Сол Пензер прибыл первым, и Вульф приказал Фрицу провести его в кабинет. Он вошел, держа шляпу в руке, подмигнул мне, спросил Вульфа, как он поживает, одним быстрым взглядом отпечатал в голове четкую фотокопию обоих Фростов и вопросительно вытянул свой большой нос в сторону Вульфа.

Вульф ввел Сола в курс дела и сообщил ему, что он должен найти. Элен Фрост рассказала ему, как добраться до Гленнанна от деревни Брустер. Я вручил ему подписанное разрешение и сорок долларов на расходы, а он вытащил свой старый коричневый бумажник и тщательно вложил их в него. Вульф велел ему взять из гаража машину и ждать перед домом, чтобы взять с собой Фреда и Орри, когда они прибудут. Сол кивнул.

– Есть, сэр. Если я найду коробку, мне оставить Фреда и Орри в том месте, когда я уеду?

– Да, до уведомления.

– А если посторонние предложат помочь мне искать, позволить им?

Вульф нахмурился.

– Я собирался сказать об этом. Несомненно, не будет возражений, если мы будем придерживаться закона и порядка. Очень вежливо, вы можете попросить показать разрешение на обыск.

– Есть ли что-нибудь свеженькое в коробке? – Сол покраснел. – Я хочу сказать: краденое имущество?

– Нет, оно принадлежит мне по закону. Защищайте его.

– Хорошо.

Сол ушел, а я подумал, что если коробка попадет ему в руки, то я не хотел бы быть тем парнем, который попытается отнять ее у него, несмотря на то что он был так невелик ростом.

Вульф нахмурился и нажал кнопку, чтобы позвонить Фрицу; длинный звонок, а не два коротких для пива. Фриц вошел.

– Как насчет обеда? На четверых.

– Нет, – вмешался Луэлин, – в самом деле… нам нужно вернуться, я обещал папе… и тете Келли.

– Вы можете позвонить им. Я советовал бы мисс Фрост остаться. В любой момент мы можем услышать, что красная коробка уже найдена, а это означало бы кризис. А чтобы принять меры против этого, мне потребуется большое количество информации. Мисс Фрост? Она кивнула.

– Я останусь. Я не голодна. Вы останетесь со мной, Лу?

Он пробурчал что-то ей, но замер на месте. Вульф сказал Фрицу:

– Куски телятины должны быть достаточно большими. Добавь латук в салат и, конечно, побольше масла. Охлади бутылку «28 Маркобруннер»…

Он отпустил Фрица движением пальца и уселся поглубже в кресло.

– Ну, мисс Фрост. Мы заняты одним делом. Мне нужны факты. Я намерен задать вам массу глупых вопросов. Если один из них окажется умным, вы не узнаете этого, но будем надеяться, что я узнаю. Пожалуйста, не тратьте время на протесты. Если я спрошу вас, не посылала ли вас недавно ваша мама в аптеку на углу за таблетками цианистого калия, просто скажите нет, и слушайте следующий вопрос… Я однажды нашел решение очень трудного случая, узнав от молодой женщины, после того как задавал ей вопросы в течение пяти часов, что ей была вручена газета, из которой был вырезан какой-то кусочек…[4] Ваше неотъемлемое право на личные тайны – временно отменяется. Договорились?

– Да. – Она посмотрела ему в глаза. – Это неважно. Конечно, я знаю, что вы умны, и я хочу, чтобы вы были таким. Я помню, как легко вы уличили меня во лжи, во вторник утром. Но вам следует знать – вы не сможете уличить меня теперь, потому что мне не о чем лгать. Я не вижу, как все то, что я знаю, может помочь вам.

– И не увидите. Мы можем только попробовать… Давайте сначала уточним слегка настоящее, а затем проследуем назад. Я должен сказать вам, что мистер Мак-Нэр дал мне несколько предпосылок, от которых можно оттолкнуться. Ну, например, что имел в виду мистер Геберт вчера, сказав, что вы почти его невеста?

Она сжала губы, но потом ответила по существу:

– Он действительно ничего не имел в виду. Он… несколько раз просил меня выйти за него замуж.

– Вы поощряли его?

– Нет.

– Кто-нибудь поощрял?

– Кто… кто мог бы?

– Масса людей. Ваша горничная, пастор его церкви, члены вашей семьи – поощрял ли кто-нибудь?

– Нет, – сказала она после некоторого раздумья.

– Вы сказали, что вам не о чем лгать.

