Когда Чернова сообщила ему, что проследила за передвижением Мэллоя до Дрездена, Карлайл понял, что у него нет выхода. Нужно соглашаться на ее условия. Насчет голосования она права. Он мог договориться с Лукой, выплатив ему некую сумму наличными. Лука не обиделся бы — лишь бы его собственная сеть осталась нетронутой. Но ему вряд ли понравилось бы, если бы Елене Черновой досталась власть, которую она получила бы вместе с организацией Олендорфа. Этого человека всегда удавалось контролировать без труда: респектабельность делала его уязвимым, на него всегда можно было надавить. Взяв на себя империю Олендорфа, Чернова легко могла превратить ее из хлипкой конфедерации уличных бандитов в нечто такое, что станет неподвластно Карлайлу и Луке Бартоли. Впрочем, выбора у Дэвида не было. В противном случае он давал Мэллою возможность перегруппироваться.

После звонка Черновой Карлайл отправился на встречу со своим давним осведомителем, который теперь стал старшим агентом ФБР. Они прошли друг мимо друга, будто незнакомые люди. Карлайл взял у агента ключ и направился к автоматической камере хранения. В ней он нашел размеченный маршрут от аэропорта до города, связку ключей от мотоцикла, форму патрульного портового управления и заряженный пистолет. Сверху на карте был указан адрес, где он мог забрать мотоцикл.

Эрфурт, Германия

Понедельник, 10 марта 2008 года

Неподалеку от вокзала в Эрфурте Мэллой нашел «БМВ». Он разбил боковое окошко и, оголив концы проводков, завел мотор. Добравшись до ближайшего скоростного шоссе, он направился на юго-запад, в направлении Франкфурта, и позвонил Джейн.

— Во Франкфурте мне понадобится другая машина — на всякий случай.

Они обсудили кое-какие детали, и Джейн обещала связаться с ним. Она позвонила через двадцать минут и сообщила, что он сможет взять машину у франкфуртского вокзала.

— По Черновой что-нибудь уже есть? — спросил Мэллой.

— Насколько я понимаю, немцы собираются штурмовать поезд в Айзенахе. Это значит… через пять минут.

— Я размышлял о том, как она все провернула, Джейн.

— На самом деле теперь это уже не наша проблема, а оперативную информацию по Черновой я немцам передавать не собираюсь.

— Вот именно. Думаю, Чернова старалась оставаться в тени. Значит, по идее, на поезд она должна была сесть в Веймаре и собиралась выйти в Эрфурте. Таким образом, у нее было минут пятнадцать — восемнадцать. Если у нее был напарник, то ее ждал транспорт и он давно уехал, но если она все делала сама, то машину должна была оставить либо в Веймаре, либо в Эрфурте. Скорее всего, в Эрфурте.

— Немцы все это тоже вычислят, Ти-Кей.

— Сейчас они не знают, откуда взялась эта женщина и чем она занималась. А она до утра будет убеждать их, что они ошиблись. Значит, у нас есть часов двенадцать до того, как они начнут искать ее машину. Они будут проверять не одну станцию. Ночью в субботу она потеряла много людей, Джейн. И еще: у нее обязательно должен быть с собой ноутбук — ведь она следила за сигналом моего мобильника.

— Почему ты думаешь, что она бросила автомобиль в Эрфурте?

— Там она собиралась сойти с поезда. Поздно ночью в Эрфурте почти наверняка трудно поймать такси. По идее, машину ей логичнее было оставить там, чем в Веймаре.

— Ясно, — проговорила Джейн довольно и чуть взволнованно.

Для нее компьютеры и мобильные телефоны были настоящими сокровищами.

У вокзала во Франкфурте Мэллой нашел внедорожник с дипломатическими номерами. Угнанную машину он оставил у обочины. Менее часа спустя он подъезжал к Мангейму, и в этот момент ему позвонила Джейн.

— Как дела? — спросил Мэллой.

— Мы до сих пор пытаемся отправить кого-нибудь в Эрфурт. Но я тебе не поэтому звоню. Помнишь Ирину Тернер?

Мэллой нахмурился.

— Ты говоришь про административного ассистента Джека Фаррелла? Ту секс-ретаршу, которую он бросил в Барселоне?

