Наступил полдень. Бой продолжали развертываться в северном направлении, и теперь американская колонна, была примерно в шестидесяти пяти километрах от побережья Кубы.

Красный флот находился севернее нашего флота и преграждал путь к Кубе. Расстояние между обоими флотами сократилось, и я получил возможность наблюдать в бинокль за всеми перипетиями боя.

Теперь настал момент, когда неприятельскому флоту должен был быть нанесешь второй удар. Дивизион подводных лодок под командой вице-адмирала Томаса бросился с севера в атаку на неприятельский флот и после того, как неприятельский флот перестроился и повернул на север, в бой был брошен второй авиационный отряд американцев. Свежие авиационные силы американцев прибыли с полей Кубы, с Сант-Яго и Гуатано-Бай. Затем американский флот с ужасающей силой сосредоточил орудийный огонь на первом дредноуте колонны красного флота …

– Еще один! – вскричал Рессель. – Еще один потоплен. Это „Мальборо“. Мы подбили еще несколько судов. Взгляните на левый фланг – там один дредноут лишен способности маневрировать. Это „Энр“ – с ним покончено. А тот, что в огне – „Королева Елизавета“.

Но этим не ограничивалось число неприятельских судов, вышедших из боя. Наши орудия подбили еще один дредноут.

Славно коршуны, витали ваши гидропланы над неприятельскими судами, довершая разрушение и осыпая их бомбами.

К часу дня адмирал Брикстон в результате совместного нападения наших воздушных сил, флота и подводных лодок, потерял шесть крупных боевых единиц.

Наши гидропланы опустили дымовую завесу, под прикрытием которой адмирал Кеннеди прервал столь славно разыгравшееся для нас сражение и взял прежний курс.

Теперь соотношение осовныхк боевых единиц обоих флотов составляло девятнадцать к четырнадцати, причем наш перевес в воздухе не возбуждал сомнений, так как теперь наши силы почти уравнялись. Адмирал Кеннеди оказался в состоянии возобновить артиллерийскую дуэль, и оба флота возобновили обстрел на расстоянии двадцати с небольшим километров.

Мы превосходили неприятеля качестом нашей воздушной разведки, и Рессель беспрестанно уверял меня, что наш орудийный огонь оказывается более успешным, чем неприятельский.

– Господи, что это за сражение? – вскричал и он. – Вы заметили последние попадания? Еще две неприятельские посудины потоплены – бывший немецкий корабль „Фон Тирпиц“ и японское судно „Мутсу“. Собственно, оба этих судна входили в составь крейсерской эскадры, но Брикстону пришлось их вызвать на помощь.

Вскоре однако радость Ресселя была омрачена. Американский флот потерпел второй тяжелый урон за этот день.

Сосредоточенный огонь неприятельских орудий вывел из строя наш дредноут „Невада“, и, несмотря на то, что наши истребители попытались вывести его из зоны боя и укрыть за дымовой завесой, неприятельское аэропланы и подводные лодки довершили свое делю и потопили дредноут.

Несмотря на то, что скорость обоих флотов, в результате артиллерийской дуэли, снизилась, красный флот приблизился к нашей колонне настолько, что адмирал Кеннеди, во избежание того, чтобы наша колонна была разрезана надвое, отдал приказ переменить курс и пошел на юг.

Убежденный в перевесе нашей артиллерии, адмирал отдал приказ возобновить артиллерийскую дуэль. Близился вечер – бой беспрерывно шел с рассвета. В результате маневров нашего флота, солнце снова садилось у наших капониров за спиной.

Теперь тринадцати американским единицам противостояли семнадцать неприятельских единиц. Следующий час довершил уничтожите остатков неприятельского воздушного флота. Наши летчики сосредоточили все свои силы на неприятельском воздушном флоте, и вскоре остатки его были разгромлены.

Бинней, наблюдавший за боем в обществе одного из офицеров авиации, находившихся на „Орегоне“, возбужденно крикнул мне:

– Наконец-то у меня имеется аэроплан, вооруженный пулеметом! Капитан Рессель, идите сюда – мы сейчас полетим.

Через пять минут мы были в бронированной каюте аэроплана и взмыли в высь. Прежде чем нам удалось достичь желательной высоты, нам пришлось вступить в бой с японским летчиком, и Бинней сбил его.

