Почему птицы ударили во двор? Зачем массовая гибель?
И что это там начало происходить в чавкающей кровавой грязи? Земля размякла от птичьей крови! Но не это волновало меня сейчас — земля зашевелилась! Искореженные птичьи тельца пришли в движение. И не только они — перед их массовой гибелью я отчетливо заметил, что многие птахи насели в лапах что-то неприглядное, черно-серое, с болтающимися лохами. Сильно смахивающее на куски гнилого мяса. И вся эта разбросанная и размазанная по двору мясная масса разом зашевелилась…
— Не подходи-и-ить! — вновь пронесся по воздуху очередной ревущий приказ — Огонь вниз метайте! Огонь метайте! Масло лейте! Все что горит! Ну!
Закричали и другие — облаченные в приметные издалека одеяния братья монахи. Замахали руками, что-то принялись разбрасывать по воздуху — прямо с вершины стены во двор, на жутко вздрагивающие куски мяса.
До рези напрягая глаза, я едва-едва сумел различить вспухшие над землей серые странные облачка. То ли дым, то ли пыль… что это? Будто сам Темный услышал мой мысленный вопрос и тут же дал мне на него страшный ответ — из дверей пристройки выскочил воин с перевязанной окровавленными тряпками головой. В одной руке пылающая головня, в другой топор. Подскочил к ближайшему куску ожившего мяса и замахнулся… и, выронив оружие, схватился обеими руками за горло, я услышал слабый хриплый вскрик. А затем воин рухнул и его начало корежить в жутких судорогах, руки и ноги беспорядочно били по земле, голова стучала о камень.
— Никому не выходи-и-ить! — послышался еще один крик и его тут же подхватили стоявшие на стене воины — Закрыть двери!
Тогда же во двор полетели наспех подпаленные от жаровен ветви, посыпались уголья, упали охапки соломы. Монахи щедро продолжали разбрасывать нечто невидимое моему взору, но я понимал, что это молотая Раймена.
А так же я понимал, наблюдая за все еще корчащимся несчастным, что серые облачка замеченные мною ранее ничто иное как очень сильный яд. Тарис…
— И-и-и-и-и-и-и! — дикий, безумный и радостный вопль раздался далеко сверху. Задрав голову, я увидел черное брюхо огромной птицы совершающей широкий маневр. А когда отвратная птица-нежить накренилась, различил я и яркие рыжие волосы наездника… вот и Риз Мертвящий пожаловал на праздник,… летит очень высоко, стрелой не достать. Да и что толку — завязнет в мертвой плоти летающего пожирателя.
Огонь,… но достанет ли?
Послав Ризу беспомощное проклятье, я опустил взор к земле, к подъемнику. Скорее вниз! Скорее во двор! Так погибают мои люди!
Я потерял троих людей меньше чем за пару минут! И весь двор ожил! Там что-то пытается собраться воедино, а мы не можем и подступиться из-за смертельного яда…
И вновь я невольно замер…
Я стоял в одном шаге от подъемника. Но не я прибыл туда первым.
По ту сторону от едва заметно покачивающейся платформы уже стояла высокая худая фигура в белом балахоне и плаще. Седой старик с пронзительным синим взором направленным прямо на меня и только на меня. Отец Флатис, Искореняющий ересь и боевой огненный маг. Мы встретились взглядами и на мгновение замерли, не замечая ничего и никого вокруг. А затем одновременно шагнули вперед, ступив на подъемник в один и тот же миг. За моей спиной с тяжким лязгом встали оба ниргала. За плечом отца Флатиса стоял один монах… и бледный Стефий…
Посреди двора с треком упал какой-то предмет и разлетелся мелкой щепой и чем-то похожим на глиняные осколки. Вспухло еще одно серое облако — быстро расползшись и наполнив воздух новой порцией отравы. И вновь с небес послышался дикий смех рыжего полководца. Он что-то метнул?
— Будь ты проклят! — прошипел я, вновь сжимая в беспомощности кулаки — О, если бы мой взгляд мог убивать!
— А ты хотел бы этого? — спросил отец Флатис, глядя вниз, на двор и туда же направив ладонь с широко растопыренными пальцами — Убивать взглядом? Хотел бы такую силу?
Я молча пожал плечами, поднимая лицо и смотря за уродливой гигантской птицей нежитью,… хотел бы я?
