Социализм как таковой, что бы он ни означал в своих отдельных проявлениях, предполагает, по Марксу, отмену частной собственности на средства производства. Относительно этого принципа следует заметить, что именно в Советском Союзе и в бывшей ГДР реальный социализм представлял собой осуществление данного принципа и соответствовал этому требованию Маркса. У Маркса было сказано, что на смену частной собственности на средства производства должно прийти "обобществление средств производства". За этой формулой скрывается определенная магия слов. Социализм выжил в ХХ веке в течение столь продолжительного времени, да и завтра, вероятно, возродится вновь именно потому, что люди верили в эту многообещающую формулу: обобществление частной собственности на средства производства.
Но что означает здесь обобществление? Кто конкретно представляет собой общество? Можно ли вообще представить себе общество в качестве субъекта, способного присвоить средства производства, экспроприированные у частных собственников? Магическое понятие "общества" играло в социалистической мифологии такую же роль, какую в правой и национал-социалистической теории играло понятие "народ". В последнем случае тоже можно было спросить: так кто же конкретно есть этот "народ"? А кто есть общество?
Такие коммунисты как Ленин имели мужество ответить на этот вопрос в 1917 г. совершенно определенно: субъект, который должен присвоить средства производства и распорядиться ими, - это государство. Но кто конкретно представляет государство? И что дает государству легитимные основания присваивать средства производства? - Марксистско-ленинская философия. А кто излагает и интерпретирует эту философию? - Партия. Кому же принадлежит решающее слово в партии? - Политбюро. Еще Троцкий предвидел, что по ленинской модели полную власть над человеком будет осуществлять партийный комитет, политбюро, а в крайнем случае и вообще один-единственный человек, в распоряжении которого и находятся средства производства. Именно так и обстояло дело в Советском Союзе.
Поэтому, я думаю, недостаточно сказать, будто Маркс не имел ничего общего с реальным социализмом. А что же иное означает социализм, как не обобществление частной собственности на средства производства? Это главный вопрос. Есть исключительно честные бывшие социалисты, такие, как социолог Оффе, который прямо признал, что оперативной модели социализма более не существует. Но что же тогда еще представляет собой социализм? Утопию?
"Осуществление утопии" есть само по себе понятие абсурдное, ибо "утопия" означает по смыслу своему нечто такое, что в действительности не существует и быть не может. Конструкция такого идеального общества, лишенного реального пространственного и временного измерения, при попытке ее осуществления была обречена на крах, это заложено в самом понятии утопии. Но в чем же, однако, заключался утопический элемент в социалистическом проекте? Что составляет специфику этой утопии, потерпевшей крушение в реальном социализме?
Существуют различного рода утопии: к примеру, географические, эротические, эстетические. Какого рода утопия лежит в основе социализма? В основе его лежит, как я уже говорил вкратце, идея создания "нового человека". Это притязание относится к самой сути социализма: создать нечто фундаментально новое, осуществить чудо. Таким чудом, ставшим былью, и должен был стать "новый человек" социалистического типа. Надо заметить, что именно это притязание по-прежнему обладает притягательной силой для многих наших интеллектуалов. Эти люди живут надеждой, что когда-нибудь будет-таки достигнуто такое состояние общества, при котором индивидуальные интересы совпадали бы с общественными и было бы преодолено раздвоение, типичное для буржуазно-либерального общества во всех его формах. В буржуазном обществе индивидуальные интересы и общественные - это две различные вещи, и такое состояние должно быть, по замыслу социалистов, преодолено. Реальный социализм впервые добивался такого состояния в обществе, при котором человек желал бы осуществления именно того, что партийное руководство обозначает как выражение общественных, общих интересов.
Социалистический человек полностью подчиняется обществу. Независимая от общества самостоятельная личность не существует. Процесс этот ведет в конечном итоге к тому, что человек действует не по совести, а руководствуясь тем, что руководство социалистического общества представляет как общий интерес. Типичным становится то, что делает он это отнюдь не против своей воли, а с энтузиазмом: борется за повышение производительности труда, проявляя готовность работать, отдавая все свои силы, даже бесплатно и терпя прочие лишения. В крайнем случае человек социалистического типа готов даже, будучи невиновным, признаться в совершении преступления, если партия требует от него этого ради общих интересов - достаточно вспомнить в этой связи хотя бы инквизиторские судебные процессы 30-х годов. Человек, живущий героическим, тотальным и постоянным самопожертвованием во имя интересов общества, которые определяет партия, - именно это и есть прототип "нового человека".
Не будем забывать о том, что общество наше и поныне в высшей степени восприимчиво к этому идеалу, как и вообще к утопиям. Иоахим Фест назвал в своей недавно вышедшей книге "Разрушенная мечта" конец социализма концом утопии как таковой. Книга эта сама по себе превосходна, однако к высказанной мысли я присоединиться не могу. На протяжении эпохи Нового времени было создано немало утопических проектов. К примеру, еще в конце XVIII века Мерсье дал литературное описание образа будущего, соответствующего примерно тому, что получилось из социализма в дальнейшем в действительности. Однако полностью счастья и совершенства человеческой натуры достигнуто не было. Карл Маркс раcсчитывал, что на основе научного понимания истории удастся построить этот социализм также и практически. В ходе самого исторического процесса, прежде всего благодаря развитому капитализму, созрели, как он полагал, условия, позволяющие воплотить теперь в жизнь этот проект, возникший когда-то в форме литературной утопии.
В этом смысле Маркс не был утопистом. Карл Маркс был слишком большим реалистом, чтобы полагаться на утопии. Более того, он разработал обоснование и дал интерпретацию социализма как той формы, которую должно было, по его мысли, с необходимостью принять общество того времени, XIX века. Он был убежден, что тем самым была бы осуществлена внутренняя логика и тенденции, присущие современному миру в целом со времен Французской революции. Логике утопизма должна была бы тогда следовать и сама история. Символом этой логики утопизма стала в эпоху Нового времени, конечно, идея прогресса.
Две вещи мы должны уяснить себе со всей определенностью: по своей природе и по сути своей эпоха Нового времени представляет собой ничто иное как программу осуществления прогресса. Причем этот прогресс предполагается не как некий бесконечный процесс, а как находящий завершение в определенном состоянии совершенства. Из данного тезиса вытекает логически тот неприятный вывод, что с крушением социализма и вся эпоха Нового времени оказывается тогда в кризисе, глубоко сотрясающем ее основы. Тогда конец социализма выступает уже не только как выражение общего кризиса самого социализма, но и кризиса эпохи Нового времени в целом.
Если это в действительности так, то из этого опыта крушения социализма нам следовало бы, конечно, извлечь самые серьезные уроки. Ибо на достижение какого состояния общества была ориентирована с самого начала эпоха Нового времени? Стремление было всегда к такому состоянию общества, при котором человек полностью распоряжался бы своей собственной судьбой и всеми социальными и индивидуальными условиями своей жизни. Если заострить эту мысль, то можно выразить ее следующим образом: замысел состоял в том, чтобы упразднить случайность, или, говоря более обыденным языком, судьбу. Прудон [4], ранний социалист, с которым Маркс обошелся совершенно несправедливо и взгляды которого он к тому же неверно истолковывал, говорил в этой связи о "дефатализации судьбы". Человек не должен был более зависеть от своей судьбы. Ему надлежало взять отныне в собственные руки естественные и социальные обстоятельства своей жизни, самому распорядиться ими, чтобы, освободившись от всякого рода зависимости, связанной с судьбой, обрести возможность поступать теперь как ему вздумается. В этом была цель не только ранних социалистов, но и всей эпохи Нового времени.
