Вот вам ключи, сказал управхоз, срывая печати с обеих комнат. Живите. Соседи у вас хорошие, мирные. Комнаты тоже хорошие. Он сам открыл двери, показал старушке и девчонке обои, потолки и только после этого отдал ключи. Располагайтесь, вещички привозите. Если, скажем, машина нужна и грузчики, в нашем доме склад размещается, у них машинку прихватить не трудно. Я похлопочу.

Спасибо, поклонилась старушка. А девчонка начала чертить ногой на полу, будто размечала что-то.

Всего этого из кухни, конечно, не видать. Но ведь на то Кешка и главный жилец в квартире, должен он с новенькими познакомиться. Кешка вышел в коридор, прижал кастрюлю покрепче к животу, отхлебывает ложку за ложкой, наблюдает. Управхоз и дворничиха ушли.

Ой, бабушка, смотри! вдруг крикнула девчонка. Кто это?

Человек, кто ответил Кешка. Что, людей не видела?

Ты в этой квартире живешь, мальчик? поинтересовалась старушка.

Живу.

Старушка хотела еще что-то спросить, но девчонка подтолкнула ее в бок и засмеялась.

Смотри, как он ест. Прямо из кастрюли

Ну и ем, ответил Кешка. Так вкусней; небось не пробовала.

Он зачерпнул полную ложку гущи и, громко жуя, пошел в кухню. Для важности он еще пристукивал по дну кастрюли пальцами, как по бубну.

Мама, у нас теперь новые жильцы, объявил он за ужином матери. Девчонка одна и еще старушка.

На следующий день новые жильцы переезжали. Грузчики носили тяжелые вещи шкафы, столы, диван, пианино, много ящиков и разных узлов.

Кешка ходил по коридору, посвистывал, тыкал в узлы ботинком. Он с удовольствием помог бы, но девчонка вертелась, как заведенная, всюду поспевала, указывала:

Шкаф здесь поставьте. Диван здесь. Вот сюда для телевизора шкафчик. Здесь книжные шкафы.

Старушка сидела на подоконнике в комнате и лишь иногда поправляла ее:

Не сюда, Анечка, здесь кресло.

Кешку девчонка будто и не замечала. Только один раз она обратилась к нему, да и то обидно:

Вместо того чтобы болтаться без дела, помоги. Бабушка больная, а я одна не могу Нужно было придвинуть к стене поплотнее туалет светлого дерева с высоким овальным зеркалом.

Не можешь, дык и воображать нечего, ответил Кешка с вызовом. Он уцепился за зеркало. Давай!.. Рраз!.. Раз, два, взяли!..

Девчонка надменно посмотрела на него. А когда зеркало было установлено на место, пробормотала так, чтобы слышал один только Кешка:

Дикарь.

Барракуда[1], огрызнулся Кешка в ответ.

Хищная рыба, водится в южных морях.

Вот так и начали завязываться Кешкины отношения с девчонкой Анечкой.

Вечером мама тоже познакомилась с новыми соседями. Они долго стояли на кухне со старушкой. Мама рассказывала о себе, о своей работе, о Кешке.

Одичал он у меня. Я на работе целый день.

Да, да, кивала старушка. Я так же своего растила. Отец продкомиссаром был. В Средней Азии погиб

Теперь рассказывала старушка, а мама кивала.

Девчонка вела себя с большим достоинством, как взрослая.

Если есть на свете цапля с короткой шеей, то девчонка напоминала Кешке именно такую птицу. Она любила, зацепив одну ногу за другую и наклонив голову, искоса поглядывать за Кешкой. Посмотрит-посмотрит и что-нибудь скажет умное, вроде:

Давай я на тебя буду культурно влиять.

Попробуй только.

Причешись, неприлично ходить лохматому.

А тебе что за дело?

Ненормальный

Барракуда!

Однажды девчонка сказала Кешке:

Ты такой невоспитанный дикарь потому, что у тебя отца нет.

А у тебя-то есть?

У меня есть. Мой папа на Севере, он там важное месторождение разведывает.