Ш-ш-ш-шах!
Посреди двора поселения появилась огромная огненная длань, являющаяся ревущим жадным пламенем, принявшимся пожирать все, что в него попало — включая слипшиеся комки плоти, кровь, кости и тела трех погибших людей. Будто сам Создатель в гневе ударил с небес,… с защитной стены донесся общий восторженный рев, вверх взмыли сжимающие оружие и щиты руки воинов, приветствующих и благодарящих спасителя волшебника отца Флатиса…
Священник и явился красиво… сверху, весь в белом… ниспростер карающую врагов руку… и явился прямо-таки в самый последний момент,… уничтожив страшную нежить и походу дела испепелив витающую в воздухе отраву…
— Великая сила не всегда благо — произнес священник, по-прежнему глядя на двор. Сопровождающие нас молчали, находясь в явном напряжении.
— Кто бы говорил — пожал я плечами, глядя как корчится в огне сгорающая плоть. Какая растрата жизненной силы…
— Это дар от Создателя Милостивого — шипяще парировал отец Флатис — Дарован свыше.
— Дарован свыше? Никак гордыня одолела, отец Флатис? — резко опустил я лицо, и мы вновь столкнулись взглядами, причем стояли совсем рядом, грудь в грудь — И что за вопросы в такое время?
— Ты прав — спокойно кивнул священник — Время не подходит.
Резко сомкнув пальцы, отец Флатис повел рукой, и по внутреннему двору прошлась ревущая стена огня, сметая и поджигая все подряд. Так ладонью стряхивают со стола грязь…
Зачем же вот так… я бы мог поглотить, мог бы проглотить разлитую во дворе чужую жизненную силу,… зачем же так разбрасываться? Что за глупый слепой фанатизм… как раз тогда, когда я настолько проголодался…
— Всему свое время, всему свой черед… — прошелестел старик, что на моих глазах выжигал и обращал в пепел все неугодное Создателю…
На этот раз я промолчал. И не в последнюю очередь из-за инстинкта самосохранения. Отец Флатис не собирался скрывать эмоции, равно как не скрывал дикую мощь боевого мага.
Все. Ответ мною получен — мы не друзья и между нами лишь временное перемирие, что продлится не дольше чем осада поселения.
— Корис… — неожиданно спросил старик, продолжающий выжигать пространство внутреннего двора волшебным огнем — Тебе самому не страшно? Ты «выпил» досуха жизненные силы восьми-девяти десятков живых существ всего за пару мгновений! Ты «выпил» жизни небольшой деревушки одним махом,… будто чарку вина осушил… И где вся эта сила выпитая? Сила насильно высосанная? Где она?
— Время не для бесед — напомнил я.
— Мы еще не спустились. Или собрался прыгать?
— Птицы…
— Божьи создания страдают безвинно — хрустнул костяшками старик, и падающую вниз довольно небольшую птичью стаю окутало яростное пламя, пожравшее перья и плоть в мгновение ока.
На камнях и земле двора форта тлеют кучи праха, курится дым, трещат раскаленные угли в форме костей — включая быстро ломающиеся реберные решетки и черепа погибших людей.
Если бы не вовремя подоспевший священник, мне бы пришлось прыгать вниз, прямо с немыслимой высоты, надеясь только на свою необыкновенную живучесть. Но и то не было бы уверенности в том, что я сумел бы защитить всех людей от формирующихся во дворе пожирателей или иной какой нечисти. Да и сероватые облака яда могли подействовать на меня, так же как и на обычного человека. Никто не знает, что за отраву приготовили шурды или сам Тарис собственноручно. Вот и получается что священник вновь всех спас — уже не первый раз за сегодня. А мои заслуги? Если только каменный голем. Да и то сомнительно — священник ведь говорил «обожди», так что вполне возможно, что он и сам справился бы при помощи одной из молитв Создателю и какому-нибудь ритуалу.
И нельзя не быть благодарным этому человеку. Нельзя воротить лицо, ведь даже прямо сейчас, седой старик продолжает уничтожать врагов, продолжает защищать моих людей и гномов, а я просто стою рядом и ничего не делаю.
— Почему мне должно быть страшно, отче? — вздохнул я — От того во что я превратился? Кем я стал? Этого не боюсь. Как вы там говорите? На все воля Создателя…