— Да. Похоже, она прилетела в Нью-Йорк три часа назад в компании с двумя сыщиками из испанской федеральной полиции. Они прошли иммиграционный контроль, таможенный досмотр, потом их встретили двое фэбээровцев — все по плану. Наши люди собирались отвезти Тернер и испанских федералов на Манхэттен. Но после этого контакт с ними пропал.

— Ты хочешь мне сказать, что Ирина Тернер убрала четверых оперативников и исчезла?

— Либо ей помогли. Как бы то ни было, насколько я понимаю, она не так глупа, как мы считали.

— Мне надо это обдумать.

— И я такого мнения. Если что-нибудь придет в голову, дай мне знать. Вряд ли я сегодня засну.

Цюрих, Швейцария

Понедельник, 10 марта 2008 года

Мэллой припарковал внедорожник у вокзала в Оффенбурге и, согласно инструкции, оставил ключи в замке зажигания. Пару часов спустя он выбросил сотовый в мусорный бак и сел на утренний поезд до Базеля. Там, в одном из магазинов, торгующих телефонами, он купил трехдиапазонный мобильник. Мэллой успел на поезд до Цюриха, отбывающий чуть позже десяти утра. В Штатах уже было поздно, но он поверил Джейн на слово и набрал номер ее домашнего телефона. Джейн ответила. Она явно не спала. Мэллой посоветовал ей приобрести новый сотовый, поскольку прежний уже засвечен. Не вдаваясь в административные подробности, Джейн сообщила ему:

— Мы нашли машину Черновой, Ти-Кей.

— А в машине?

— Ноутбук, телефон, одежда, запасные паспорта, прочие документы, кредитные карточки, пистолеты, обоймы, наличные деньги.

— Вряд ли ты сообщила немцам о нашей исключительной удаче?

— Я решила подождать: посмотрим, много ли они из нее выжмут на допросах, а уж потом я с ними побеседую.

Закончив разговор с Джейн, Мэллой позвонил капитану Маркусу Штайнеру из цюрихской городской полиции.

— Томас! — обрадовался Маркус. — Я так ждал твоего звонка!

— Я только что приехал. Вот подумал угостить тебя ланчем в твоем любимом баре. Около полудня. Что скажешь?

— Звучит неплохо. Тогда до встречи!

Из здания цюрихского вокзала Мэллой вышел на Банхофштрассе и оказался в квартале от отеля «Готтард». На хорошем швейцарском немецком он спросил, можно ли снять номер на неделю. Немного подумав, портье сверился с компьютером и необычайно удовлетворенно, с видом человека, только что решившего трудную задачу, сообщил:

— Могу предложить вам тот же самый номер, в котором вы останавливались в прошлый раз, герр Штальдер. Вас это устроит?

Мэллой не показывал администратору никаких документов и не называл своей фамилии.

— Просто прекрасно! — улыбнулся он.

За прошедший год он пару раз бывал в Цюрихе, а фамилией Штальдер воспользовался, когда останавливался в «Готтарде» осенью две тысячи шестого. Псевдонимами в одном и том же городе он всегда пользовался осторожно, и данный случай был прекрасным примером того, как легко можно все испортить. Забытое лицо, случайное знакомство, друг знакомого, официант, портье с хорошей памятью; фальшивое имя в неправильный момент — и все могло пойти прахом. Иной раз при такой ситуации приходилось изворачиваться и говорить, будто ты потерял паспорт, а это означало трату времени и денег. А порой приводило к полному разоблачению целой шпионской сети, что могло стоить головы многим людям.

Швейцарцы в этом смысле были особо опасными людьми. Большинство из них трудились на одном и том же месте годами, если не всю жизнь. В отличие от всего мира настоящие швейцарцы гордились, оказывая людям услуги. Предметом гордости, в частности, было запоминание имен постоянных клиентов, а порой — и непостоянных. Этот администратор оказался настоящим швейцарцем.

Мэллой открыл бумажник и вытащил несколько банкнот, оставшихся у него после Гамбурга. Он протянул сто евро портье. Эта сумма не покрывала даже суточной стоимости пребывания в отеле «Готтард».

— Благодарю вас за заботу.