– Нет, – возразил Леоф. – Я… до той ночи не о чем было и говорить. Она пришла – и я не был готов…

Ареана презрительно рассмеялась.

– О да, как и я. Не стану скрывать, что мне пришла в голову та же мысль. Мне казалось, что я смогу облегчить вашу боль, и я… – Ареана запнулась, и по ее щекам покатились слезы.

– Ареана?

– Я была девственницей, знаете. В Эслене это не слишком модно, но в провинции все еще ценится… – Она беспомощно махнула рукой. – В любом случае, уже поздно. Но я подумала, что, если буду с кем-то добрым и нежным, с тем, кто постарается не причинить боли, мне удастся забыть…

Она облокотилась на подоконник и спрятала лицо в сгибе руки. Леоф, беспомощно глядя на нее, погладил девушку по волосам.

– Я сожалею, что так случилось. Я никогда не хотел вас обидеть, – сказал он.

– Я знаю, – всхлипнула Ареана. – А я слишком размечталась. Кто теперь захочет прикоснуться ко мне?

– Я прикасаюсь к вам. Вот, взгляните на меня, – попросил Леоф.

Она подняла к нему залитое слезами лицо.

– Мне кажется, вы верно прочли в моей души чувства, которые я к вам испытываю, – признался он. – Но вы должны кое-что понять. То, что они сделали со мной в подземелье, изменило меня. Речь идет не только о моем теле и руках; изменилась моя душа. Уверен, вы понимаете, о чем я говорю. Очень, очень долго я мог думать только о мести, ни о чем другом. Я строил планы. В темнице я встретил человека, точнее, слышал его голос. Мы беседовали. Он рассказал мне, что на его родине, в Сафнии, возмездие считается искусством, к нему следует тщательно готовиться и смаковать его. Это казалось таким разумным. Роберт должен заплатить за зло, которое он творит. И та, другая музыка, над которой я работаю, станет моей местью.

– Что вы имеете в виду?

Он закрыл глаза, понимая, что продолжать нельзя, но уже не мог остановиться.

– Существует более восьми тональностей, – тихо заговорил он. – Есть еще несколько запрещенных – даже в академиях о них говорят шепотом. Вы видели – чувствовали – влияние, которое оказывает музыка, если она правильно написана. Мы можем не только возбуждать и управлять чувствами, мы способны сделать так, что нас никто не сможет остановить до тех пор, пока мы не закончим. И все это возможно при помощи известных нам тональностей, но настоящую силу я обрел, когда открыл – точнее, Мери открыла – одну очень древнюю запрещенную тональность. А теперь я нашел еще одну, которой не пользовались со времен Джестера Черного.

– И что же она делает?

– Она может многое. Но правильно написанный музыкальный отрывок способен убить всякого, кто его услышит.

Ареана нахмурилась и вгляделась в его лицо – так обычно ищут в лице собеседника признаки безумия.

– Это правда? – наконец спросила она.

– Конечно, я не испытывал ее на деле, но уверен, что это так.

– Если бы я не присутствовала там, если бы я не участвовала в пьесе, поставленной вами в Роще Свечей, я бы вам не поверила, – сказала девушка. – Но теперь я знаю: вы способны совершить все, что угодно, если решитесь идти до конца. Так именно над этим вы работаете?

– Да. Чтобы убить принца Роберта.

– Но это… – Ее глаза сузились. – Но вы не можете играть.

– Я знаю. С самого начала в этом и состояла главная трудность. Однако Роберт умеет играть. И я подумал, что, если отрывок будет не слишком сложным, он сможет сыграть его сам.

– Но еще более вероятно, что его сможет сыграть Мери.

– В таком случае придется заткнуть ей уши воском, – уточнил Леоф. – Вы и сами понимаете, я был с вами согласен с самого начала – он намерен убить не только меня, но и вас с Мери. Я надеялся, что у вас будет возможность спастись, но если нет…

– Вы рассчитывали, что сумеете забрать его с собой.

– Да.

– И что же изменилось?

– Я прекратил работу над этой музыкой, – твердо сказал Леоф. – Я не стану ее заканчивать.

– Почему?

– Потому что у меня появилась надежда, – ответил он. – И даже если она не осуществится…

– Надежда?

