенар?

— Я еще не попил, — повторил Тихий. — Сейчас моя очередь.

И он сделал шаг вперед к продавщице, прилипшим к нему бандитам пришлось сделать то же самое.

— Мне маленький стаканчик, — Тихий протянул монету достоинством в пять рублей. — Один.

— Один? — удивилась продавщица, симпатичная румяная толстушка в накрахмаленном передничке. — А что же друзья пить не будут?

— Нет, — скала Тихий, принимая стакан с напитком. — Они не пьют уличный квас.

Голос у Тихого был несколько деревянный. Зато продавщица сразу с возмущением заголосила:

— А чем же им уличный квас не угодил? У меня квас хороший! Свежий, прохладный. Бочка чистая. Ее раз в неделю моют. Подумаешь, баре! Ну и дуйте пепси-колу да фанту. Пейте свою химию. Ничего, скоро вас от этой гадости раздует!

Тихий допил квас, смял стаканчик и бросил в ящик для мусора.

— Теперь пойдем, — сказал Кенар.

Тихий послушно пошел туда, куда повели его Филин и Кенар. Через двадцать шагов, они свернули за угол. Там дожидался Пежо. Распахнулась дверца, и Тихий нырнул внутрь. Мужички устроились по бокам, заодно быстро еще раз обшманали Тихого и забрали у него мобильник и бумажник. Машина тронулась.

Расправиться с парнями Тихий мог бы за две секунды, когда пил квас. Выплеснуть в глаза одному квас, сломать руку или коленом между ног другому и убежать в толпу. Он бы так и сделал, если бы Кенар не сказал, что в дело вмешался Багажник.

Только вчера Тихий пообещал Лаврентию разобраться с Багажником, который стал сильно путаться у хозяина в ногах, и тут такая удача. Его сейчас доставят до того, кого он должен убить. Жертва сама приближает к себе убийцу. О таком можно только мечтать.

О картине, которую у него отняли, Тихий сразу забыл. Из двух дел, решил он, важнее второе. А потом, когда Багажник будет отправлен на тот свет, Тихий найдет картину и вернется с ней к Лаврентию. И это будет лучше всего.

Когда его привезли в особняк Багажника, Тихий внимательно осмотрел все, что было вокруг. Для этого ему понадобилось всего секунда. Глаз, словно фотоаппарат зафиксировал все, что было вокруг. Затем Филин и Кенар привели его к Багажнику, который с чашкой кофе нежился в беседке под вязами. На нем был яркий красный костюм, такой же галстук и желтые рубаха и туфли.

«Красавчик, — увидев его, подумал Тихий, — даже жалко такого убивать».

— Здорово, Тихий! — улыбаясь во весь свой белозубый рот, протянул руку Багажник. — Ты чего это, Художественный музей взял? Лаврентия потянуло на прекрасное? Откуда у тебя это?

Багажнику протянули рулон. Он небрежно сдернул газету, развернул холст, несколько секунд внимательно изучал, потом губы его скривились в презрительной насмешке:

— И вот это он нес с собой? Может на кухне хотел повесить? Тихий, ты ведь это на кухне хочешь повесить?

— Куда хочу, туда и повешу, — огрызнулся Тихий, которому вдруг стало обидно, что картину, ради которой он убил человека, так низко оценили. — А вот если вы ее потеряете, то поплатитесь головами. Понятно?

— Да, стареет наш Лаврентий! — протянул Багажник. — Стареет. Не отправить ли его на отдых?

Картину он положил на скамеечку и словно про нее забыл.

— Слушай, Тихий, сколько ты хочешь за своего хозяина?

— Не понял, — сказал Тихий, хотя все прекрасно понял.

— Экий, братец, ты недогадливый, — проворчал Багажник. — Ну хорошо, я тебя спрошу прямо. Ты лучший в городе киллер. Сколько тебе заплатить бабок, чтобы ты замочил Лаврентия?

— У тебя столько не будет.

— Вот как. И это окончательный ответ?

— Окончательный.

— Эх, Тихий, Тихий, я ведь хотел по хорошему, по тихому, по доброму, решить все по людски. А ты ерепенишься. Значит нет?

Тихий покачал головой. Глаза его недобро сверкнули. Он подумал о том, что не убить ли ему Багажника прямо сейчас. Одно движение вперед. Он успеет повалить его на землю и перекусить ему сонную артерию на шее. И все! Никакая медицина уже его не спасет. Однако позади все еще стояли Филин и Кенар, за спиной Багажника тоже было двое. Хозяина их он убьет, но и его убьют тоже. Тогда задание с картиной останется невыполненным. А это уже брак в его работе. Лаврентий Павлович будет недоволен. И Тихий решил сейчас не убивать Багажника, а сделать это потом. Случай рано или поздно представится. А ждать Тихий умел.

— Ну как знаешь, — разозлился Багажник. — Я хотел как лучше. Чтобы не устраивать большого мочилова. Раз ты такой преданный, блин, то и я тебя награжу за твою долбанную преданность. Сегодня ночью мы поедем домой к твоему папику и замочим и его и все тех, кто там будет. И ты на это будешь смотреть, потому что я возьму тебя с собой. Понял? А потом, когда мы всех замочим, я пристрелю тебя, как пса, и положу твой преданный труп, на труп твоего хозяина. Как тебе такая перспектива? Так как? Все еще не согласен?

— Нет, — тихо сказал Тихий. — Не согласен.

— Уберите его с глаз долой, — махнул рукой Багажник. — Тоже мне, самурай!

— Куда его? — спросил Кенар. — В клетку?

— Да! И глаз не сводить. Головой за него отвечаете. Вы оба!

Тихого отвели в подвал. Здесь была специально для подобных целей оборудована клетка, внутри которой стояла двухэтажная армейская койка, под ней стояло ведро с крышкой. Тихого посадили в клетку, заперли на замок. Кенар и Филин остались снаружи. Они сели за стол и стали играть в карты.

Прошел день, за который Тихий выспался и отдохнул. Бежать он не пытался, потому что возможности для этого еще не было. Но он умел ждать. Уж чего, а это он умел. За Лаврентия он тоже не особо беспокоился. Мало ли, что там вякает этот разнаряженный клоун. Раз Лаврентий собирается его убить, значит ожидает чего-то подобного, а раз так, то голыми руками его не возьмешь.