Форту Леон тоже не понравился. Зам-безопасник на шахте посреди гилея мог быть и повежливей с людьми, севшими здесь в чрезвычайной ситуации. Мало ли, что судовая должность Джифаренге – бортовой оператор – означает попросту «грузчик», и что он бинджи, а не эйджи. Джифаренге прав: нечего подстрекать человека вызывающими репликами и язвить насчет его внешности.
Шеф-безопасник Морис Мийо при первой встрече тоже вызвал сомнения. То, что на отдельно взятом небольшом объекте скопилось целое кубло работников охраны и надзора, вполне объяснимо. Планета Монстров – мир назначенцев, тут постоянного населения едва одна десятая, даже игрушечного парламента для смеха нет. Роль правительства играла общепланетная дирекция, Генеральный Комиссариат Управления по Планете Монстров (ГенКом УППМ). Но поведение Мориса Мийо отличалось от обычного бюрократического чванства и тиранства над просителем – и отличалось в худшую сторону.
– Я хотел бы связаться с Купер-Портом.
– У нас служебная линия связи, посторонним нельзя ею пользоваться.
– Но я могу связаться с радиостанции флаера.
– На вашем флаере утечка гидратила, там идёт химическая обработка. Она займёт дней пять-шесть.
– Мне необходимо известить флаеродром о вынужденной посадке. И получателей груза…
– Всем уже сообщено.
– Я артон, я должен регулярно вводить себе питательный раствор. Упаковка на борту «Центуриона».
– Скажите, где; вам принесут.
На другой день опять вызов к Морису. Помещения старшего персонала выглядели тесней и примитивней, чем даже дешёвые дома Купер-Порта. Низкие потолки, глухие стены, матовые двери, гул кондиционеров, полосы замазки на швах и неизменный провожатый, смахивающий на конвоира. По пути Форт из любопытства исследовал радаром режим включения неприметных устройств на потолке и то, как происходит их диалог «запрос-отзыв» с опознавательной бляхой охранника. Структура контроля в шахтоуправлении оказалась нехитрая; ой как далеко ей до слежения в Даглас-центре, где он обучался водить «флэш»! а о сравнении с туанской схемой тотальной биометрии и говорить не приходится. Тем не менее само наличие сети наблюдения на заурядном руднике озадачило Форта. К чему такие строгости? Каких чужих тут вылавливать?
Смущало и обращение здешних с приезжими. Без запоров, без решёток, но обставили их так, что только в сортир дойдёшь, не вспугнув следящие головки – лишний шаг, и вспыхивает красный огонёк.
«За кого нас принимают? – недоумевал Форт. – Джифаренге – биндский шпион, а я – разведчик-федерал, что ли? Явно объект не военный, рудник как рудник… Или безопасники решили отыграться на нас по развёрнутой программе? иногда люди хотят оправдать свою синекуру, сделать вид, что не за так надбавки получают… Но не ради же нас одних этот спектакль! Выходит, так заведено давно. И для чего, интересно знать?»
– Кермак, – Морис был само радушие, и доверять ему от этого хотелось ещё меньше, – у администрации есть для вас выгодное предложение. Поскольку ваш флаер в нерабочем состоянии…
– Как? что с ним?
– Моторы полностью вышли из строя, левый гравитор испорчен и не подлежит ремонту.
Форт рванулся бы проверить, но две причины удержали от порыва – Морис не даст осмотреть гондолы, а познания Форта в гидратиловых двигателях ограничивались тем, что эти двигатели есть и они позволяют летать. Из него готовили не моториста, а пилота.
– Вы в состоянии их заменить? Я гарантирую оплату.
– У нас не ремонтная мастерская, запасных движков такого типа нет. Поговорим о перспективах. Администрация готова принять вас на должность техника-оператора систем проходки. Сначала месяц обучения, затем стажировка. В итоге – до шестисот экю в неделю. Советую согласиться, пока есть вакансии; для вас это редкая возможность поправить свои дела.
– Кажется, мы не понимаем друг друга. – Форт подавил растущее раздражение. – Флаер мой, и я не собираюсь расставаться с ним даже из-за поломки движков…
– Починка обойдётся вам в кругленькую сумму. Разумнее будет продать флаер. Мы готовы посодействовать этому за каких-то пятнадцать процентов комиссионных.
– Не затем я его купил, чтобы так запросто продать.
– Другого способа вернуть хотя бы часть денег у вас нет. Наш вариант – самый выигрышный.
– Я вывезу «Центурион» гравиплатформой.
