Получат ли осуществление подлинно человеческие способности, зависит от полиса, от политического порядка в нем. Именно политика составляет ту сферу, где решается, во зло или во благо будут направлены способности человека. Свободное участие граждан в регулировании общественных дел на основе принципа равенства составляет, по определению Платона, сущность полиса. Полис в этой форме оказался тогда в кризисе.

Платон и Сократ находились в политической ситуации, которую мы можем назвать первым крупным кризисом демократии. Платон сравнивает полис с кораблем, плывущим в море. Так же, как корабль, нужно провести сквозь все бури, имея надежный компас и опытного штурмана, точно так же и полис нуждается в искусном политическом руководстве. Платон рисует образ корабля, оказавшегося в море вдали от берегов. Команда взбунтовалась, приковала капитана к мачте. Неуправляемый корабль несет в неизвестную даль. В такой же неуправляемой ситуации, как тот корабль, оказывается и полис.

Аналогии с нашим нынешним положением возникают непроизвольно, когда читаешь этот пассаж из "Политеи". Платон критиковал софистов за то, что они отождествляли необходимое и добро. Различение добра и зла снималось в результате того, что софисты исходили из фактического, из влечений людей. Сегодня мы можем сравнить господство софистики с манипулированием людьми, их сознанием, целенаправленным разжиганием в них определенных страстей и настроений.

Понятие политического может быть познано, по Платону, конкретно лишь тогда, когда в политическом строе общества воспроизводится внутренний порядок влечений человека. Иначе политическое остается абстрактным. Демократия развивается, согласно Платону, из олигархии. Под олигархией Платон имел в виду то, что мы сегодня называем капиталистическим обществом - общество, в котором богатые господствуют над бедными. При олигархии полис теряет единство и распадается на два общественных слоя, - на богатых и бедных.

Демократическое общество предполагает, по Платону, свободу граждан выбирать тот образ жизни, какой они хотят, а также свободу участвовать в политической жизни или нет. Однако безмерное и безудержное, произвольное использование свободы, злоупотребление свободой приводит к гибели демократии. Платон называет в качестве важнейших добродетелей мудрость, смелость, благоразумие и справедливость.

Справедливость нельзя установить силой политического господства, она предполагает самоосуществление человеком своих душевных стремлений. Без названных добродетелей невозможно, по мнению Платона, существование полиса. Но если способности человека могут быть употреблены в добро и во зло, как избежать тогда злоупотребления ими? Платон отвечает на этот вопрос: нужно распознавать добро, его сущность.

Когда в нашем обществе иссякнет эйфория по поводу прогресса, мы обратимся к вопросам, поставленным Платоном. На какой иной основе можно еще уравнять напряженность между индивидом и политической целостностью, согласовать личные интересы с государственными и общественными, кроме как на основе этоса, нравственного сознания каждого отдельного гражданина?

И возможна ли вообще демократия без этоса? Демократия успешнее всего функционирует именно в тех странах, где сохранилась традиция христианского этоса. Фундаментом, на котором выросло величие Европы, была попытка ограничить свободу человека мерой познанной истины. Но дают ли нам понятие истины современные науки?

Не оставляет ли современная наука молодого человека во всех жизненно важных вопросах без духовных и нравственных ориентиров, предоставленным самому себе? Без философии всякая форма знания остается догматичной, поскольку предпосылки такого знания не получают никакого иного обоснования, кроме успеха.

Притязания современного человека на автономность разбиваются, наталкиваясь на сопротивление природы. Но если это так, то человек должен тогда при выборе своих целей руководствоваться самоограничением, то есть принимать в расчет природу. Значит, для осуществления автономности индивида в том смысле, как это имелось до сих пор в виду, уже нет возможностей.

Это в свою очередь требует тогда радикального переосмысления самой эмансипации, которую мы еще вчера так восхваляли и по поводу которой мы так ликовали. Значит, нам нужно отнюдь не новое свободное осуществление потребностей и интересов человека, а нечто принципиально иное. Условием выживания человека становится этика самоконтроля, самообладания, самоограничения...

Это, однако, совсем не та этика, которую прививают у нас ныне в школе и родительском доме. Туда давно уже проникла культурная революция 1968 года. Вопреки своему намерению развить демократию, культурная революция скорее подорвала ее, поставив под вопрос саму идею воспитания. Апеллируя к принципу эмансипации, культурная революция дезавуировала не только демократические институции, но и сам этос, без которого не может существовать ни одна демократия.

У Платона и Сократа мы познаем ту истину, что демократия определяется в первую очередь не установлением определенных институций, а представляет собой прежде всего проблему культуры. Если у самих граждан нет соответствующего демократического сознания, демократия не выживет даже при самых лучших учреждениях. Но граждане не могут выработать такое сознание сами, оно должно быть воспитано в них. Демократия живет предпосылками, создать которые сама она не в состоянии. Она включена в систему культуры - в данном случае культуры, - на которую наложили отпечаток античная философия, христианство и Просвещение. Без воплощения в современности традиций прошлого воспитание в духе демократии невозможно.

Что касается состояния воспитания молодежи в ФРГ, то ни одна другая область жизни общества не оказалась в столь сильной степени подвержена вандализму, как школа. Распространение насилия среди детей и молодежи является одним из последствий школьной реформы. Целью ее было создание демократической школы, способной воспитать сознательных граждан, самостоятельных, автономных индивидов, человека, готового включиться в осуществление социальной справедливости.

Имелась в виду школа, которая дифференцировано учитывает потребности и интересы учащихся, устраняет социально обусловленное неравенство среди них, компенсирует отставание, вызванное происхождением. Новая школа должна была разъяснять, какие исторические традиции привели к фашизму. Предполагалось критически преодолеть традиционные нормы, ценности и авторитеты, препятствовавшие завершению эмансипации и тому, чтобы человек полностью распоряжался собой и своей судьбой.

Новое воспитание было ориентировано преимущественно на эмоциональные установки. Детям хотели дать больше человечности, развить у них социальные ориентации, способность к самоутверждению в демократическом обществе и к участию в принятии коллективных решений, возможность удовлетворения естественных влечений.

Реформа школы была нацелена на ликвидацию принципа конкуренции и достижений. В результате мы наблюдаем сегодня деперсонализацию, отказ от ответственности, отсутствие динамизма. Новый антропологический тип характеризуется как "нарцисс": он сосредоточен на своем собственном внутреннем состоянии, обнаруживает слабое чувство реальности, старается уклониться от всякого сопротивления, оказывается неспособен к стабильным отношениям с другими людьми.

Замысел школьной реформы предполагал преодоление отчуждения, разрешение основного противоречия между свободой и равенством. Духовной основой новой школы хотели сделать программу завершения Просвещения, интерпретированную по Марксу и Фрейду. Педагогика ориентировалась на критическую теорию эмансипации в том виде, как ее развили Адорно, Хоркхаймер, Маркузе, позднее Хабермас. В общую концепцию сводились мотивы и посылки герменевтики, эмпирико-аналитического метода, теории коммуникаций. На этой основе усматривалась возможность преодолеть "заторы" в старом педагогическом сознании. Произошла конвергенция критической социальной теории Франкфуртской школы с критической педагогикой. Новая педагогика была ориентирована на постоянную критику общества.