Привет! сказал он.

Дубравка всхлипнула, отвернулась и быстро поплыла к своему камню. Она взобралась на камень и упала там, тяжело дыша. Ей не хотелось ни думать, ни шевелиться. Может быть, она и заснула бы даже. Но вдруг она услышала позади себя шорох. Вскочила и увидела злорадные лица мальчишек. Они подстерегали её здесь, за камнем, в воде. Теперь они шли мстить за обиды.

Камень высок. Очень высок. Прыгать с него невозможно. Внизу торчат из воды острые выступы.

Попалась, артистка! кричали мальчишки.

Позади них, сжимая в руке свой резиновый круг, карабкался толстый, усталый Утюг. Он кричал, отдуваясь:

Сейчас мы отлупим тебя беспощадно!

На Дубравку посыпались мальчишечьи кулаки. Утюг не бил. Он только приговаривал:

Я бы тебе дал. Только ты умрёшь от моего удара.

Потом он растолкал мальчишек, помог Дубравке встать и сказал добродушно:

Слушай, согласна, что ты попалась? Дай слово, что больше не будешь нарзаном поить, тогда мир. А то смотри, сейчас ещё поддадим.

Буду! крикнула Дубравка. Всё время буду!.. Мне на вас и смотреть-то смешно.

Она сделала несколько шагов и прыгнула с камня.

Убьётся! закричал Утюг.

Мальчишки подбежали к краю утёса. Они видели, как Дубравка, перелетев острые выступы, почти без брызг ушла в воду. Они проглотили завистливую слюну и честно выразили своё восхищение словами:

Ох!.. Вот это артистка!..

Потом они горестно уселись на край скалы.

Утюг схватил свой спасательный круг, разбежался и ахнул вниз солдатиком. Вода больно хлестнула его по согнутым коленям, ударила в подбородок, вырвала из пальцев надувной резиновый поплавок.

Когда Утюг вынырнул на поверхность, он увидел пляшущих на камне мальчишек. Они орали ему приветствия. Неподалёку колыхался спасательный круг. Он прощально булькал, выпуская из разорванного бока последний воздух. Почти рядом плавала Дубравка. Она удивлённо и немного испуганно глядела на Утюга.

Утюг тоскливо отвернулся, приготовился тонуть и вдруг, сам того не заметив, поплыл к камню.

Обретённого так внезапно умения хватило ему ненадолго. Он медленно погружался.

Набери воздуха побольше и ныряй, услышал он возле себя голос Дубравки. Не бойся, я помогу, если что

Плыть под водой было легче. Утюг нырял и вновь выныривал, набирал воздух. Камень становился всё ближе и ближе. Дубравка ныряла рядом. Она вытащила обессиленного Утюга на острые выступы под скалой.

Над их головами промелькнул коричневый мальчишечий живот. Один, другой, третий Мальчишки прыгали в воду.

Тут на дне красивая раковина лежит, сказала Дубравка.

Умел бы я хорошо плавать, я бы её достал тебе, сказал Утюг.

Она глубоко. До неё донырнуть трудно.

На выступы под скалой лезли мальчишки.

Ай да Утюг! кричали они. Ай да мы!

Нужно с камнем нырять, сказал Утюг. С камнем в руках.

После обеда Дубравка постучала в комнату Валентины Григорьевны.

Вот, сказала она, входя. И поставила на подоконник большую мокрую раковину. Я её достала для вас. Это та самая Из глубины Я ныряла за ней с камнем. С камнем хорошо Возьмите её с собой. Будете меня вспоминать.

Валентина Григорьевна хотела обнять Дубравку за плечи, но она выскользнула и побежала по лестнице.

Собака друг. Собака всё понимает, но ничего не может сказать. Собака сочувствует молча, в этом её преимущество.

Дубравка сидела под лестницей, на соседских половиках, которые были вывешены на перила для сушки. Собачонка лежала у её ног. Она не знала, что в человеческом мире её называют Кайзер Вильгельм Фердинанд Третий или попросту Вилька. Собака смотрела в заплаканные Дубравкины глаза и, конечно, не могла разобраться, почему плачет человек, если он не голоден, если его не побили палкой, не пнули ногой, не переехали хвост тяжёлым тележным колесом.

Дубравка ходила на рынок за рыбой для ужина. Когда она пришла, то увидела Серёжку и Наташку. Они сидели на корточках под окном Валентины Григорьевны и подбирали с земли яркие радужные черепки. Это была разбитая Дубравкина раковина. Из окна Валентины Григорьевны выглядывали сконфуженный руководитель драмкружка, Снежная королева, Ворон Карл, Ворона Клара и Пётр Петрович.