Кешка ничего не ответил на это, оделся и ушел на улицу. Неприятно было на душе у него. Раньше ему никто такого не говорил. Как-то давно, еще совсем маленьким, Кешка спросил у матери про отца. Она смешалась, посмотрела куда-то поверх Кешкиной головы, потом сказала очень тихо и очень серьезно: У тебя есть мать, Кешка Разве тебе этого не достаточно? По правде говоря, Кешке было достаточно и одной мамы. Он очень любил ее, слушался, насколько мог, и ни за что на свете не огорчил бы ее умышленно ничем, даже самой малостью. А если он и причинял маме неприятности, то они вдвоем всегда очень хорошо могли разобраться и всегда уступали друг другу. В общем, они хорошо ладили. Несмотря на это, слова девчонки Анечки больно кольнули Кешкино сердце. Он почему-то затосковал, как не тосковал после потасовок и других крупных неудач. Играл в этот день вяло, часто отходил от ребят, стоял, уставившись в небо. А под вечер, сидя у поленницы, спросил своих друзей, Мишку и Симу из четвертого номера:

Скажите, а почему у меня отца нет?

Мишка захлопал глазами, даже рот приоткрыл, но, как старший, взял себя в руки и ответил очень авторитетно:

Это бывает Понимаешь, бывает, что ребята без отцов растут.

А может, у тебя отец в войну погиб, высказал предположение Сима. У многих ребят отцы в войну погибли. Смертью храбрых

Кешке такой оборот дела очень понравился. Он представил себе, каким был его отец отважным, высоким, в каждой руке по гранате Но Мишка не дал ему и помечтать даже.

Когда же он погиб, если ты давно после войны родился?..

А может, при самолетной катастрофе А может, он моряк был и шторм его корабль перевернул, продолжал фантазировать Сима.

Мишка был настроен более прозаически.

Должно быть, они просто разошлись. Бывает такое. Не поладили и в разные стороны.

За ужином Кешка опять спросил маму об отце. Она поставила на стол недопитую чашку чая, повертела в руках сухарик и, не отрывая глаз от него, будто в сухаре и был заключен ответ, сказала:

Кешка, твой отец нас бросил. Не спрашивай больше о нем. Ладно?..

Кешка почувствовал, что своим вопросом он причинил маме боль. Кешка ткнулся в стакан и, дыша паром и всхлипывая, пробормотал:

Ладно. Если он такой, и нам на него наплевать.

А сам сидел и не понимал, как это можно бросить двух живых людей.

На девчонку Кешка не сердился. Чего сердиться? Она не со зла сказала, просто сумничала по своей дурацкой привычке. И все-таки Кешка не утерпел, ввернул к случаю каверзный вопросик:

Слышь, ты А твоя мать тоже на Севере?..

Девчонка захлопала большущими ресницами и, пришлепывая нижней губой, заревела:

Умерла ма-а-ама

Кешка набрался смелости, дотронулся до Анечкиной руки.

Ладно, не реви. От слез слабость в поджилках бывает.

Девчонка руки не отняла, только чаще замигала, отчего с ее ресниц на Кешкину щеку полетели теплые брызги.

После этого случая у них временно установился мир. Кешка иногда подсовывал девчонке грязную посуду, когда она мыла свою. Но девчонка была хитра и свою посуду отлично знала.

Чего тебе, жалко вымыть, да?..

Чтобы ты совсем в лодыря превратился?.. Ишь какой!..

Девчонкина бабушка часто рассказывала о своем сыне. Приносила Кешкиной маме его фотокарточки, читала его веселые, немножко озорные письма и говорила:

Лохматый он у меня немножко Хороший

Девчонка давала Кешке интересные книжки: у нее их было по крайней мере штук сто. Кешка точил девчонке ножи, помогал натирать пол. Между ними установилось нечто вроде молчаливого договора.

Никто из двух высоких сторон не лез в запретные области. Этими запретными областями были родители. Девчонка первая нарушила договор.

Как-то к маме пришел сослуживец, они посидели, попили чаю и отправились в кино.

Это кто?.. Жених к твоей маме приходил?

Кешка даже не понял сразу. Потом побагровел и двинулся на девчонку.

А ну, повтори.

Жених испуганно повторила девчонка.

Кешка потянул ее сразу за обе косы. Пригнул ее голову к столу и постукал о клеенку.

Я тебе дам жених!.. Это просто мамин знакомый. А ну говори за мной: зна-ко-мый

Жених! ревела девчонка.

Их разняла девчонкина бабушка. Сначала она напустилась на Кешку: Как тебе не стыдно девочку обижать?! Но, узнав, в чем дело, поддала своей внучке: Слишком умная стала Марш домой! Она увела девчонку в комнату и еще долго бушевала там. А Кешка пошел во двор.