— Ты не знаешь, что это такое. Это… изумительно. Необыкновенно. Все ощущения живые, мир ярче…

— Да, но ты-то мертвый.

— В самом деле?

Он взял мою руку и прижал к своей груди. Я почувствовала биение его сердца и удивленно распахнула глаза.

— Мое сердце бьется. Я дышу.

— Да, но… — Я отчаянно пыталась вспомнить все, чему меня учили о стригоях. — Это не значит, что ты по-настоящему жив. Просто… темная магия воскресила тебя. Это иллюзия жизни.

— Это лучше, чем жизнь. — Он вскинул руки и обхватил ладонями мое лицо. Его сердце билось ровно, но мое бешено заколотилось. — Это все равно что быть богом, Роза. Сила. Скорость. Способность воспринимать мир так, как ты даже представить себе не можешь. И… бессмертие. Мы можем быть вместе вечно.

Когда-то это было все, чего я желала. И глубоко внутри это отчаянное желание быть вместе с ним сохранилось. Правда, я представляла себе все несколько иначе.

Я сглотнула.

— Нет… — Чувствуя его прикосновение, такое легкое, такое нежное, я едва ворочала языком. — Не можем.

— Можем. — Его палец заскользил по подбородку и нащупал мою артерию. — Я могу сделать это быстро и безболезненно. Ты даже не поймешь, что происходит.

Скорее всего, он был прав. Чтобы превратить человека в стригоя, нужно выкачать из него всю кровь. Потом стригой обычно делает на себе надрез и подносит кровоточащую рану к твоим губам. Наверняка я отключусь еще до того, как потеряю половину крови.

Вместе навечно.

Мир вокруг слегка расплывался — то ли из-за головной боли, то ли из-за охватившего меня ужаса. Гоняясь за Дмитрием, я мысленно рисовала себе сотню возможных сценариев, но такого — стать стригоем — среди них не было. Смерть — его или моя — вот единственный исход. И это было очень глупо с моей стороны.

Вялые размышления внезапно были прерваны звуком открываемой двери. Дмитрий повернулся и решительно толкнул меня себе за спину. Вошли двое и сразу же закрыли за собой дверь; я не успела разглядеть вошедших. Один был стригой, парень, другая — женщина, человек, с низко склоненной головой и подносом в руках.

Стригоя я узнала сразу, что было совсем нетрудно: он часто являлся мне во сне. Светлые волосы, примерно такой же длины, как у Дмитрия, обрамляли лицо. Похоже, парню было едва за двадцать, когда его обратили. По-видимому, он встречал Лиссу и меня, когда мы были младше, но лично я видела его дважды. Один раз, когда сражалась с ним во время боя в Академии; и второй раз в пещере, которую стригой использовали как место встреч.

Это он укусил Дмитрия.

Едва удостоив меня взглядом, парень набросился на Дмитрия.

— Какого черта ты тут делаешь? — Он был американец, и я, естественно, понимала его. — Нашел себе забаву и держишь ее здесь?

— Тебя это не касается, Натан. — Голос Дмитрия был холоден как лед. Раньше я думала, что его речь лишена эмоций, но теперь поняла, что их просто труднее обнаружить. Сейчас в голосе звучал вызов, предостережение этому парню — дескать, лучше не суйся, куда не следует. — Галина дала мне разрешение.

Взгляд Натана соскользнул на меня, и злость сменилась шоком.

— Это она?

Дмитрий слегка переместился, полностью закрывая меня собой. Прежний бунтарский дух подталкивал меня рявкнуть, что я не нуждаюсь в защите стригоя, вот только сейчас я в ней как раз очень даже нуждалась.

— Она из школы в Монтане… Мы сражались… — Он скривил губы, обнажив клыки. — Я попробовал бы вкус ее крови, если бы там не болтался тот дрянной морой, пользователь огня.

— Не твое дело, — повторил Дмитрий.

Красные глаза Натана широко распахнулись, в них вспыхнул живой интерес.

— Ты шутишь? Она может вывести нас на девчонку Драгомир! Если мы пресечем этот род, наши имена войдут в легенду. Долго ты собираешься держать ее здесь?

— Уходи, — проворчал Дмитрий. — Убирайся.

Натан ткнул в меня пальцем.

— Она дорогого стоит. Если ты собираешься использовать ее как «кровавую шлюху», то, по крайней мере, поделись. Тогда мы вытянем из нее информацию, а потом прикончим.

