— Конечно сходи, — тут же радостно согласился Багажник. — Каблук и розовое платье это веские причины.

— Я пойду с тобой! — быстро сказала Вера и встала со скамейки.

Марина посмотрела на Веру и очень серьезно, отчетливо проговаривая каждое слово, сказала:

— Нет, Вера, ты лучше останься здесь. Я вернусь очень скоро.

Марина вышла из беседки и пошла обратно в сторону дома. Из-за березы тут же показался один из кабачков. Он пристроился за Азаровой и пошел за ней, держась на расстоянии в несколько шагов. Вера стояла и с тревогой смотрела им вслед.

— Не вижу причин для беспокойства, — поймав ее тревожный взгляд, сказал Багажник. Он тоже покинул скамейку и подошел к ней. — Твоя сестра под надежной охраной. Никто ее здесь и пальцем не тронет.

— Надеюсь, — произнесла Вера. — А то ведь я такое тут устрою! Мало не покажется.

— Я в этом ни сколько не сомневаюсь. — Багажник вдруг стал оттягивать бабочку, словно она мешала ему дышать. Наконец он ее расслабил, после чего она развязалась и уныло повисла на шее. — Послушай, Вера, нам надо серьезно поговорить. Мы в первый раз за все это время остались наедине. И очень многое изменилось, с того момента, как мы познакомились. И теперь я хочу рассказать тебе о своем решении.

— Что такое? — спросила Вера. Тон и выражение лица Багажника ее удивили. Тот был сам не свой. Какой-то растерянный и даже немного жалкий.

— Если случится так, что твой отец и его кореша явятся сюда этой ночью, я и мои братки не станем стрелять в них. Теперь, после того, как узнал тебя, я просто не в силах буду отдать приказ открыть огонь.

— Вот как? А что же ты сделаешь?

— Я пойду к нему без оружия. Так сказать с оливковой ветвью.

— С чем ты пойдешь?

— Оливковая ветвь. Это символ мира у древних греков. Как у нас белый флаг.

— А белый флаг! Так бы сразу и сказал. Только я не поняла. Ты что решил сдаться? Пойдешь с белым флагом?

— Да, с белым флагом. Говорю это конечно образно. Я выйду навстречу твоему отцу. Лаврентий мужик честный. Он не станет стрелять в безоружного. Я подойду к нему, упаду перед ним на колени, скажу, что сделаю все, что он желает, и попрошу у него твоей руки. Что ты на это скажешь?

— Что? — Вера замерла словно пораженная громом. Смысл сказанного дошел до нее не сразу. — Моей руки?

— Да!

— Ты хочешь попросить у моего отца моей руки?

— Да! Я люблю тебя, Вера!

Багажник взял ее за плечи и привлек к себе. Заглянул в глаза. Медленно приблизился к ее лицу и поцеловал в губы. Вера Грач была так ошеломлена, что не смогла сразу воспротивиться этому, а потом у нее уже не хватило для этого желания. Поцелуй вскружил голову, закипела кровь, и Вера неожиданно для себя ответила на него.

Багажник целоваться умел. Вера поймала себя на мысли, что ни разу в жизни ее так не целовали. Ощущения были новыми и невероятно сладостными. Они не могли оторваться друг от друга достаточно долго.

— Что ты сказал? — спросила Вера, когда поцелуй все же завершился.

— Я сказал, что люблю тебя и хочу на тебе жениться, — ответил Петр Ручкин.

— Ты шутишь?

— Какие шутки? Разве я похож на шутника? Вера, ты меня оскорбляешь!

— У меня подгибаются ноги. Мне надо сесть.

Багажник и Вера вернулись на скамейку. Вера дышала так, словно пробежала три километра.

— Так каков будет твой ответ? — с нетерпеливым волнением спросил Ручкин.

— Я не знаю! — воскликнула Вера. — Так все неожиданно. К тому же ты…

— Что я?

