– Как Аманда? – спросил он. – Она уже оправилась после поездки?

– О да, – ответила Фран, легко взмахнув рукой. -Доктор Золлер починил ей протез, и она стала такой же милой и улыбчивой, как прежде. Она с утра ушла за покупками. Что ты думаешь о Шотландии?

– Лучше спроси меня, что я думаю о туристах! Мы заняты нашими собственными амбициями, пристрастиями, увлечениями, антипатиями и разговорами и никогда не способны по-настоящему оценить то, что видим и чувствуем. В Глазго я ходил и осматривал всё самостоятельно, и мне это доставило куда больше удовольствия.

Тебе бы понравилась выставка Чарльза Ренни Макинтоша, Фран. – Он протянул ей маленькую белую коробочку. – Вот такие вещи в традициях Макинтоша делают современные художники. Ну как?

– Замечательно! В стиле модерн! А как называется этот восхитительный камень?

– Дымчатый топаз.

Она приколола брошку к лацкану своего красновато-коричневого костюма и наградила Квиллера театральным поцелуем.

– Ты милый! Хочешь кофе?

– Спасибо, не сейчас. Уже поздно, и ты, наверное, уже собираешься уходить. Я просто хотел спросить, когда начнутся репетиции «Макбета»? Успеете ли вы подготовить спектакль к концу сентября?

– Квилл, мы привыкли, что в любительском театре всегда царит хаос, но в вечер премьеры всё бывает как надо. Двайт перед отъездом распределил роли и спланировал мизансцены, а пока вы отсутствовали, я работала с исполнителями второстепенных ролей: ведьмами, окровавленным сержантом, привратником и тому подобными персонажами. Дерек Катлбринк играет привратника в третьей сцене второго акта: «Стук, стук, стук! Кто там?» Он вносит комический элемент и разряжает напряжение.

– Кстати, о куске юбки Макинтоша: я его беру. Теперь, когда я увидел поле сражения под Каллоденом, он приобрёл в моих глазах особое значение. Вставьте его в рамку… Увидимся на ближайшей репетиции, – сказал он, покидая ателье.

Выйдя на улицу, Квиллер внезапно остановился. У края тротуара стояла желтовато-коричневая машина; когда он проходил здесь несколько минут назад, её не было. Он подошёл к ней и посмотрел на номер. Затем быстро вернулся в закрывающееся ателье и спросил Фран:

– Что за машина припаркована перед домом?

– Он снова здесь? – негодующе воскликнула она. – Он должен припарковывать её у заднего фасада. Я пожалуюсь администрации отеля.

– Кто он?

– Новый шеф-повар, которого они только что наняли. Видит Бог, им давно пора было это сделать! Ассортимент блюд не менялся сорок лет.

– Где они его взяли? Откуда он?

– Из Фолл-Ривера.

– Фолл-Ривер, штат Массачусетс? Нельзя сказать, чтобы это была столица гурманов восточного побережья!

– Нет, но он предлагает цыпленка, начинённого ветчиной и швейцарским сыром, вместо свиных окороков с квашеной капустой, а это уже шаг вперёд.

– У повара есть борода? – спросил Квиллер.

– Да, и довольно большая. Во время приготовления еды он, говорят, надевает на неё сеточку для волос.

– А как его зовут?

Фран неуверенно ответила:

– По-моему, Карл. Не могу сказать точно. Похоже, он тебя очень заинтересовал.

– Можно от вас позвонить?

– Конечно. Действуй. Мы запишем это на твой счёт, – лукаво сказала она.

– Как говорят у нас в Шотландии, – предостерёг он, – не надо дерзить!

Он позвонил в полицейский участок.

В четверг в яблочном амбаре всё утро звонил телефон, и Коко пребывал во взвинченном состоянии, ведь он считал своей обязанностью контролировать звонки. Началось с благодарностей Лори Бамба и Хикси Райс, каждой из которых надо было разъяснять значение монограммы «ЧРМ», рассказывать о стиле модерн и сообщать название полудрагоценного камня. Затем поступила информация от Броуди: желтовато-коричневая машина с массачусетсским номерным знаком числилась за Карлом Оскаром Клаусом из Фолл-Ривера. Броуди произнёс его фамилию по буквам и сообщил, что Клаус является новым шеф-поваром отеля.

