И, наконец, сладкий чудесный запах, словно перебил, затмил все скромные лесные ароматы: зацвела липа. Единственное у нас лесное дерево, кроме черёмухи, цветы которого ароматны и для несовершенного носа человека. Для насекомых, разумеется, пахнут и сильно цветы прочих деревьев, недаром они так уверенно летят и на иву, и на дуб, и на орешник. Но, может быть, это и защитное для нас свойство, так же как наши уши не могут слышать хора ультразвуков, наполняющих леса, поля и луга. Нервы наши не выдержали бы разговоров насекомых, летучих мышей… Но и они, несомненно, слышат избирательно друзей своих и врагов. Даже собаки слышат некоторые звуки, для нас как бы несуществующие. Продавались раньше в магазинах для охотников свистки: звук их слышала только собака и им повиновалась, а дичь, отлично знакомую с голосом человека, звук этого свистка не тревожил.
Всем хороша липа: красива, долговечна, мало того, почву улучшает, чем для соседей — дуба, ели, лиственницы, сосны полезна. Листья перегнивают в почве в два-три раза быстрее, чем иголки хвойных деревьев, и количество листьев, опадающих с них осенью, больше. Иголки сбрасываются понемногу и постепенно. Ведь вы никогда не видели ель или сосну, целиком раздетую, лиственница — исключение. А больше гумуса в почве, больше и плодородия.
Липа цветёт. Недаром в украинском языке сохранилось ещё старое славянское название июля — липень. Отцвела липа — значит, перевалило лето на вторую половину, подумаешь — и сердце, точно лёгкая боль, защемит: как недолга наша весёлая летняя радость. Почему липа так не торопится: цветёт, а на других деревьях уже плоды зреют? Потому что цветочные почки у неё закладываются только на однолетних побегах, сначала они вырастут, одревеснеют, тогда распустятся, зацветут на них скромные, но такие чудесные ароматные цветочки.
Но пока ещё липа цветёт, и уже гудят в её густой кроне пчёлы. Издалека не поленятся они прилететь за любимым взятком. И для людей нет вкуснее и целительнее липового мёда, который готовят нам из волшебного нектара пчёлы-труженицы.
Но не только пчёлам нравится липовый нектар. Около каждой липы кого только нет! Осы, шмели, бабочки, мухи, жуки… целую коллекцию сладкоежек можно собрать, не сходя с места. Кто на месте наслаждается, пьёт, лакомится, а пчёлы наполняют зобики и спешат со сладкой ношей домой.
Проследим за сборщицами. Не всем удастся благополучно закончить рабочий день. Крупные злые мухи-ктыри стерегут их на душистой воздушной дорожке. Ктырь и пчелу схватит, и осы не побоится. Яд его действует мгновенно: схватил жертву, и она тут же высосана. Не пощадит бедную пчелу и злобная сильная оса филант — пчелиный волк. Злобная, пожалуй, неправильно: ведь это мать, которой нужно кормить детей, так говорит ей инстинкт. Выкопав норку, филант закрывает вход камешком. Затем, когда пчела поймана, убита уколом жала, филант тащит её в корку, откладывает на неё яичко и опять тщательно закрывает норку. Удивительное есть и тут: филант выдавливает мёд из зобика пчёлы и слизывает его. Лакомится? Не только. Мёд — лакомство для матери, но главное — сильный яд для личинки, от него мать её и оберегает. Знаменитый французский энтомолог Фабр проверил: кормил личинок пчёлами с мёдом. Отведав мёда, личинки умирали. Удивительна и точность, с какой филант запоминает место, где замаскирована его норка, ведь за добычей летать приходится далеко. Медоносная пчела тоже кормит детей, но никого не убивает. При этом не своих детей, а сестёр: личинки и кормилица в улье — дети одной матери.