– На нечто лучшее, чем месть.

– На что? На побег?

– Такая возможность существует. Есть шанс, что мы сможем сбежать и закончить свои дни при более благоприятных обстоятельствах. Но даже если у нас не получится… – Он положил изувеченную руку ей на плечо. – Чтобы создать эту музыку, музыку смерти, я должен полностью отдаться самым темным сторонам своей души. Я не могу позволить себе испытывать радость, надежду или любовь, иначе не смогу этого написать.

Однако сегодня я понял, что предпочту умереть, сохранив способность любить, и отказаться от мести. Возможность сказать Мери, что я люблю ее, для меня дороже гибели всех злых принцев на свете. И лучше я буду касаться вас со всей нежностью, на которую способны мои изуродованные руки, вместо того чтобы принести в мир такую чудовищную музыку. Вы понимаете, о чем я говорю? Вы меня понимаете?

Они оба тихо плакали.

– Да, я понимаю, – ответила она. – И в этом больше смысла, чем во всем, о чем я думала в последнее время. Эти слова и делают вас человеком, которого я полюбила.

Она взяла его руку и нежно поцеловала, раз, другой и третий…

– Мы оба изранены, – сказала она. – И мне страшно. Очень страшно. Вы говорите, у нас есть надежда на спасение…

– Да, – начал он, но Ареана поднесла палец к его губам.

– Нет, – остановила его она. – Если это случится, значит, так тому и быть. Я не хочу знать больше. Если меня будут пытать, я могу не выдержать. Теперь я это про себя знаю. Я вовсе не храбрая девушка из баллады.

– А я не рыцарь, – ответил Леоф. – Но есть разные способы быть смелым.

Ареана кивнула и приблизилась к Леофу.

– Может быть, нам отпущено не так много, – сказала она, – но я хочу помочь вам исцелиться. И чтобы вы помогли мне.

Леоф наклонился и коснулся губами ее губ, и они долго стояли, слившись в поцелуе.

Ареана потянулась к застежкам своего корсажа, но Леоф ее остановил.

– Исцеление происходит медленно, – нежно сказал он. – Не нужно торопиться.

– Но нам может не хватить времени, – возразила Ареана.

– То, что случилось с вами, не должно происходить ни с кем. Превозмочь это может оказаться тяжелее, чем вам кажется Я бы хотел заняться с вами любовью, Ареана, но только в том случае, если это будет первая из многих и еще из многих других вещей, которые делают мужчина и женщина вместе. Если мы попробуем сейчас и у нас ничего не получится, я боюсь того, что будет дальше. Поэтому пока что нам нужно жить и ждать.

Она положила голову ему на плечо, обняла его, и они вместе наблюдали за заходом солнца.

– Тебе лучше вернуться в свою комнату, – сказал Леоф некоторое время спустя.

Они лежали в его постели, голова Ареаны покоилась на его груди.

– Я бы хотела остаться здесь, – возразила она. – Почему мы не можем просто поспать? Я бы хотела проснуться рядом с тобой.

Леоф неохотно покачал головой.

– Сегодня та самая ночь, – сказал он. – Сегодня кто-то должен войти в твою комнату. Я не уверен, что это произойдет, если тебя там не окажется. Лучше придерживаться плана.

– Ты говоришь серьезно? Ты действительно полагаешь, что сегодня нам удастся сбежать?

– Сначала я и сам боялся в это верить, но теперь мне кажется, что это возможно.

– Очень хорошо, – согласилась Ареана, осторожно отстраняясь и поправляя платье. Потом она наклонилась и одарила Леофа долгим поцелуем. – Тогда до встречи.

– Да, – тихо ответил он.

После того как Ареана ушла, он лежал без сна до тех пор, пока не приблизилось время полночного колокола. Тогда он встал, надел темный камзол, штаны и теплый плащ. Собрал листы с написанной им музыкой и, когда колокол зазвонил, вышел в коридор и начал спускаться по лестнице.

Он изо всех сил старался не шуметь, но все предосторожности оказались напрасными – коридоры были тихими и пустыми и нигде ни одного стражника. Лишь свет его одинокой свечи рассеивал темноту.