— Тогда так и поступим. Святой отец,… а можно ли несколько горлиц направить к лагерю врага? И посмотреть, чем эти твари заняты…

— Я думал ты и не спросишь — усмехнулся священник — Можно. Птица подлетит, посмотрит и вернется обратно. Но считать и писать горлица не умеет, поэтому нам придется довольствоваться лишь обрывками видений, столь быстро исчезающих из крохотной головы мелкой птички. А если по дороге обратно птаха отвлечется на жирного червяка или упитанную муху…

— Все лучше, чем ничего — заметил я, довольно потирая ладони — Великолепно! А какой груз могут поднимать горлицы?

— О чем ты, Корис? Груз? Послание переправить?

— Да нет. Скажем, пронести над лагерем врага дырявый мешочек с молотым цветком Раймены… или там наконечник стрелы уронить. Можно простой, а можно отравленный или освященный. А лучше все вместе сразу. Чтобы какую-нибудь тварь поганую и ранило и отравило ядом и святой силой шарахнуло! А если крупную птицу отправить? Того же тетерева! Он и мешочек побольше унесет…

— Корис…

— Или сразу пять-шесть крупных птиц…

— Корис!

— А? Простите, отче, замечтался.

— Только я один посвящен в то, как «уговорить» птицу, создание божье, помочь в беде. Научиться этому можно, но учиться придется долго. Я сам, в день, смогу «поговорить» с двумя-тремя птахами, на что уйдет очень много сил. Поэтому, если ты уже представил, как на врагов летит сотня птиц несущих заговоренные божьим словом наконечники для стрел, камни и мешочки с молотой Райменой… забудь об этом. На разведку птицу невеликую послать смогу. Ту же горлицу. И ответ от нее получить, пока он с памяти у беззаботного создания не исчез. Смогу и пару горлиц отправить в указанную тобой сторону, дабы искали они людей.

— Эх,… отец Флатис, а как же птицы разведчики? Они ведь дни и ночи лететь будут, много времени пройдет. Они не забудут наказа?

— Наказ это не видение, Корис. Его так просто с памяти не сотрешь. Но и наказ не вечен, со временем исчезает.

— Ясно… хоть по-прежнему очень жаль. Отче, я так понял, что «уговаривать» птичку вы будет с помощью жизненной силы, а не магии. И раз так — только не серчайте сразу — в чем разница между Церковью и некромантами?

— Тьфу на тебя! Как можно не видеть разницу! Я у птахи ни единой крохи ее силы не возьму! Наоборот — поделюсь своей! Вот почему я не могу проделать то же самое сразу с десятком горлиц или тетеревов. Мои силы не бесконечны. И я уже стар. А с годами сил не прибавляется. Еще лет десять назад, я могу попросить помощи сразу у пяти или шести птиц. Да и волка мог уговорить помочь, один раз и медведь мне на помощь пришел. А те друиды, с лесов откуда, этим и живут! Волки им мясо приносят, птицы как око в небе, а лисицы предупредят о врагах скрывающихся под кронами деревьев. Оттого Рикар меня и называл друидом.

— И снова — жаль, очень жаль…

— Довольствуйся малым и будет тебе многое даровано Создателем! — нравоучительно заметил отец Флатис и я скривился как от кислого яблока.

— Даровано… спорить не буду. Однако, отче, если вы это проделать можете, то сумеет ли Тарис?

— Да!

— Проклятье!

— Свои силы он на птичку-невеличку не потратит, но у него и заемной жизненной энергии хватает! Надо будет — пару гоблинов замучит до смерти, зачерпнет их силы и напоит хоть десяток птиц. Этим часто пользуются поганые некроманты скрывающиеся в глуши. Отряд Церкви спешит на его поимку, а эта погань уже получила весточку от замороченного божьего создания и улепетывает со всех ног.

— Друиды, некроманты, священники… — пробормотал я — Вы жили и живете за счет одной и той же силы. Но в свое время Светлая Церковь решила объявить монополию на этот источник могущества… иначе и не скажешь.

— Монополию? Такого слова не ведаю, но не иначе как хулу возводишь на смиренных слуг Создателя!

— Да нет… мысли вслух — улыбнулся я, одним махом допивая оставшуюся в кружке гномью настойку — Отец Флатис, а я смогу?

— Что? Довести меня до белого каления? Это у тебя воистину хорошо и часто получается!

— Нет… поделиться с птичкой своей силой?

— Эка на что замахнулся-то!

