– Капитан, а у вас была девушка? – Похоже, Джифаренге истощился на бодрые речи, и его повело в предсмертную романтику. И правда, лучше выговориться о своих любовях сейчас, а не тогда, когда тебя попробует лепидозавр.
– Да.
– А как её звали?
– Прис.
– Красиво. Мою звали Нуриндех.
Форт позволил себе отвлечься и мельком посмотрел на Джифаренге. Аспидно-серая с просинью физиономия напарника, почти до широко расставленных глаз-черносливин заросшая медной щетиной, навевала впечатления о трупах, у которых продолжают расти волосы, о лиловых конях, отчасти о снежном человеке и Кинг-Конге. Наверное, девушка была ему под стать – тоже два сорок от скребущей потолок ершистой причёски до длиннопалых лап-снегоступов, ловких, как висящие до колен ручищи; те же лошадиные глаза, вытянутая голова с прижатыми мелкими ушками и экскаваторным ковшом тяжёлой нижней челюсти. Такая синегубая красотка с фиолетовой венозной сетью на кистях и шее, причём шея – с ляжку толщиной.
– Напиши ей письмо – время есть, связь тюка работает.
– Не пора. Нашей кремацией ещё не пахнет.
– Тогда не говори о ней «звали», в прошедшем времени.
– Капитан, река!
Луч выписывал на бугристом фоне гилея извилистую полосу понижения – прорезь широкого речного русла.
– Вижу, не ори. Подумай, во что встанет подъём «Центуриона» со дна. Нужна площадка.
– Пара понтонов… – забормотал Джифаренге.
– …десять водолазов, два буксира, всем платить.
Река проплыла внизу. Мотор грелся всё сильней. Форт опасался набрать высоту – и двигатель перегружать рискованно, и чем дольше падаешь, тем крепче хряснешься.
В гилее забрезжило нечто вроде пологой ямы. Когда угол падения луча позволил заглянуть в неё, Форта обдало радостным теплом – есть!
Сквозь муть проливня сканер «Центуриона» читал формы сооружений, нагромождённых и разбросанных в углублении – похоже, рудничный комплекс. Вот копер, вот надшахтное здание, бункер погрузки, подвесная дорога к террикону…
Огней видно не было. И ещё Форта смутило отсутствие ориентировочной мачты – населённые постройки в гилее всегда имеют мачту выше леса, с маячным огнём наверху. Трудно прочесть, не зарос ли уже рудник вторичными джунглями – это может оказаться заброшенная шахта, высосавшая месторождение. Таких бесхозных объектов на Планете Монстров хватало: окупив вложения и дав навар, шахта становилась не нужна. Плювиоз, ещё раз плювиоз – и гилей затянет искусственную поляну своими мелкими отродьями, точно так же, как след от падения флаера.
Но это шанс сесть на ровную поверхность, и упускать его нельзя.
Проступила трасса, ведущая от рудника на северо-запад – узкая, неровная.
– Погоди разгружать карманы. Если тут безлюдно, нам придётся ждать ремонтников с флаеродрома, а это чёрт не знает, сколько продлится.
Для уточнения Форт послал направленный сигнал:
– Я «Центурион», номер в регистре 550864, иду на аварийную посадку. Ответьте мне.
Тишина на частоте экстренной связи; слышались лишь грозовые разряды. Проливень обещал хлестать до рассвета – и отменить рассвет вовсе, превратив его в серую сырь. Ну точно, ни души на руднике.
И вдруг эфир откликнулся:
– Вас слышу. Какая авария?
– Отказ всей левой гондолы; иду на правой, двигатель сдаёт. У меня большой груз. Дайте наводку на свою взлетно-посадочную.
– Даю луч ведения.
– Принял, спасибо.
– У вас нет возгорания? утечки топлива?
– Пожар потушен, баки целы, подача горючего прекращена.
Рудничных нетрудно понять – льющийся из гондолы гидратил так прохимичит ВПП, что снимай покрытие и вывози в болото. Почему-то считалось, что на Планете Монстров можно заправлять транспорт тем, что на самой Альте строго-настрого запрещено. Дескать, вмешательство людей в природу мизерное: планета сама всё дезактивирует и смоет проливнем в ближайший плювиоз. Однако воду для питья Форт покупал в бутылках, а то что-то много в Купер-Порте разговоров про кровавый понос и рак кишечника; надо беречь свой пищеварительный тракт – или реактор, у кого что.
