Мужчины пожали друг другу руки, после чего Итан направился к дому.

Провожая его взглядом, Джанкарло проговорил:

— Он мне нравится.

— Мне тоже.

Бартоли повернул голову и пристально посмотрел на Кейт. Он ничего не сказал, но словно бы задумался, заканчиваются ли чувства Кейт к Итану словом «нравится».

— Я рад, что он убедил тебя покончить с прежней жизнью, Кейт.

— Когда-то это было мне нужно — только из-за этого я и ощущала себя живой. Даже сейчас я не уверена, что не тоскую по этому времени.

— Когда кто-то в чем-либо очень хорош, бывает трудно отказаться. — Джанкарло немного помолчал и спросил: — Полагаю, Итан знает о том, что случилось на Айгере?

Кейт повернулась лицом к озеру и скрестила руки на груди. Она догадывалась, что дело дойдет до этого вопроса, но говорить на эту тему ей до сих пор было неприятно.

— Да, после того, как мы поженились. Я устала хранить от него тайны.

Джанкарло еще немного помолчал — наверное, задумался.

— Ты обещала мне, что никому не станешь рассказывать.

— А ты пообещал мне, что узнаешь, кто подослал к Роберту убийц.

— Я сказал, что попытаюсь.

— Нет, — возразила Кейт. — Ты сказал мне, что никогда не перестанешь искать убийцу Роберта.

— Я был расстроен. Роберт был и моим другом.

— Мне Роберт был не другом, padrino. Он был моим мужем.

Джанкарло устремил задумчивый взгляд в сторону дома.

— И ты хочешь потерять еще одного мужа из-за этой своей мании?

— Это звучит как угроза.

— Тебе лучше знать. Я просто хочу сказать, что ты сделала ошибку, рассказав все Итану.

— Я так не думаю.

— Насколько я понимаю, он собирается помочь тебе в поисках убийцы Роберта?

— Что в этом плохого?

Бартоли смотрел на неспокойную воду озера.

— Ты рисковала жизнью, чтобы узнать правду, Катерина. Я говорил тебе об этом одиннадцать лет назад, а ты ответила, что тебе все равно. Ты сказала, что готова рискнуть чем угодно. Я просто спрашиваю, так ли все по сей день.

— Ничего не изменилось.

— Пожалуй, было бы лучше, если бы изменилось. Жизнь идет, понимаешь? У тебя сейчас нервы обнажены. Когда ты перестанешь их дергать, боль постепенно утихнет.

— Кто-то заплатил этим негодяям, чтобы они поднялись на Айгер и нашли Роберта.

— Ты потревожила очень опасных людей, Катерина.

— Неужели?

— Это вовсе не смешно. Такие люди выходят из тени, и ты не успеваешь их толком разглядеть, а уже мертв!

— Похоже, тебе многое известно, padrino. Означает ли это, что ты готов сообщить мне имя того, кто в ответе за смерть Роберта?

— Если ты будешь упорствовать и доискиваться правды, я не смогу больше оберегать тебя… и Итана.

— Кто желает мне зла, padrino? Это ты можешь мне сказать?

Старик сделал отрицательный жест.

— Роберт был замешан во многом, о чем тебе неизвестно.

— Значит, ты от меня что-то скрывал?

Бартоли сокрушенно покачал головой.

— Ты меня не слушаешь.

— Ты говоришь мне, что знаешь, кто убил Роберта.

— Вовсе нет.

— Скажи мне вот что: кого ты защищаешь?

— Я всегда старался защищать тебя, Катерина, но, боюсь, ты делаешь это невозможным.

— Как давно тебе известно об этих опасных людях, padrino?

Старик встретился взглядом с Кейт. Похоже, он пытался сообразить, насколько можно быть с ней откровенным. Наконец он сказал:

— Очень много лет.

— Значит, ты лгал мне, когда заявлял, что не сдался.

— Я оберегал тебя, но теперь мне кажется, что ты нашла кого-то, кто способен отыскать убийцу Роберта…

— Я собираюсь установить истину, padrino, а этим очень опасным людям лучше бы уяснить одну вещь. Я дала Богу клятву, что меня ничто не остановит, и я знаю, о чем говорю.

— Тогда — да поможет тебе Бог, Катерина, потому что я не могу.

Как только Джанкарло Бартоли вернулся к лимузину, Карлайл обратился к нему по-итальянски:

— Она знает?