Дмитрий сделал шаг вперед.

— Вон! Только посмей коснуться ее, и я уничтожу тебя. Оторву голову голыми руками и буду смотреть, как ее опаляет солнце.

Натан разозлился еще сильнее.

— Галина не позволит тебе забавляться дома с этой девицей, несмотря на всю благосклонность.

— Не заставляй меня повторять дважды. Мое терпение кончается.

Натан промолчал. Стригои стояли, вперив друг в друга взгляды. Насколько мне известно, сила и мощь стригоев зависит от времени, которое они уже прожили в новом облике. Очевидно, Натан был обращен раньше. Я не знала, насколько, но при виде этих двоих у меня создалось впечатление, что Дмитрий сильнее или, по крайней мере, нисколько не уступает в мощи. Клянусь, я заметила страх в красных глазах Натана.

— Это не конец. — Он резко развернулся и направился к двери. — Я поговорю с Галиной.

Он ушел, и некоторое время стояла тишина. Потом Дмитрий посмотрел на женщину и сказал что-то по-русски. Она так и стояла, замерев.

После его слов она осторожно поставила поднос на кофейный столик рядом с кушеткой. Подняла серебряную крышку, под которой оказалась пицца «пепперони» с сыром. При других обстоятельствах, если бы в доме стригоя мне принесли пиццу, подобное выглядело бы нелепо и забавно. Сейчас, учитывая угрозы Дмитрия обратить меня в стригоя и стремление Натана с моей помощью добраться до Лиссы, ничто не могло быть забавно. Даже у Розы Хэзевей есть границы, когда дело доходит до шуток. Рядом с пиццей лежало большое шоколадное пирожное с орехами, с толстым слоем глазировки. То, что я люблю, — и Дмитрий знал это.

— Ланч, — объявил он. — Не отравлено.

Еда на подносе выглядела очень соблазнительно, но я покачала головой.

— Я не буду есть.

Он дугой выгнул бровь.

— Хочешь что-то другое?

— Не хочу ничего, потому что не буду есть вообще ничего. Если ты не собираешься меня убить, я сделаю это сама.

Только тут до меня дошло, что отсутствие оружия в помещении скорее должно было защитить меня от себя, а не от стригоев.

— Уморишь себя голодом? — В его глазах вспыхнуло мрачное изумление. — Я пробужу тебя задолго до этого.

— Почему бы тебе не приступить прямо сейчас?

— Потому что я предпочитаю добровольный выбор.

Господи, он рассуждал прямо как Эйб, только угроза сломать коленные чашки в сравнении с пробуждением выглядела просто милостью.

— Тебе долго придется ждать, — ответила я.

Дмитрий громко рассмеялся. Еще дампиром смеялся он редко, и это всегда заставляло меня трепетать. Сейчас смех его был не теплый и раскатистый, сейчас он звучал холодно и злобно.

— Посмотрим.

И не успела я придумать ответ, как он снова оказался прямо передо мной. Его рука проскользнула к моему затылку, приподняла голову, и он прижал свои губы к моим. Они были так же холодны, как и остальное тело… и тем не менее было в этом какое-то тепло. Внутренний голос завопил, что это мерзко, ужасно, но мир вокруг исчез; клянусь, мне почти показалось, что мы снова вместе в сторожке.

Наконец Дмитрия отодвинулся в сторону, оставив меня с выпученными глазами и потрясенно раскрытым ртом. Небрежно, словно ничего не произошло, он сделал жест в сторону женщины.

— Это Инна. — При звуке своего имени она вскинула голову, и я поняла, что женщина не намного старше меня. — Она работает на Галину и будет заботиться о тебе. Если что-нибудь понадобится, сообщи ей. Она плохо говорит по-английски, но сумеет понять.

Он сказал еще что-то ей по-русски, и она покорно направилась вслед за ним к двери.

— Куда ты? — Спросила я.

— У меня есть дела. А тебе необходимо время на раздумье.

— Тут не о чем думать.

Я постаралась произнести эти слова с вызовом.

Наверно, у меня не очень получилось, потому что в ответ он лишь насмешливо улыбнулся и вышел вместе с Инной, оставив меня одну в роскошной тюрьме.

Пожалуй, я была паршивым примером для Дениса, которого учила контролировать свои эмоции. Оставшись одна, я снова попыталась выбраться.