— Так он настоящий? Его действительно когда-то в древности люди построили?

— Тяжело ни во что не верить, верно? И во всем подозревать подвох? — улыбнувшись, он на мгновение прижал меня к себе чуть крепче. Затем ослабил хватку, но, так и не отпустив, повел дальше. Кур-ратор, блин. Неисправимый. И тоже ведь, небось, девочки были. Все до одной любимые. — Город настоящий. Ему несколько тысяч лет, его раскопали уже пятьдесят лет назад, а мы все еще слишком мало знаем о тех, кто его построил.

А ведь он меня принял, подумалось вдруг. Он скучает по Стране Людей, и он меня принял. Пусть я и не вписывалась в его шаблоны, но он видит во мне студентку, жаждущую знаний. И хоть одной человеческой студентке он может наконец-то рассказать все.

Все же Древние, те из них, что годами, а то и столетиями работали в Стране Людей, относились к нам не просто как к источнику еды и удовольствий. Все они видели в нас что-то еще, что-то, что задевало их душу, а иначе они бы не тратили на нас годы собственной жизни.

Ну а лагерь, к осмотру которого мы приступили, очень зримо делился на три весьма отличные друг от друга части. Ближайшая к древнему холму пестрела просторными шатрами Высших. Расставленные довольно хаотично и не слишком близко друг к другу, они отличались по форме, размеру, цвету. Чуть дальше стояли двумя ровными плотными рядами палатки Низших. Небольшие, невыразительные, одинакового серого цвета. А за ними… а за ними был стандартный человеческий загон. И хотя мне не видна была прозрачная пленка, замыкающая его границы, сомневаться в ее наличии не приходилось. А в этом загоне, лениво и бездумно паслись те, чьи предки были когда-то хозяевами этих мест. И были, возможно, даже похоронены в том самом склепе, что так занимал умы местных вампиров.

И это было так немыслимо и нелепо. Вот они, живые люди, но они годятся лишь в пищу и не вызывают ни грамма интереса, сострадания, участия. Их вид никому не мешает и никого не смущает. Они не отгорожены непроницаемой завесой, не отделены живой изгородью. Они на виду, но, пока не пришло время обеда, о них никто и не вспоминает и не смотрят.

А те, что давно умерли и истлели, те же люди, просто жившие пару тысячелетий назад, сейчас являются объектом самого пристального вампирского изучения, и толпа вампиров, склонившись над большим столом в самом центре лагеря Высших, что-то бурно обсуждает сейчас, разглядывая лежащие на столе предметы, уже явно забыв обо мне.

За их спинами раскинут огромный шатер насыщенно изумрудного оттенка. По площади он был, пожалуй, не меньше, чем вся наша квартира в Светлогорске. Наша бывшая квартира.

— Наш Зал Собраний, — пояснил Нардан. — Днем для работы, ночью для отдыха. Доводилось бывать на вампирских вечеринках?

— Да нет, пока обходилось, — сдержанно отозвалась и попыталась все же убрать его руку с моей талии.

— А я бы с тобой станцевал, — вместо того, чтобы отпустить, он переплел свои пальцы с пальцами той руки, которой я пыталась его оттолкнуть. — Не жадничай, я уж лет десять ни одну человеческую деву не обнимал.

— А дикарок вы, видно, не обнимая целовали? — не смогла сдержать ехидства. — Не скромничайте, профессор, я несколько в курсе, что местные человеческие девы для вампиров не менее привлекательны.

— Ай, да что бы ты понимала в дикарских девах, — раздосадовано бросил он, все же меня отпуская. — Все, что они чувствуют, это страх. Только страх. Ну и жажду, когда накрывает. Чтоб купиться на этот коктейль, нужно быть сопливым мальчишкой, рожденным на крови, не знающим, чего…

— Да ладно вам высокие вампирские чувства изображать, — совсем уж непочтительно прервала я этот высокопарный монолог Древнего. — Иногда достаточно быть просто очень голодным.

Настроение испортилось. Все же о дикарях и Древних я знала чуть больше, чем предполагалось моей легендой. И о том, как ломает вампира жажда. Даже самого гордого, самого древнего… Хотя — этот древнее. На немыслимые сотни лет. Но все равно, я была уверена, и он сломался бы перед той дикаркой, измученный голодом, воздержанием… мной…

Все стало вдруг так глупо, так неважно. Этот Древний профессор, скучающий по своим человеческим студентам, этот рукотворный пирамидальный холм со всеми его секретами и сокровищами, игра в девочку-историка, увлеченную запретными тайнами. Я не историк, я никогда не мечтала посвящать свою жизнь раскопкам древних склепов. Я проводила свое свободное время не в архивах — в анатомичке, я еще помню запах формалина, еще помню больницу… И дверь его кабинета… желание и страх… Страх. Я ведь тоже боялась. Но это не мешало одному Древнему искать со мной встреч. Давно. Не здесь…

— Ты чего, девочка? — Нардан смотрел изумленно, не в силах понять причины столь резкого спада эмоций. Даже на то, что я его перебила, не обиделся. И что в словах его усомнилась.