– Не усложняйте, Кермак. Примите как данное, что ваш личный бизнес не удался. В жизни случаются такие перемены, когда ничего нельзя вернуть. А мы даём вам уверенный, надёжный выход из тупика. О получении страховки за движки и простой вы даже не обмолвились… чёрный техосмотр без квитанции, не так ли?.. Вот видите – вам прямая дорога к сотрудничеству с нами.
Вальяжный и гладкий брюнет по ту сторону удобного офисного стола говорил, глядя сквозь Форта, словно проговаривал хорошо заученные реплики из пьесы. Можно было подумать, что и ответы он знает заранее, настолько ровно у него всё получалось. Ухмыляющийся Леон со своими колкими шуточками больше походил на живого человека – он не был настолько предсказуем.
– В переходе на госслужбу есть масса преимуществ.
– Но я даже не знаю, как называется ваше предприятие.
– Объект G-120. Добыча полезных ископаемых.
– Ну об этом-то я догадался ещё с воздуха.
– Итак, вы согласны обдумать наше предложение?
– Нет. Я намерен и дальше заниматься своим бизнесом.
– Правила горнопромышленного департамента ГенКома УППМ не позволяют мне предоставить вам все права и льготы госслужащего. То есть вы не сможете пользоваться радиосвязью, пока не поступите на службу.
– Господин Мийо, ваши действия кажутся мне незаконными.
– Всё в рамках правил, Кермак. – Морис даже не улыбнулся, до того ему было безразлично. Он исполнял какую-то привычную, докучную обязанность и ждал, когда Форт устанет возражать. – Вы не больны, в срочной медицинской помощи не нуждаетесь. Вам дали комнату с хорошим воздухом, питание, санитарные удобства. Чего вам не хватает?
– А свобода связи?
– Если вы настаиваете – составьте телеграмму, наш связист передаст её.
– И как я получу ответ?
– У связиста. Впрочем, телеграфный кабель старый, его часто перекусывают ящеры. Чтобы восстановить его – нужна неделя, а когда и две.
– А спутниковая связь?
– Мы вне зоны покрытия, спутник над нами не проходит; вообще спутников над планетой недостаточно для полного охвата.
– От вас идёт железная дорога или ходят автопоезда с рудой. Там, я уверен, есть места для пассажиров.
– Их мало, и обычно они заняты сотрудниками объекта.
Форт встал, поняв, что бьётся головой о стену. Мийо хочет получить нового проходчика в свою шахту – но не проще ли завербовать его в Купер-Порте? зачем все эти чиновничьи уловки?.. Правда, уловками и не пахло. Морис просто наблюдал за тем, как он запутывается в запретах и отказах, отступая к единственному выходу – подписать контракт с G-120.
Оказалось, Джифаренге толковал с Леоном о том же самом, только заработок ему обещали поменьше.
– Чтобы я за четыреста в неделю изображал им землеройку?! Это не комфортабельно. Капитан, что они с нами мудрят?
– Я ещё не разобрался. – В раздумье Форт сел на койку. Камера, которую им выделили власти G-120, напоминала короб, кое-как приспособленный под жильё. Коридор-зигзаг вёл мимо общественной уборной, где Джифаренге узнал о себе немало нового.
– И повторять не стану. – Он замолк, с полминуты посидел в гордом безмолвии, а затем возмущённо разорался: – Я – четвероногий!.. никогда на четвереньках не хожу, пока трезвый, кого хочешь спросите! Пусть ещё раз скажут, почему я без ошейника – и не стерплю. Засорю кем-нибудь сливную дырку.
– Не вздумай. Лучше осматривайся и приглядывайся.
– Это вам удобней, капитан. При мне все замолкают и шипят.
– Меня интересует та часть здания, где мы не были.
– А пропуск?
Дни Планеты Монстров велики. С начала заселения ГенКом УППМ внедрил двухтактный дневной график, чтобы природный маятник Homo Sapiens не сбился, отмеряя сутки размахом почти в сорок семь старо-земных часов. Час ПМ укоротили до туанского, волей-неволей отвесив лишний поклон империи, хотя психологи возражали – день из шестидесяти часов воспринимается как утомительно долгий. Но хронометраж устанавливали чиновники, а не врачи. Разлиновали сутки так, что работа начиналась задолго до восхода, а в самый пыл светлого дня – сиеста, шагом марш спать! Солнце к закату – вновь за работу, и в ночь до 51.00. Зато ночью, в кромешном мраке близ полуночи – разгар увеселений и гульба, как во всех мирах.