– Но я… – Она умолкла и попыталась улыбнуться ему.

Именно тогда я начал думать, что она довольно добрая девушка, когда увидел, как она пытается улыбнуться, чтобы показать, что она не собирается обманывать его. Она продолжила:

– Это очень личное… я не вижу как…

Вульф погрозил ей пальцем.

– Мы будем придерживаться теории, что любым, каким бы то ни было способом, мы желаем найти убийцу мистера Мак-Нэра. Даже, просто как пример, если бы пришлось пригласить в зал суда вашу мать, чтобы свидетельствовать против кого-нибудь, кого она любит. Если раскрытие убийства мистера Мак-Нэра является нашей целью, мы должны предоставить метод расследования мне; и я прошу вас, не упирайтесь и не пугайтесь перед каждым маленький камешком на этом пути. Кто поощрял мистера Геберта?

– Я не буду больше так делать, – пообещала она, – никто фактически не поощрял его. Я знала его всю мою жизнь, а мама знала его прежде, чем я родилась. Мать и отец знали его. Он всегда был… привлекательным, забавным и в некотором отношении интересным, и мне он нравился… С другой стороны, он мне крайне не нравился. Мама сказала мне, что я должна сдерживать свою неприязнь из-за его хороших сторон, и она сказала, что, раз он такой давнишний друг, я не должна оскорблять его чувства отказом, и не будет большого вреда, если позволить ему думать, что он все еще может добиваться, поскольку я еще не решила…

– Вы согласились на это?

– Ну, я… Я не боролась с этим. Моя мать очень убедительна.

– Каково было отношение вашего дяди, мистера Дадли Фроста? Вашего опекуна.

– О, я никогда не обсуждала подобные вещи с ним. Но я знаю, каково бы оно было, он не любит Перрена.

– А мистер Мак-Нэр?

– Он не любил Перрена больше, чем я. Внешне они казались друзьями, но… во всяком случае, дядя Бойд не был двуличным. Следует ли мне говорить…

– Ради Бога.

– Ну, однажды около года назад дядя Бойд послал за мной, чтобы я прошла наверх в его кабинет, и когда я вошла, Перрен был там. Дядя Бойд стоял, он был бледен, но выглядел решительно. Я спросила его, что случилось, и он ответил, что лишь хотел заявить мне в присутствии Перрена, что любое влияние, которое его дружба и привязанность может оказать на меня, будет неизменно направлено против моего брака с Перреном. Он сказал это очень официально, и это было непохоже на него. Он не просил меня обещать что-нибудь. Он просто заявил об этом и сказал, что я могу идти.

– И, несмотря на это, мистер Геберт настойчиво ухаживал за вами?

– Конечно, он продолжал ухаживать. Почему бы и нет? Многие за мной ухаживают. Я так богата, что стоит приложить усилия…

– Боже ты мой! – Глаза Вульфа на мгновение открылись, он взглянул на нее и снова полузакрыл глаза. – Вы так циничны в этом отношении?.. Но это мужественный цинизм, который, конечно, уместен. Ничто так не восхищает, как стойкость, с которой миллионеры переносят отрицательные стороны своего богатства. Какова профессия мистера Геберта?

– У него нет никакой. Это одна из черт, которые я не люблю в нем. Он ничего не делает.

– Есть у него какой-нибудь доход?

– Я не знаю. В самом деле, я ничего не знаю об этом. Я думаю, что есть… я слышала, как он делал какие-то смутные замечания. Он живет в Чезборо, и у него есть автомобиль.

– Я знаю. Мистер Гудвин сообщил мне, что он приезжал сюда вчера. Во всяком случае, смелый человек. Вы знали его в Европе, что он делал там?

– Не больше чем здесь, насколько я помню, конечно. Я была совсем юной тогда. Во время войны он был ранен, а позже приехал навестить нас в Испании… то есть мою мать, мне было только два года… и он поехал с нами в Египет немного позднее, но когда мы поехали дальше на восток, он вернулся…

– Один момент, пожалуйста. – Вульф нахмурился. – Давайте приведем в порядок хронологию. По-видимому, собралась настоящая компания в Испании; почти последние слова мистера Мак-Нэра были о том, что он поехал в Испанию со своей малюткой дочерью. Мы начали с того момента, как началась ваша жизнь. Вы родились, как вы сообщили мне вчера, в Париже – 7 мая 1915 года. Ваш отец был на войне, как летчик британской авиации, и был убит, когда вам было несколько месяцев. Когда ваша мать повезла вас в Испанию?