— Да нет, ничего. Все хорошо. Давайте вернемся к Лоу… К Лоурэлу. Слишком много впечатлений. Давно ни с кем не общалась, кроме него. Отвыкла. Простите.

Он все так же смотрел на меня. Удивленно. Изучающе. Слушал мои эмоции. И не верил моим словам. Не понимал. Ветер трепал его выпавшие из прически темно-каштановые пряди, волнистые, чуть отливающие красным золотом. Бившее прямо в глаза солнце заставляло его зрачки сжиматься узкими черточками, позволяя мне в подробностях разглядеть его странную, изжелта-карюю радужку, очень светлую в центре, темную, почти черную, по краю… А у Анхена глаза были карие, просто карие, такого ровного, насыщенного оттенка…

Отвернулась, не выдержав. Да что ж такое со мной сегодня?

— Вы не отведете меня к Лоурэлу, светлейший Нарданидэр?

— Отведу. Не грусти. Ты привыкнешь, — его руки скользят по моим плечам, он чуть прижимает меня спиной к своей груди. Просто пытаясь успокоить, понимаю я. Проверенным вампирским способом. Собой. Но не успокаиваюсь, вновь вспоминая того, кто первым испробовал на мне этот способ. Он чуть вздыхает и отстраняется.

— Идем.

Лоу мы находим в самом центре шумной компании. Он стоит, приобняв за талию какую-то вампиршу. Еще одна, небрежно прижимаясь к его спине и положив подбородок ему на плечо, разглядывает что-то, помещенное на середине стола. Впрочем, девочек там было немало. Как и переплетенных рук, излишне тесно прижавшихся друг к другу тел. Но выглядели все при этом так, словно и не замечают всей этой всеобщей телесной близости, увлеченно обсуждая что-то, споря, слушая.

Но при моем приближении как-то настороженно замолкая.

— А, Лара, — обернувшись, Лоу протянул ко мне руку, приглашая присоединиться к теплой компании. — Нарданидэр уже показал тебе объект наших исследований?

— Мельком. Там велись какие-то работы, мы мешали приборам…

— Тогда смотри сюда, — он затянул меня в их тесный круг, поставив прямо перед собой. Одна рука его легла мне на живот, плотно прижимая меня к нему, и словно защищая от остальных. Другая указывала на предмет их бурного обсуждения.

Теперь, находясь в первом ряду, я могла разглядеть все в подробностях. Над столом парил тот самый холм. Его уменьшенная во много раз модель, конечно. Довольно прозрачная, с зыбкими, чуть подрагивающими контурами. И просвечивающим сквозь них внутренним пространством. От наплывающих друг на друга размытых цветовых пятен рябило в глазах. И без пояснений Лоу я разобралась бы не скоро, а то и вовсе б не разобралась, ведь их техника воспроизводила внутренности холма в том спектре, в котором видели вампиры. А видели они, на мой взгляд, очень много лишнего. Что отвлекало, не давая представить картину в целом.

— Вот, смотри, это — земляная основа, — тихонько объяснял мне Лоу, показывая на модели. — Видишь, была вырыта яма, глубина не большая, около метра всего, глубже их редко копали, а вот размеры сторон довольно значительны, восемь на восемь. Затем в ней поставили деревянный сруб, вот это — то, что от него осталось. Между срубом и земляными стенками — каменные плитки, видишь, они показаны чуть темнее, и вот этот отсвет по контуру говорит, что перед нами камень. Внутри сруба — деревянный пол, он был весь выложен берестой, сейчас видны лишь фрагменты, вот, например, кусочек выглядывает. Сверху этот «дом мертвых» перекрыт бревнами, вот с торца хорошо видны спилы. Их несколько рядов, смотри, вот опять мелькнула береста, ей прокладывали между рядами. Каждый верхний ряд по площади меньше нижнего. Выходит такая ступенчатая пирамида с широкой площадкой наверху. Ну а дальше все засыпали землей, обкладывали дерном — и одним погребальным холмом на берегу Великой Реки становилось больше.