Наш разговор о липе-кормилице ещё не кончен. Не только нектаром кормит она крылатое и ползучее население сада и леса, на её листьях сидят неподвижно крохотные зелёные живые существа. Встряхните лист — они не шевельнутся, не упадут с него, потому что крепко с ним связаны: крохотные хоботки воткнули в лист и сосут, сосут его соки. Тля — тоже насекомое, но до последней степени, так сказать, с виду упрощённое: спереди хоботок, снизу шесть тонких ножек, почти не пригодных для ходьбы, сзади две коротенькие трубочки. Всё? А ей больше ничего и не нужно: хоботок держит и кормит. Ножки, если нужно, сделают несколько крошечных шажков. Одна беда: сок листка жидкий, чтобы насытиться, приходится сосать непрерывно и почти непрерывно выделять из трубочек лишнюю жидкость. В ней находятся продукты пищеварения и много лишнего для тли сахара. Листья под кучкой тлей мокрые, липкие; сладкий сок с них капает, точно лёгкий дождичек моросит. А из воздуха уже споры грибков тут как тут, на сладких листьях грибки растут, листья чернеют, от них задыхаются. И тлям в этой сладости не сладко: тонут, да куда денешься на слабых ножках? Но к тле спешит неожиданная помощь: муравьи тоже любят сладкое. Вот муравей подползает к тле и осторожно щекочет её усиками. В ответ тля выпускает сладкую капельку, муравей жадно слизывает её. Если мало, он переходит к другой тле, третьей, четвёртой, пока не напьётся досыта. Там, где есть муравьи, тли даже не отбрасывают капельки, лягаясь ножкой, словно берегут их для посетителей.
Разные виды тлей питаются на очень многих растениях. Разведётся их много, засосут растение, оно болеет, может и погибнуть. Тли размножаются с такой быстротой, что если бы все выживали, за год на Земле не осталось бы свободного места — тли покрыли бы её толстым слоем. Не верите? Не ленитесь, понаблюдайте: сидит, сосёт листик толстая тля. Вдруг из неё у вас на глазах появляется маленькая дочка. Посидела, как будто осмотрелась, воткнула хоботочек в лист и… начала преспокойно сосать. А мамаша и внимания на неё не обратила: ведь у неё уже появляется на свет следующая дочка. И так далее…
Муравьи оказываются не просто лакомками, они защищают своих дойных коровок: моё! не сметь трогать! Вот на липовый листок опустилась божья коровка, красивый жучок, красный с чёрными пятнышками. Тоже закусить явилась, только… цап тлюшку и в момент сжевала. Цап другую. И тут в коровкину ножку вцепился разъярённый муравей, в другую — другой. Э, тут не до обеда. Коровка и муравьи в драке свалились с листка на землю. Жучок еле отбился, раскрыл крылышки и улетел.
Дружба тлей с муравьями нам не выгодна, лучше подружиться с божьей коровкой. Божьи коровки не только сами хищники, такие же хищники и их дети-личинки. В личинке сразу по виду можно узнать хищника: маленькая, проворная, и челюсти торчат кривые, совсем на хорошеньких родителей не похожа. Мать яички прилепляет на листики, на которых угощение приготовлено: тли сидят, беды не чуют. Личинка, как из яичка выйдет, сразу за работу. Кривые челюсти в ближнюю тлюшку воткнула и замерла. Жуёт? Нет, у неё челюсти не как у матери, — это две трубочки, воткнула их в тлюшку и сосёт. С хитростью: сначала через те же трубочки в тело тли сок выпустила пищеварительный, получился готовый бульон — знай, пей. А те муравьи, которые тлей защищают, тлям друзья и защитники, а для нас — враги.
Тли сидят и сосут, сидят и сосут. Съест ли какую божья коровка или высосет личинка — об этом они не задумываются. По правде сказать, им и задумываться-то нечем.
А сейчас поговорим о сладкой пище, которой они лакомят своих союзников-муравьёв (есть и другие муравьи — наши друзья, но об этом потом).
Вкусен липовый нектар, и когда его много, полный зобик несёт пчела в улей, есть что приёмщицам передать. Падь — выделения тлей — ей не нужна. Но год на год не приходится. Поскупилась липа на нектар, и тогда пчёлка от пади не откажется — лишь бы было что домой принести. И приёмщицы не отказываются. Получается падевый мёд. На вкус он всё-таки мёд, ведь побывал он в зобиках и сборщицы, и тех, кто над ним, не щадя труда, в улье поработал и капельку яда своего в каждую ячейку положил, перед тем как ячейку запечатать. В Германии такой мёд даже нравится. Но на зиму в улье оставлять падевый мёд нельзя, пчёлы от него болеют.
