То есть в ее доме.

Странно. Последнее, что она помнила… это, как встала утром с постели. Сварила кофе – она слышала его аромат – и пошла погулять с Максом. А потом…

Ничего.

– Итак, вы очнулись.

Кэсси повернула голову на голос, и действительность сразу же вернулась к ней. Она лежала – вернее, полусидела – на диване, откинувшись на подушки, и ощущала такой нечеловеческий холод, что все ее тело сотрясалось от озноба, несмотря на шерстяное одеяло, которым она была укутана.

Шериф стоял у камина, в котором весело полыхал огонь. Опираясь плечом на каминную полку и засунув руки в карманы, он косился одним глазом на крупного пса, а тот сидел в двух шагах и не скрывал своей враждебности.

– Бен не успел нас познакомить, – сухо сообщил ей Мэтт, увидев, что она в недоумении переводит взгляд с него на собаку. – Слава богу, этот зверь хоть его признал, а то он не подпустил бы к вам ни одного из нас.

– Не подпустил ко мне? А где я была? – Кэсси показалось, что голос у нее дрожит, но удивляться было нечему – ее сотрясал озноб.

Шериф воспринял ее растерянность как нечто само собой разумеющееся.

– В поле к северу отсюда, примерно в сотне ярдов от дома. Вы лежали без сознания на снегу, а пес кружил вокруг вас и лаял как безумный.

– Без сознания? – Кэсси попыталась вспомнить, что же произошло, и беспомощно покачала головой. – А где Бен?

– На кухне. Вас ждет либо горячий шоколад, либо горячий бульон, смотря что ему быстрее удастся приготовить. Когда вы не ответили на телефонный звонок, – продолжал Мэтт, – Бен решил, что что-то стряслось, вот мы и приехали сюда. Услыхали лай, как только вышли из машины, и нашли вас уже через две минуты. Когда мы подошли поближе и сумели пробраться мимо пса, сразу стало ясно, что вам плохо. Вы были белее снега и почти не дышали, пульс едва прощупывался. Мне еле удалось убедить Бена, что вам нужно всего лишь согреться, а не то быть бы вам сейчас уже на пути в больницу.

– А как вы узнали, что мне нужно лишь согреться? – рассеянно спросила она.

Мэтт слегка нахмурился:

– Ну… это трудно объяснить. Я только посмотрел на вас и… с места не сойти, я услыхал, как голос у меня в голове повторяет: «Холодно… холодно». Это был ваш голос.

Этому Кэсси не слишком удивилась. Хотя ей по-прежнему не удавалось вспомнить, что случилось, в одном можно было не сомневаться: если она мысленно звала на помощь, то, конечно, обратилась к шерифу с его открытым сознанием. Именно он мог ее услышать.

– Спасибо, шериф, – прошептала она.

– Не за что. Между прочим, меня зовут Мэтт.

Кэсси решила не выяснять, чем вызвана такая перемена настроения. Вместо этого она тихо позвала рычащего пса:

– Макс, это друг. Успокойся. Будь хорошим мальчиком.

Пес мгновенно повернул к ней свою умную морду. Он послушно лег и застучал хвостом по полу.

– Спасибо, – сказал Мэтт. – Он меня нервировал.

Не успела Кэсси ответить, как Бен вошел в комнату с дымящейся кружкой в руках. Он сменил костюм на джинсы и свитер; в этом наряде он выглядел на несколько лет моложе, казался спортивным и чертовски привлекательным.

Он явно расслышал их голоса из кухни и поэтому не удивился, застав ее в сознании, но его лицо было озабоченным, а взгляд, устремленный на нее, заставил Кэсси опустить глаза.

– Выпейте это, Кэсси. Это поможет вам согреться.

Оказалось, что в кружке горячий шоколад. Кэсси с жадностью сделала несколько глотков, потом выпростала руки из-под одеяла и осторожно забрала у него кружку. Их пальцы при этом не соприкоснулись, и это произошло совсем не случайно.

– Спасибо, я сама справлюсь.

Бен не стал возражать. Он вообще ничего не сказал. Он просто сидел, положив одну руку на спинку дивана, а другую – на колено, и смотрел на нее, не говоря ни слова. Даже не глядя, она чувствовала, как пристально он на нее смотрит.

– Пока что она вообще не помнит, что с ней случилось, – пояснил Мэтт.