Правый движок задымил – ах, жаба тебя съешь!.. Форт открыл систему тушения на полную – пусть забивает все пустоты порошком, лететь осталось чуть. Рудник засветился лампами; огни очертили прямоугольник ВПП.
Плоские днища гондол опустились на бетон, рама флаера скрипнула – готово! «11.17», – отметил Форт для записи в бортжурнале.
– Я было подумал, что мы окажемся на земле в другом виде. – Джифаренге шумно почесал слегка взмокшую голову. – Как вовремя нам подвернулся рудничок! да, капитан?
– Ещё минут несколько – и жёсткая посадка. Пойдём, пообщаемся со здешним начальством.
Однако счастливая случайность не по всем параметрам укладывалась в голове Форта. Взяв ориентир, он почти перестал бояться за «Центурион»; даже крайний перегрев под конец не заставил его вздрогнуть. Но что-то мешало полностью поверить в спасение. Он мог бы под присягой подтвердить, что на его карте никакого рудника в этом месте нет!..
Не станешь же отрицать очевидное – вот огни, вот здания, вот остроголовые фигуры в плащах-мантиях, движущиеся к машине.
Джифаренге натянул на голову лямки респиратора и запахнул шуршащий безразмерный дождевик. Форт не нуждался в маске с жёлтыми глот-патронами, но надел её из вежливости – негоже козырять перед людьми тем, что избыток углекислого газа не мешает тебе жить.
Они спустились в нижнюю носовую кабину, заперли ведущую вверх герметичную дверь и только после этого открыли наружную.
Водопадный плеск дождя и сырая прохлада дохнули на них. Один из капуцинов, стоящих на кипящем зеркале чёрной воды, поднял ручной фонарь, заставив Джифаренге сощуриться.
– Здравствуйте. Следуйте за нами. Ваш флаер сейчас осмотрят.
– Это у вас что, дрессированная горилла? – спросил второй, коротко встряхнув торчащим из-под капюшона рылом респиратора.
Где-то вдали отрывисто взвыла сирена, щёлкнул скотобойный шокер и донёсся недовольный рёв ящера – похоже, рудник охранялся от монстров вооружёнными следящими устройствами.
– Как их оформим? сразу Rex-417 или…
– Покажи их страховки, Леон.
– Секунду.. Оба застрахованы во «Френкель Статис».
– О, прекрасно. Личные данные?
– Кермак, Фортунат, землянин, раса – белый, артон…
– Бедняга. Представь, если он был чернокожим, а протез тела по дизайну – белый!
– Ха, как анекдот!.. Дальше о нём: возраст – 37 лет Единого Времени, на ПМ с 25 брюмера 206 г.; контуонский вид на жительство истёк 3 плювиоза 207 г.; владелец и капитан флаера «Центурион» № 550864. Страховая премия – шестьсот тысяч экю.
– Солидно! Пиши ему Rex-417. А этот нелюдь?
– Сауль диль Айкерт, биндэйю, раса – бинджи, возраст – 26 лет Единого, на ПМ с 16 флореаля 205 г.; разнорабочий…
– Кем же ему ещё быть?
– … страховая премия – пятьдесят тысяч экю.
– Не густо, но такую сумму «Френкель Статис» выплатит без разговоров. Давай и ему Rex-417, до кучи. Смену завещательных распоряжений по страховкам пометь серединой брюмера.
– Леон назвал меня орангутангом. Зачем он постоянно провоцирует? – Джифаренге поискал глазами, на чём можно подтянуться, и вздохнул, как кит. Потолки по макушку и отсутствие условий для лазанья сильно угнетали его в жилищах эйджи. В Купер-Порте и то просторней!
– А ты не провоцируйся.
– Я тоже гражданин Альты!
– Где Альта и где ты, подумай. А гражданство у нас временное.
– Я плачу налоги, а он обзывается. Я говорю на латине, чего ещё надо? Рудничок поганый, тут одни расисты…
Альтийскую латину Форт выучил загодя, отсиживаясь у мирков. Освоить её оказалось проще, чем новояз Общества, объединивший хинди с русским и китайским. Джифаренге зря бахвалился знанием латины – похоже, из всех чужих языков он безупречно знал одну матерщину, а в быту предпочитал вражеское линго, из-под палки затверженное в унтер-офицерской школе, за что сподобился от Леона лестного эпитета «федеральная обезьяна».