— А что? Разве нам помешает пара лишних зорких глаз в небе? Пойдемте, отче, пора отправлять разведчика пернатого к стану врага — усмехнулся я вставая. Пошатнулся, ухватился рукой за стол — Вот это настойка!

— Да-да! — засиял Тикса — Оченно крепкая!

— Пойдем уж — вздохнул старик, поднимаясь совершенно ровно и не выказывая ни малейших признаков опьянения — Но птицу ловить сами будете! Я еще в свои-то годы по скалам чтобы прыгал! Нет уж!

— Я прыгать! — заверил нас гном — Оченно хорошо прыгать!

— А спьяну не промахнешься мимо камня и в бездну не ухнешь? — усомнился я, заглядывая в чересчур блестящие глаза Тиксы.

— Не ухнуть!

— И чего ты столь выпил-то!

— Как чего? Одному пить запрещено! — удивленно отозвался коротышка, поддерживая меня под локоть — Древний закон! Только с кем-то!

— Ну и обычаи у вас — вздохнул я — Ладно, пошли, хитрый ты наш. Отец Флатис! Куда вы так рванули? Я едва ноги переставляю после пары кружек!

— Не те нынче мужики пошли! Ох не те! — донесся из зеленоватого сумрака сварливый голос старика — Жду!

— Так почему я не смогу поделиться с птицей частью своей силы?

— Причин много! Например, запомни одну истину, Корис — малое всегда притягивается к большему! Уходит без остатка!

— Это к чему вы сейчас? Малое… к большему.

— У кого жизненной силы больше? У тебя, здорового лба, или у птички невелички?

— У меня, думаю. Вот теперь понял, к чему клоните.

— Сделаешь что не так — и вместо того чтобы вдохнуть в птаху чуть больше силы, выпьешь ее досуха! И получишь крохотное безжизненное тельце, и грех на душу возьмешь! Можно птицу аль зверя копьем или стрелой бить, но вот так промышлять… то грех великий! Что ни на есть некромантия темная! А можешь в другом ошибиться — отдашь чересчур много! И тогда сам заболеешь, ослабнешь, может и рука омертветь и отсохнуть. Ну или иная часть тела. Чаще всего недоучки священники слепнут или ноги у них на время отнимаются. Иногда и умирают! Не забывай — некроманты спокойны в своих мерзких ритуалах лишь потому, что если и делятся силой, то не своей!

— Я бы все же хотел попробовать — пожал я плечами — Особо терять нечего, когда под стенами такая мерзость засела. Но для начала посмотрю как это делаете вы. Вдруг что увижу и пойму.

— Посмотрит он… — пробрюзжал отец Флатис, размашисто шагая по скальному дну обжитой приозерной пещеры. Мы с Тиксой едва за ним поспевали, при этом гном втихоря пихал мне флягу с остатком браги, при этом успев к ней сам основательно приложиться — Посмотрит он… В этом и есть разница между нами и некромантами. Те берут без спроса чужое, а мы отдаем свое! А темной волшбой кто увлекается… их утробы мерзкие ненасытны! Читал я в одной книге старой из нашей орденской церковной библиотеки про подобных кровопийц, до такой степени упившихся чужой силой, что по сравнению с ними Тарис Некромант всего лишь пустое место! Раньше, жрецы своего поганого темного бога, настолько напитывались силой, что стоило им зайти к примеру в наполненный людьми зал, как там все падали мертвыми! За один миг лишались жизни, а жрец всего лишь сделал шаг вперед! Всего лишь вошел в дверь!

— Вот это да… — выдохнул я, представив подобный кошмар.

Обычный с виду человек просто заходит в людное место и одним только своим присутствием там обращает его в могильник…

— Почему же никто не вспоминал о подобных некромантах, отче? У всех только Тарис на языке.

— Потому что древние упоминания и легенды о подобных проклятых созданиях денно и нощно искоренялись Церковью. Жглись книги, затыкались рты бардов и сказочников бродячих, любящих стращать деревенский народ лунной ночью под дармовое пиво! И поверь Корис — в этом нет ничего плохого! Иногда лучше не знать. Чтобы никто втайне, в глубине души своей, не возмечтал о подобном могуществе. Пусть мечтают стать светлыми героями, доблестными солдатами стяжавшими славу на ратных полях. Слишком уж легок путь во тьму. Слишком легко поддаться сначала мечтаниям, а затем начать искать уцелевшие книги с запретными знаниями, а оттуда и до пыток безвинных людей рукой подать. Впрочем, сейчас не помогут и мечтания. Настолько могущественными больше никому не стать.