– У тебя есть какая-нибудь информация о нём? – спросил Квилл, чувствуя шаткость своей версии.

– Только то, что он пока не ограбил наш банк, – язвительно сказал Броуди. – Что ты имеешь против жителей Массачусетса?

– Ничего. На самом деле моя мать оттуда родом. Так что я идиот во втором поколении.

Следующим позвонил измученный путешественник Буши.

– Добро пожаловать домой, Буши, – приветствовал фотографа Квиллер. – Как долетел?

– Неплохо. Как только отосплюсь, начну проявлять пленку. Думаю, есть несколько удачных кадров.

– Узнали перед отъездом что-нибудь новое о краже драгоценностей?

– Нет. Никто особенно не сочувствует Грейс Атли. Трудно оплакивать чужие пропавшие бриллианты, имея лишь часы за пятьдесят долларов.

– Буши, мне не терпится увидеть твои фотографии, – сказал Квиллер. – Когда ты их напечатаешь? Привези их сюда, и я угощу тебя ланчем.

– Через пару дней, ладно? И, Квилл… Я хотел бы обсудить с тобой одну проблему.

– Что за проблема?

– Личная. – В его голосе звучало уныние, не свойственное этому обычно такому жизнерадостному молодому человеку.

Следующий звонок был от Арчи Райкера.

– Когда ты приехал? – спросил Квиллер.

– Сегодня, в три часа ночи! Ты давно дома? Три дня? И ещё не написал ни строчки!

– Похоже, ты в редакции. Арчи, отправляйся домой и ложись спать. Всё под контролем. Джуниор оставил мне место на второй полосе в завтрашнем номере. Я когда-нибудь не успевал сдать материал в срок?

– Да, вот ещё! – крикнул в трубку Райкер. – Я летел домой вместе с Грейс Атли, и мы сидели рядом. О господи? Я хочу, чтобы ты позвонил ей и помог мне отвязаться от неё. – Этот взрыв чувств совсем не вязался с обычно невозмутимым бывалым газетчиком.

– Что ей надо?

– Она хочет опубликовать книгу о своей коллекции игрушечных медвежат и ищет человека, который её напишет и издаст. Ты мог бы этим заняться. Всё равно тебе нечего делать.

– Арчи, ты что, меня разыгрываешь?

– Она тебе заплатит. Ты можешь заработать немного денег.

– Конечно. Мне они будут очень кстати, – сказал Квиллер. – Дружище, иди домой и проспись. Ты измучен долгим перелётом или, как говорят в Шотландии, перевозбуждён.

– По крайней мере, позвони ей и сними меня с крючка. Мне надо заняться статьей.

Что-то негодующе бормоча, Квиллер согласился довести дело до конца, дав Грейс день на акклиматизацию. Он обещал тем или иным способом помочь Райкеру отделаться от неё.

– Попробуй убить! – сказал Райкер и бросил трубку. Перед тем как приступить к статье о замках, Квиллер решил освежить память, прослушав запись, сделанную после удара головой о каменную притолоку.

Говорят, что в Шотландии более тысячи замков, многие из которых имеют очень низкие дверные проёмы. Замки начали строить в средние века те, кто завоевывал

Шотландию. По сути своей они были крепостями для защиты от местных мятежников. Обычно замок состоял из неприступной стены толщиной до четырнадцати футов, крепостного рва, центральной башни, железных ворот, внутреннего двора и дома для семьи завоевателя, его вассалов и солдат. В этой крепости также находились тюрьма для пленных, зубчатая стена с бойницами, с которой защитники крепости вели огонь и, как говорят, лили кипящее масло на штурмующих замок.

Многие из этих древних замков теперь лежат в руинах. Но что может взволновать воображение больше, чем величественные развалины на вершине горы, на скале, возвышающейся над морем, или на пустынном острове, отражающемся в серебристой воде озера? Некоторые замки были восстановлены и превращены в музеи или великолепные резиденции, куда их нынешние владельцы пускают за плату посетителей.

Сегодня мы побывали на острове, где в тысяча семьдесят пятом году был похоронен Макбет. (Слышен стук.)

– Кого там принесла нелегкая? (Пауза.)

– Как ты себя чувствуешь, дорогой? За обедом ты был каким-то притихшим.

– После пяти дней общения с одними и теми же людьми я уже не знаю, о чём говорить, и не имею охоты слушать других.