К тому же скоро стемнеет, и пусть стоянка ярко освещена мощными прожекторами, она не собирается бродить там после наступления темноты.

Еще одна покупка, и она отправится домой…

Макс поднялся с коврика у камина, где тихо пролежал все это время, подошел и сел у ног Кэсси. Глядя на нее преданным взглядом, он тихо завыл.

– Кэсси? – Голос Бена прозвучал хрипло, ему пришлось откашляться. – Кэсси? Говори со мной. Где ты?

Ее голова чуть дернулась, когда раздался его голос, но она так и не мигнула ни разу, выражение ее лица не изменилось, голос остался таким же ровным и монотонным.

– Он… взволнован. Его сердце сильно бьется. Брать ее здесь очень опасно, он это понимает. Но ему это нравится. Ему нравится рисковать. Он полон азарта.

Мэтт помедлил, все еще не снимая руки с переносной рации, потом снова выругался себе под нос.

– Бен, мне нужно описание этого ублюдка, – сказал он тихо. – Если я пошлю туда усиленный наряд, мы вызовем панику. Он сумеет скрыться в суматохе.

Бен кивнул:

– Кэсси? Он заглядывает в какие-нибудь магазины? Ты не видишь его отражения в витрине?

У нее на лбу залегла морщинка, все лицо напряглось, но взгляд широко раскрытых глаз, слепо уставившихся в пустоту, не изменился.

– Только мельком. Оно искажено. Кажется, на нем куртка… синяя куртка. Спортивная куртка с символом команды. Я вижу белую букву. Кажется, Р.

Бен посмотрел на Мэтта и прочел в его лице ту же досаду и растерянность, которую в эту минуту ощущал сам. Самая большая и старая из трех средних школ в округе Сэйлем славилась синей спортивной формой с белыми буквами. Такие куртки встречались буквально на каждом шагу. Если бы он попробовал указать синюю спортивную куртку в качестве особой приметы, его бы подняли на смех. Сотни учеников, в том числе и бывших, носили эти дурацкие куртки.

У Бена тоже была такая, засунутая на дно чемодана в старом доме.

– Кэсси, что еще ты видишь? Какого цвета его волосы?

– Он носит головной убор… Бейсбольную кепку.

Таких кепок тоже было полным-полно по всей округе. Бену хотелось выругаться так, чтобы чертям стало тошно, но он усилием воли заставил себя говорить спокойно. Его мучительно тревожила растущая на глазах бледность Кэсси и ее полная неподвижность; он скорее ощущал, чем видел, что с каждой минутой силы ее тают.

– Мы должны знать, как он выглядит, Кэсси. Ты можешь нам в этом помочь?

С минуту она молчала.

– Не думаю… Он больше не смотрит на витрины. Он смотрит прямо вперед, потому что… О, он все больше волнуется. Эти его планы насчет нее… они заполняют весь его ум. У него есть надежное место, куда он собирается ее увести… где никто… ее не услышит. Там все готово. Сначала он хочет, чтобы она для него разделась… что-то вроде стриптиза, чтобы он мог посмотреть. А потом…

– Кэсси. О ком он думает? Кто она?

– Сука.

– Ее имя, Кэсси?

– У сук имен не бывает. – Это утверждение, произнесенное тихим безучастным голосом, прозвучало особенно зловеще. А еще страшнее стало, когда так же монотонно она добавила: – Суки только на то и годятся, чтобы употреблять их по назначению, а потом убивать.

– Кэсси…

– Особенно приятно их убивать. Люблю пускать им кровь.

– Уже почти четыре, – прошипела Сью на ухо подруге. – Если ты собираешься что-то делать, давай скорее.

– Ты только займи Ларри на несколько минут, – шепнула в ответ Диана и, отойдя к соседнему прилавку, принялась с преувеличенным интересом созерцать выставленные там модели.

Сью послушно отнесла выбранную ею компьютерную программу туда, где Ларри дожидался их у дверей.

Через пять минут он вместе с ней вернулся к прилавку, качая головой и поражаясь ее невежеству.

Диана, воспользовавшись моментом, выскользнула из магазина.

– Кэсси, послушай меня. Ты меня слышишь? Уходи оттуда. Возвращайся, Кэсси.

Кэсси его ни о чем таком не предупреждала, но Бен инстинктивно догадался, что, если уж ее голос сливается с голосом убийцы и они говорят как единое существо, значит, она увязла очень глубоко.

