Вампир провел руками по длинным волосам, спускающимся до талии, и, сжав древний амулет, который всегда носил на шее, прошептал молитву Персею, победоносному герою, прося силы и торжества в бою.

— Милорд? — мелодичный голос Ваньи прервал его мысли. Она заглянула в дверь библиотеки. — Вы в порядке?

Наполеан развернулся, его мускулистое тело напряглось.

— Все хорошо, Принцесса. Спасибо.

Он хотел сказать что-то еще, но не смог, потому как терял все красноречие рядом с белокурой красавицей. Такое поведение, конечно, было не достойным царя.

Она смахнула с глаз слезинки, и сердце Наполеана сжалось. Ванья пыталась скрыть невероятную боль, и он понятия не имел, как утешить девушку, как успокоить, убедить, что все будет хорошо. Она потеряла весь свой мир, а теперь прибавилось и это происшествие с Киопори.

— Ваш английский стал лучше, — сказал он и в тот же миг пожелал ударить себя за эти слова. Кто, черт возьми, заботится о диалекте, когда творится такое? Вампир закусил губу, ожидая ответа. Боги, он становился полным идиотом в присутствии этой женщины.

— Э-э… да… Да, лучше, — пробормотала она. — Кажется, обмен информацией прошел успешно. — Принцесса вошла в комнату и принялась изучать книжные полки, несомненно, не чувствуя той неловкости, которую испытывал Наполеан.

— Я… я не знаю точно, как Вы и ваша сестра можете перемещаться, учитывая, что Вы не…

Его голос стих.

— Вампиры? — Ванья улыбнулась своей прекрасной царственной улыбкой. — Казалось бы, многое из того, что ваш вид считает подарком вампирской природы, на самом деле часть небесного происхождения. Возможно, мы куда ближе друг к другу, чем Вы думаете.

Наполеан кивнул. Она говорила правду. Так много веков прошло с тех пор, как Проклятие вступило в силу; мужчины почти забыли о власти, которую имели до обращения в ночных созданий. Носферату.

Способность общаться телепатически и обмениваться огромными объемами информации через визуальные образы была вампирской особенностью, однако Наполеан передал современный язык, а также историю всех устройств и современных удобств обеим девушкам, Киопори и Ванье, так же легко, как мог бы загрузить новую программу в компьютер.

Он просто наполнил свои мысли знаниями о мире вокруг них, а женщины впитали информацию, как губки. Ванья даже подогрела еду в микроволновой печи, не задавая ни одного вопроса, и хотя Наполеан знал, как использовать микроволновку, он не мог вспомнить, чтобы когда-либо это делал.

Все прошло действительно замечательно. Подобная связь позволила ему стать мостиком через огромный культурный разрыв между ними.

Принцесса повернулась к вампиру спиной, и он не услышал ее всхлипываний. Девушка, несомненно, пыталась скрыть страх. Наполеан откашлялся и сделал шаг в ее сторону.

— Ванья… Я действительно сожалею. Мы вернем ее.

Стройные плечи Принцессы задрожали, однако она по-прежнему старалась держать их гордо расправленными. Девушка кивнула, но не обернулась.

Наполеан, слегка похлопав Ванью по плечу, протянул ей носовой платок. Принцесса приняла его и повернулась обратно. Вампир пытался скрыть свою неловкость. Черт, последнюю тысячу лет ничто не могло сделать монарха слабым, но это женщина заставила его забыть собственное имя. Он нежно погладил плечо Ваньи, наслаждаясь прикосновением к мягкой теплой коже, посылая волну мурашек вниз по позвоночнику девушки.

— Маркус уверен в том, что Киопори жива.

После этой фразы Принцесса расслабилась. Она опустила голову на руки, слезы начали течь по щекам, как река, пробившаяся сквозь шаткую плотину.

— О боги, но что это чудовище с ней делает, Наполеан?

Мужчина подумал о другой переданной Маркусом информации — об укусах, яде, наручниках и разорванной одежде, но знал, что не стоит делиться чем-либо из этого с Ваньей.

— Я не знаю, — прошептал Наполеан, сжав ее тонкое плечо. Придвинувшись вплотную, он прижался лбом к ее роскошным волосам.

А потом вздрогнул.

Великая богиня, не сейчас!