— У меня еще никогда не было ничего общего с уголовником!

— Как тебе не стыдно? — воскликнул Петр Ручкин. — Ты забыла, кто твой отец? Да на нем столько мокрых дел, что я рядом с ним безвинный ангел.

Вера вспомнила, что играет роль дочери крупного уголовного авторитета.

— Да, действительно, — морщась от досады, пробормотала она, — я об этом почему-то не подумала.

— Мы с тобой повязаны! — стал объяснять ей Ручкин. — По гроб жизни. Если имеешь хоть какое-то отношение к мафии, это уже неисправимо. Тут уж ничего не сделаешь. Придется жить по этим правилам всю жизнь. Так уж лучше вместе! Не так ли, любовь моя?

Он опять привлек Веру к себе, и она почувствовала, что не в силах противостоять его напору. Они опять довольно долго целовались. Оставшийся кабачок с любопытством и завистью наблюдал за ними.

— Так что ты решила? — опять спросил Ручкин.

— Не знаю. Я ничего пока не могу тебе сказать.

— Может быть ты опасаешься, что твой отец будет против?

Вера обрадовалась:

— Да! Я не уверена, что он…

— Не волнуйся. Я все сделаю, чтобы его убедить.

— Он иногда бывает таким упрямым.

— Я тоже бываю упрямым. Сделаю все, чтобы его переупрямить. Я готов на все, что угодно, лишь бы ты стала моей женой. Я никогда не знал, что такое семейное счастье.

Вера вспомнила, что говорила ей Азарова про нравы среди братвы и попыталась еще раз переубедить Ручкина.

— Но, Петр, ведь, если ты женишься, то уже не сможешь занимать то место, которое занимаешь. И главным в городе ты тоже не будешь.

Багажник не думал ни секунды:

— Мне на все это плевать! Я хочу быть с тобой, и ради этого готов отказаться от всего. Пусть Лавр будет главным. Хочешь я прямо сейчас позвоню твоему отцу и поговорю с ним?

Он полез в карман за мобильником, но Вера остановила его:

— Не торопись! Ведь я еще не дала тебе своего согласия, Петя!

Глаза Ручкина наполнились такой болью, что сердце Веры дрогнула. Она испугалась, потому что подумала, что и впрямь любит его.

— Мне нужно время! — простонала она. — Я должна подумать.

— О чем тут думать?

— Я должна оценить свои чувства. Может быть это только самообман?

— Оценить чувства? Так ты тоже любишь меня, Вера? Скажи, любишь? Да или нет?

— Да, — против воли прошептала Вера и тут же поправилась. — Кажется. Я не уверена…

— Какое счастье! — выдохнул Петр. — Какое счастье!

Солнце коснулось горизонта. Оно было маленькое, словно горошина и темно-розовое, как пятачок у поросенка. Волга продолжала величественно катить свои воды на восток. На землю опускалась вечерняя прохлада.

За спиной любовников кто-то кашлянул. Они оторвались друг от друга и резко оглянулись.

— Это я! — Марина помахала им ручкой. — Как мой новый наряд?

— Отлично выглядишь, — похвалила Вера.

— Да, — кисло согласился Ручкин. — Розовый цвет тебе очень идет. Только зря ты перевязала волосы бантом. Это слишком банально. К тому же тебе не идет открытый лоб.

Азарова улыбнулась, но ее прищуренные глаза недобро заблестели. Второй раз Багажник сделал ей замечание по поводу внешности, а этого Марина терпеть не могла. Но стерпеть все-таки пришлось.

— Стало прохладно, — резко сказала она. — Давайте пройдем в дом.

— Да, шеф, — за спиной Азаровой появился Орех. — Слишком здесь место открытое. Снайпер тебя здесь запросто достанет.

Багажник и Вера поднялись и нехотя отправились к дому. Марина пропустила их вперед и пошла следом. За ней Орех. Потом телохранители, похожие на кабачки.