«Бы никогда не смогли бы превратиться в чудовище».

«Я могла бы затеряться во чреве чудовища. Невелика разница».

– Люблю смотреть, как они…

– Кэсси, назад! Уходи. Сию же минуту!

После томительного молчания она наконец сказала прежним, ровным голосом:

– Он… все еще идет вперед. Но теперь он заторопился. Я думаю… он знает, где она.

Краем уха Бен слышал, как Мэтт торопливо отдает приказы по рации, рассылая полицейских ко всем выходам из торгового центра, но он почти не прислушивался к тихому голосу шерифа. Все его внимание было сосредоточено на Кэсси. У него возникло кошмарное ощущение, что стоит ему отвернуться хоть на секунду, и он потеряет ее навсегда.

– Кэсси? Где он сейчас? Ты можешь нам сказать?

– Он… только что прошел мимо закусочной.

– Куда он направляется?

– Я не знаю, – Кэсси?

– Я не знаю. Я никогда там раньше не была. – В каждом ее слове слышалась безнадежная усталость.

Бен изо всех сил старался говорить спокойно.

– Попробуй разглядеть название какого-нибудь магазина, Кэсси. Что ты видишь?

– Вижу… обувной магазин, а рядом… музыкальный. Напротив… книжный магазин.

– Мэтт, он направляется к северному выходу, – сказал Бен, не оборачиваясь к шерифу. – Кэсси?

– Я все еще иду за ним. – Ее голос слышался как будто издалека. – У него ноги болят. Сапоги ему жмут.

– Кэсси, он следит за кем-нибудь?

– Нет. Он знает, где ее найти.

– Он думает об этом? О том, где ее найти?

– Нет, он просто…

Внезапно Кэсси умолкла. На один бесконечный миг Бену показалось, что она даже не дышит. Потом ее глаза закрылись, голова откинулась в сторону, словно кто-то ударил ее по щеке, изо рта вырвался крик боли.

Ханна Пэйн посмотрела на часы и тихонько ругнулась, увидев, что уже почти четыре. Видит бог, она пыталась поторопить события, но Конни просто не желала понимать намеки: ей непременно хотелось в деталях обсудить каждый отрезаемый кусок материи.

А теперь просто страшно взглянуть на часы! Если она не поторопится, ей ни за что не поспеть с ужином для Джо, а если еда не появится на столе к тому времени, как он проснется, неприятных объяснений не избежать.

Нагруженная свертками ткани, лихорадочно перебирая в уме плюсы и минусы различных объяснений, Ханна, как обычно, срезала угол мимо нескольких закрытых магазинчиков, находившихся на ремонте, и направилась к одному из редко используемых выходов, о существовании которого знала только потому, что сама какое-то время проработала в торговом центре.

Летом она подрабатывала в закусочной.

Остро ощущая, как уходит время, Ханна бегом завернула за угол и второпях налетела прямо на него.

– При-и-ве-ет, – протянул он.

– Кэсси! Кэсси!

Бен уже готов был схватить ее и встряхнуть хорошенько, но тут она наконец подняла поникшую голову и открыла глаза. Зрачки вернулись в нормальное положение, но вид у нее был беспредельно измученный. Бен никогда ничего подобного не видел.

– Что случилось? – спросил он мягко, даже не замечая, что стоит перед ней на коленях.

– Он меня вытолкнул, – прошептала Кэсси.

– Что?

– Он знает, кто я такая.

Бен взял ее за руку: ощущение было такое, словно он прикоснулся к куску льда. Он принялся бережно растирать ее пальцы между ладонями.

– Ты уверена?

Она откинула голову на спинку кресла и кивнула, глядя на него безо всякого выражения.

– Не знаю как, но… он догадался о моем присутствии. Он действовал так быстро, что я… я не успела спрятаться. Я его услышала… Он назвал мое имя и вытолкнул меня из своего сознания.

– Дьявольщина, – пробормотал Бен. Мэтт был уже на ногах.

– Кэсси, можете мне еще что-нибудь о нем сказать? Через десять минут мои люди перекроют все выходы из торгового центра, но приказать им останавливать всех мужчин в спортивных куртках Центральной средней школы я не могу: это бесполезно. Вы можете мне сказать что-то еще? Хоть что-нибудь?