Это было совершенно неуместно. Он что, подросток? Во имя любви Андромеды, ее сестра находилась в смертельной опасности, а он… возбудился.

Наполеан быстро сделал шаг назад, отдаляясь, прежде чем его мужская реакция на их близость стала заметной любому. Вампир призвал все самообладание, которое имел, чтобы не убрать руку с плеча Принцессы и просто не выйти из комнаты.

Слишком поздно.

Ванья замерла, и Наполеан сжался. Она, наверное, считает его полным кретином — плохое оправдание для короля.

Девушка покашляла и отступила от его прикосновения.

Ох, черт!

— Я извиняюсь, — прошептал вампир. — Честно говоря, я не думал о чем-либо… неуместном. Я… это просто… случилось. — Может ли что-то быть более унизительным? Мужчина вздохнул. — Я пойду.

Когда он повернулся, чтобы выйти из библиотеки, Ванья поймала его за руку и потянула к себе так сильно, что они чуть не столкнулись. К ее чести, глаза девушки никогда не опускались ниже плеч: Принцесса была слишком воспитанной, чтобы указать на его возбуждение.

Наполеан вздрогнул, но сумел выдержать ее взгляд.

— Я не хотел проявить неуважение, Ванья. — Он пожал плечами. — Может быть, прошло слишком много тысячелетий с тех пор, как я находился рядом с истинно ценной женщиной. — Ее взгляд смягчился, но, к ужасу Наполеана, он продолжил говорить. — Просто, когда я смотрю на Вас, Принцесса, я вижу красоту самих богов. Мне очень жаль за мою ненадлежащую… реакцию.

Дыхание Ваньи перехватило, и она прижала руку к груди.

— Наполеан, — нежно прошептала девушка.

Он отвернулся.

— Опять же, я прошу прощения; это больше не повторится. — Вампир сделал глубокий вдох, ожидая осуждения.

Но осуждения не было.

Девушка осторожно приблизилась и взяла его лицо в ладони.

— Посмотрите на меня, милорд. — Он медленно поднял взгляд. — Прошло двадцать восемь сотен лет с тех пор, как я видела человека такой силы и благодати, несущего на своих плечах ответственность за людей без какого-либо протеста или жалобы. Я не знала более гордого и нежного воина, кроме моего отца. Тем не менее, даже у него была жена, моя мама, уменьшающая вес мира, который он нес. Вы несли его в одиночестве, на протяжении веков, милорд; и даже сейчас на Вас лежит тяжесть ответственности за похищение моей сестры. Вы сердце и душа дома Джейдона. Теперь Вы будете рисковать собственной жизнью, стараясь найти ее, вместо того, чтобы отправить воинов на поле боя.

Ванья мягко коснулась его подбородка тыльной стороной ладони.

— Вы не обидите меня, мой доблестный король. Вы льстите мне своими словами.

Наполеан стоял неподвижно, словно статуя, пытаясь вспомнить, как говорить. Он хотел было что-то сказать, но все же решил промолчать, чтобы снова не выставить себя болваном.

Принцесса улыбнулась и протянула руку, чтобы погладить его волосы.

— Во славу всех Небесных Богов, Вы самый красивый мужчина, которого я когда-либо видела, Наполеан Мондрагон, потомок Богини Андромеды.

Он сделал шаг назад. Несмотря на все попытки сохранить сдержанность, рычание вырвалось из горла вампира. Он протянул руку и заключил девушку в крепкие объятия. Зарылся лицом в ее волосы и глубоко вдохнул сладкий аромат сирени, исходящий от Ваньи. Она расслабилась в его руках, было такое ощущение, что она создана точно по изгибам его тела, только она одна… Наполеан закрыл глаза и вздрогнул.

«Стоп!» — приказал он сам себе. Король благородных вампиров не мог поддаваться эмоциям или прикасаться к своим подданным. Существовали границы дозволенного.

Как к Правителю дома Джейдона, его воины относились к нему с большим уважением, никогда не позволяя себе коснуться его, редко сохраняли зрительный контакт более чем на секунду, и их женщины, избранные их судьбой, соблюдали тот же этикет. За бесконечные века Наполеан перестал ждать свою судьбу, полагая, что, вероятно, ее нет. Ведь его обязанности в доме Джейдона были бесчисленны, и они увеличивались, занимая слишком много места, не оставляя пространства для чего-либо другого.