– Расскажите, что произошло? – попросил Бен.

Кэсси нахмурилась, глядя в кружку, словно именно в ней можно было найти ответ. Горячая жидкость согревала ее ледяные руки, согревала изнутри ее дрожащее тело, но она знала, что пройдет много времени, прежде чем ей удастся по-настоящему согреться.

– Я помню, что вывела Макса погулять. Помню, как отошла от дома, посмотрела на горы…

– Кэсси?

У нее перехватило дух, глаза закрылись сами собой, когда подавленные волей образы и ощущения вышли из глубины подсознания.

– О боже… Я вспомнила, – прошептала она.

– Расскажите нам, – раздался спокойный голос Бена.

Кэсси не сразу удалось совладать со своим голосом, но, начав наконец говорить, она рассказала о случившемся совершенно бесстрастно. Только к концу повествования голос у нее чуть дрогнул.

– Они шли прямо ко мне, а я… я не могла бежать. Я даже кричать не могла. Мне становилось все страшнее… и все холоднее, пока они подходили. А потом… когда они были уже совсем близко… я провалилась в темноту. Больше я ничего не помню.

Ей не нужно было даже смотреть на Мэтта, чтобы понять, что его раздирают сомнения. Она скосила глаза на Бена и увидела, что тот внимательно следит за ней.

Его лицо по-прежнему казалось замкнутым, а взгляд – непроницаемым. У нее не было ни малейшего представления о том, что он думает и чувствует. Мэтт спросил:

– Значит, эти люди… это были призраки?

– Да, я полагаю.

– Вы полагаете!

Кэсси перевела взгляд на шерифа: ей легче было смотреть в его полное недоверия лицо, чем встречаться глазами с непроницаемым взглядом Бена.

– Да, я полагаю. Я точно не знаю, потому что раньше со мной такого не бывало. – Она глубоко вздохнула. – Послушайте, мои способности никогда не позволяли мне заглянуть… за грань смерти. Я не занимаюсь спиритизмом и не общаюсь с душами умерших. Я улавливаю мысли живых людей, образы совершающихся или недавно совершившихся событий. Я ничего не знаю о призраках.

– А как насчет того, что вы видели в доме Айви Джеймсон? Вы же сами говорили, что, возможно, видели то же самое, что она… что ее дух видел, отделяясь от тела в момент смерти.

Кэсси помедлила:

– Я сказала, что это возможно, но сама я в это не верю. Хотя все это было очень странно, я до сих пор уверена, что увиденное мною в тот день – это воспоминание живого человека, стоявшего на том пороге и смотревшего на сцену убийства. Но…

– Но?

– Но то, что я пережила сегодня, не было похоже на то, что я почувствовала в тот день… и это не было воспоминанием. – Она покачала головой. – Я просто ничего не понимаю.

– Если вы видели призраков, – заговорил Бен, – то чьи они?

– Я никого из них не узнала. Но я уверена, что все они были убиты.

Мэтт тихо выругался.

– Вы же говорили, что наш убийца – новичок в своем деле. Если он убил дюжину мужчин и женщин… Кэсси решительно покачала головой.

– Нет. Это были не его жертвы. Я хочу сказать… когда я стояла в кухне миссис Джеймсон, ощущение было такое, будто я подключилась к сознанию человека, изучавшего открывшуюся перед ним картину. Я будто видела все его глазами, с его точки зрения. Кровь капала – такая яркая, алая, тело было обращено лицом ко мне, в глазах застыл упрек… Все выглядело так драматично, словно кто-то специально подготовил театральную мизансцену, чтобы произвести сильное эмоциональное впечатление. И примерно такое же впечатление было у меня сегодня. Ну… почти такое же. Словно я увидела порождение чьей-то дьявольской фантазии. Не призраки прошлых жертв, а скорее… – она беспомощно умолкла.

– Призраки будущих жертв? – уточнил Бен.

– Может быть. – Кэсси не взглянула на него. – Но это скорее напоминало эротический сон какого-то подростка-психопата.

Молчание слишком затянулось, и прервала его Кэсси:

– Теперь, когда я вспоминаю, как они надвигались на меня, ковыляя и истекая кровью, мне даже кажется, что я видела все это в кино много лет назад, в каком-то дурацком фильме ужасов про воскресших мертвецов. Похоже, нашему убийце нравятся такие сны.