Дубравка, сказал Серёжка, они пригласили всех на спектакль.

У Дубравки дрожали губы.

Дубравка, сказала Наташка, они говорят: жаль, что ты не играешь. Ты хорошо играла

Дубравка услышала стук каблуков. По лестнице спускалась Валентина Григорьевна.

Серёжка и Наташка подобрали обломки раковины, стали друг к другу спиной, готовясь зареветь.

Дубравка поставила кошёлку с рыбой на окно своей комнаты и побежала. Она слышала, как Валентина Григорьевна кричала ей вдогонку:

Дубравка, Дубравка, вернись Он ведь нечаянно

Он, думала Дубравка. Всё он

Дубравка спрыгнула с каменного забора позади дома на другую улицу и пошла по ней вверх к маленьким огородам местных жителей.

Вечером Дубравка забилась под лестницу. Стены здесь обросли плесенью. На старой паутине качались высохшие мухи. Мыши разгуливали под лестницей не торопясь. Собака Вилька приходила сюда ночевать.

Вот, Вилька, как получается, бормотала Дубравка. Ты ведь сама знаешь. Тебе объяснять не нужно.

Собачонка прикрывала глаза. У неё были лиловые веки и сморщенный старушечий нос.

Она такая красивая, а он вздохнула Дубравка.

Собака тоже вздохнула. Если бы она могла думать человеческими категориями, может быть, она и поняла бы смысл этого слова красивая

Что она в нём нашла?! крикнула Дубравка. Он урод. Насмешник. Бесчувственный крокодил. Он обманет её и будет смеяться. Вилька, ты ничего не понимаешь в людях!

Собака положила морду на передние лапы. Она давно уже научилась разбираться в людях. Она различала их характеры даже по запаху. Если бы люди могли научиться этому искусству у бродячих собак! Но они не желают. Они предпочитают делать глупости. Вилька давно уже догадалась, что Дубравка встанет сейчас и побежит делать странные, ненужные вещи. Она даже прикусила зубами Дубравкин сарафан, словно хотела сказать: Не уходи, пожалуйста, это тебе совсем ни к чему. Лучше давай выспимся. Но Дубравка пощекотала её за ухом, взъерошила шерсть на собачьей спине и выбралась во двор.

Спи, сказала она Вильке.

Потом Дубравка поднялась по висячей лестнице, перелезла с неё на карниз. Водосточная труба. Ещё карниз. Дубравка уселась на окне и тихо позвала:

Валентина Григорьевна, вы спите?

Иди сюда, сказала Валентина Григорьевна.

Дубравка не шелохнулась. Спросила:

Вы его любите?

Дубравка

Он негодяй. У него пять жён. Шестую он отравил керосином. Он обворовал сберкассу. Он хочет убежать в Турцию.

Дубравка, как ты смеешь!

А вот смею. Он прохвост!

Валентина Григорьевна села на кровати.

Уходи, сказала она тихо и решительно. Я тебя не хочу видеть.

Дубравка посопела немного и вдруг выкрикнула:

А вы Я тоже знаю про вас. Вы такая же, как и все!

Где-то у турецких берегов прошёл шторм. Он раскачал море так, что даже у этого берега волны налезали друг на друга, схлёстывались белыми гривами. Падали на берег, как поверженные быки, и с рёвом уползали обратно.

Ветер прогнал всех людей с пляжа. Большие пароходы поднимались над молом, словно хотели присесть на бетон, отдохнуть, отоспаться. Прогулочные катера и рыбачьи сейнеры плясали возле причалов. Было похоже, что они вот-вот начнут прыгать друг через друга.

Люди не подходили к каменному парапету набережной. Он уныло тянулся вдоль бухты, весь мокрый, весь в пене. Брызги долетали до витрин магазинов и кафе. Чайки, вытеснив жирных голубей, садились на крыши домов.

Дубравка лежала на пляже одна. Она знала секрет: если поднырнуть под первую, самую бешеную волну и подождать под водой, изо всех сил работая руками, пока над головой пройдёт вторая волна, то обратным течением тебя унесёт в море. И можно будет плыть, взлетая на гребнях. Небо закачается над головой, и берег будет то пропадать, то появляться. Люди на берегу станут размахивать руками. Говорить всякие слова о безумстве, но в этих словах будет восхищение и зависть.