Дэвид Карлайл был высоким импозантным мужчиной лет пятидесяти, загорелым, с седой гривой. Бартоли сел в машину напротив него и устремил невеселый взгляд на дом, который еще совсем недавно принадлежал Роланду Уилеру.

— Все в точности так, как ты думал, — помолчав, проговорил он.

Машина отъехала от края тротуара и устремилась вверх по оживленному шоссе.

— Надеюсь, ты посоветовал ей успокоиться? — спросил Карлайл.

В его голосе прозвучала насмешка, которая Бартоли не понравилась. Он в упор посмотрел на собеседника.

— Не хотелось бы указывать тебе, как ты должен себя вести, Дэвид, но Кейт ни за что не выйдет на тебя без помощи Томаса Мэллоя. Избавься от него, и ты снова будешь в безопасности.

— Однажды я тебя уже послушал, Джанкарло, насчет того, как мне следует с ней обходиться, и сам видишь, куда это меня привело.

Бартоли с любопытством посмотрел на друга.

— Значит, ты решил ликвидировать всех троих?

— Не сказал бы, что у меня есть выбор.

Старик насмешливо улыбнулся.

— Подумай хорошенько, прежде чем совершишь что-то такое, о чем потом можешь пожалеть. Насколько я помню, когда ты в последний раз решил убить Кейт, она скинула твоих наемников с горы.

Карлайл добродушно рассмеялся, словно услышал хорошую шутку, и повернул голову к окошку, за которым проплывали улицы Цюриха.

— На этот раз она ничего не заметит.

— Я предупреждал ее. Но похоже, ей все равно, Дэвид, и, судя по ее взгляду, тем, кто ничего не заметит, можешь оказаться ты.

— Она считает, что близка к разгадке случившегося. Это Мэллой виноват. Ему кажется, что Джек Фаррелл может проговориться.

— А ты уверен, что нет?

— Абсолютно. Но расскажи мне о том, чего я не знаю, Джанкарло. Ты познакомился с мужем Кейт. Думаешь, она его любит?

Бартоли повернул руки ладонями вверх и пожал плечами.

— Женщина взрослеет, Дэвид, и вдруг начинает воспринимать любовь не так, как раньше. Если она честна с самой собой, то понимает, что есть только один мужчина, которого она любила по-настоящему. Вот почему ее супруг так рвется помочь ей. Он хочет занять место ее предшественника. Он хочет всей ее любви. Конечно, он знает, что никогда не получит этого, но убеждает себя в том, что если сумеет помочь, то станет ей ближе, чем прежде.

— Пожалуй, лорд Кеньон был счастливчиком.

Джанкарло Бартоли задумался.

— Полагаю, он даже не догадывался каким.

— Жаль, что ему пришлось умереть таким молодым.

— Я тоже всегда так думал.

Кейт разыскала Маркуса Штайнера, когда тот собрался уходить. Она обратилась к нему по-немецки, употребив официальное «Sie»,[16] как если бы общалась с незнакомцем, и пожала ему руку, а не поцеловала в щеку, как друга семьи. На взгляд Кейт, Маркус был швейцарцем до мозга костей — очаровательным, сдержанным, дипломатичным и верным слову — в особенности в том, что касалось криминального бизнеса.

— Вам понравилось, капитан?

— Очень, благодарю вас, миссис Бранд.

— Кстати, хотела полюбопытствовать. Вы по-прежнему…

Понимающий взгляд, едва заметное пожимание плечами.

— За то время, что вас не было в стране, ничего не изменилось, — сказал Маркус.

— Мой кредит еще действует? — мило осведомилась Кейт. — Или вам нужен аванс наличными, чтобы принять заказ?

— После сегодняшнего приема ваш кредит мог измениться только в лучшую сторону.

— Мне ужасно жаль, что я не уделила вам больше внимания, но, видимо, очень скоро мне может кое-что потребоваться. Список пожеланий я положила в карман вашего пальто.

Маркус Штайнер с удивлением уставился на собственную одежду.

— Ближе к сердцу, — уточнила Кейт и, взяв Маркуса за лацкан, рассмеялась, словно это была хорошая шутка.

— Вам понадобится что-то экзотическое?

— Ничего сверхъестественного.

— Желаете, чтобы все было доставлено в гараж вашего старого дома, как раньше?