Достигнув высоты пятисот метров, мы стали наблюдать за последней фазой этого решающего морского сражения. Теперь красный флота Находился на расстоянии пятнадцати километров от западной оконечности острова Гаити.

Американский флот расположился в пятнадцати километрах на юго-восток от маленького островка Навасса Исланд. К стыду своему, я должен признаться, что только тогда я узнал о том, что этот островок принадлежал Соединенным Штатам.

Таково было расположение обоих флотов, когда адмирал Кеннеди приступил к осуществлению своего решающего замысла. Новая группа подводных лодок атаковала теснимый неприятельский флот с восточного фланга, и одновременно в бой ринулись свежие воздушные силы, спрятанные на острове Гаити.

И снова воздушные и морские силы своими согласованными действиями нанесли противнику жестокий урон. В то время, как красный флот маневрировал, чтобы избегнуть минной атаки, наши аэропланы снизились и открыли бомбардировку. Поддерживая воздушную и подводную атаку, наши орудия развили ураганный огонь извергая на неприятельский флот огромные массы металла и взрывчатых веществ.

Рессель, не отходивший от меня ни на шаг, безостановочно продолжал говорить:

– „Бенбоу“ выведен из боя. В прошлом, это – флагманский корабль великобританской эскадры линейных кораблей. Рядом с ним „Ревенг“. Посудина со сбитыми мачтами не что иное, как „Сомма“ – флагманский корабль французского флота. Тот, что тонет, – „Юлий Цезарь“ из итальянского флота. Там на горизонте сейчас взлетит на воздух „Нагато“, а рядом, охваченный огнем „Того“. Оба принадлежали в восьмому японскому дивизиону. Некогда они были гордостью японского императорского флота. Мне кажется, что „Нагато“ был флагманским кораблем адмирала Ото, которому Брикстон передал командование крейсерской эскадрой.

Вот каков был успех, достигнутый адмиралом Кеннеди в этом сражении. Потери, понесенные неприятельскими крейсерскими эскадрами и дивизионами более мелких единиц были еще многочисленнее. Остатки потрепанного красного флота направились на юг, пытаясь найти спасение в бегстве. Но Кеннеди не собирался закончить сражение. Теперь у нас было тринадцать линейных кораблей против неприятельских одиннадцати, и мы находились в перевесе.

Кеннеди приблизился со своим флотом к колонне неприятельских дредноутов, и в сумерках началась последняя артиллерийская дуэль.

На наше счастье, северо-восточный ветер отгонял в сторону облака дыма, что давало нам возможность беспрепятственно наблюдать за всеми стадиями сражения, развернувшегося в ряд единоборств отдельных дредноутов. Как нам удалось установить, адмирал Брикстон дал со своего флагманского дредноута „Нельсон“, понесшего большие повреждения, приказ к отступлению, поручив подводным лодкам и истребителям прикрыть его.

В первый час преследования наш флот натолкнулся на флотилию неприятельских подводных лодок, вынырнувших с юга. Позднее их появление было совершенно необъяснимо, и мы стали испытывать опасения, что в последнее мгновение победа может быть вырвана из наших рук.

Два больших наших дредноута – „Идаго“ под флагом контр-адмирала Атвуда и „Западная Виргиния“ – были потоплены. К счастью, остальным судам удалось подобрать часть команды тонущих кораблей. Эта потеря омрачила торжество нашего флота.

Адмирал Кеннеди собрал свои боевые силы и повел их в погоню за отступавшим флотом Брикстона.

Бинней опустился рядом с „Орегоном“, и нас подняли на борт.

Я едва успевал выхватывать из пишущей машины листки со своими сообщениями. – Бинней тут же подхватывал их и несся к радиоаппарату передавать их дальше. Беспрерывное возбуждение и большое количество поглощенного во время работы кофе сказалось на моих нервах, и я, совершенно обессилев, упал в кресло и забылся. Продвинувшиеся далеко вперед армии Красного Наполеона все еще попирали американскую территорию, но флот Карахана, обеспечивавший ему владычество над морями, был уничтожен. Близился рассвет – рассвет, несший нам победу.