— Дальше понятно. — согласно кивнула Гуа. — Скормить тебя ему и наблюдать ремейк фильма «Чужой». Нормальный план. А у тебя настолько хорошо прокачена «Минимизация»?

— Она у меня прокачена гораздо лучше. — заверил ее напарник. — Я могу уменьшиться до размеров пчелы. «Минимизация» у меня была спрятана, а скрытые умения мне не урезали.

— А много у тебя скрытых? — невинно поинтересовалась Гуа, хлопая ресницами.

— Если бы было много — я бы не рясу тут с тобой добывал, а с Драконом бы бухал где-нибудь.

— Алкаш. — густым басом ответила Гуа. — Давай уже жри трофей, да превращайся. Только сперва труп в кусты прибери.

Псих вздрогнул и повернул голову. Рядом вместо Гуа стоял красномордый биробиджанский коррупционер Марикович.

Через десять минут мордастый первый гость неспешным шагом подошел к двери в пещеру и уверенно постучал.

Осторожно выглянул привратник — лицо было новым, а порода прежней, козлиной. Черный, судя по всему, был консерватором в кадровых решениях и встречать гостей ставил только козлов.

— Гостей принимаете? — поинтересовалась Гуа.

— Ждем! — проблеял козел. — Рад вас видеть, Семен Марикович. Как ваше здоровье!

— Не дождетесь! — отрезал фальшивый чиновник и первый заржал над древней шуткой.

Дверь захлопнулась.

Псих внутри футляра ничего, разумеется, не видел, зато прекрасно все слышал: захлопнувшуюся дверь, шаги по коридору, любезное приветствие секретаря Черного, его уход на доклад, громогласные приветы Черного, витиеватые поздравления лже-Мариковича, удивительно органичные для провинциального чиновника.

«Все-таки талант не пропьешь, — подумал Псих, напрягшийся в ожидании развязки. — Как была Гуа лучшей в „перекидывании“, так и осталась. Мне до такого вживания в образ как до Луны. Сложись все по-другому, не подсунь эти гниды Систему именно нашему поколению — может, великой актрисой стала бы».

Меж тем хозяин с гостем вошли в банкетный зал.

— Ну вот, чем богаты, тем и рады. Откушай, гость дорогой, чем бог послал. Хе-хе. Не стесняйся, Марикович, давай парой стопок разомнемся перед банкетом. И закусывать не забывай. У меня, кстати, новый повар, китаец, из Тунцзяна выписал. В чужой локации умения срезались, конечно, но не сильно. Через полгодика абилки восстановятся — цены ему не сложишь! Все-таки у соседей совсем другое к жратве отношение…

— Да погоди ты жрать! — прервал хозяина гость. — Дай хоть подарок вручу.

Псих напрягся как струна, но к его изумлению, до футляра никто и не дотронулся.

— Ну как тебе? — продолжал тем временем фальшивый чиновник. — Согласись — вещь! Я как увидел, сразу про твой юбилей подумал. Золото на черном — это реально твои цвета!

— Спасибо… — протянул Черный, и в этом слове явно прозвучала нотка растроганности.

«Эй, алло, что за фигня происходит, Гуа?! Какое золото, что за подстава?» — очень хотелось заорать Психу, но он сдержался.

Пока сдержался.

— Да ладно тебе. Что тут такого, свои же люди, не первый год работаем. — гость явно был доволен тем, что угодил хозяину. — Да ты примерь, вдруг с размером не угадал?

Дальше в уши Психа хлынула целая лавина звуков.

Гуа забормотала речитативом, аки рэпер какой:

Черный орал так, как будто у него начались схватки

— АААААА!!!!! Больно!!!!!! Голова!!!!!!!! Голова!!!!! АААААА!!!!!

Хлопнула дверь.

— Шеф! Что с тобой, шеф?

— Стоять! Псих, да вылазь ты, не тупи!

Псих возвращался в свое нормальное состояние, уже примерно догадываясь, что увидит.

Предчувствия, как пели в опере, его не обманули.

Действительно, на полу, хватаясь за голову и суча ногами, катался Черный. На голове его сиял желтым точно такой же золотой обруч, что красовался на лбу обезьяна.

Гуа в образе коррупционера читала сутру.

Секретарь с ирокезом почему-то не бежал спасать шефа, а, наоборот, выбегал из комнаты. Недоумение разрешилось быстро — буквально через пару секунд он ворвался обратно, размахивая огромной абордажной саблей. Но две секунды иногда бывают критичны — сейчас на его пути оказался не безоружный чтец-декламатор, а нехорошо ухмыляющийся Псих с железным посохом. Драка уложилась в один-единственный удар.

Быстро установилось своеобразное разделение труда: Псих методично убивал всех вбегающих в комнату бандитов, а Гуа дочитывала сутру.

Бандиты, впрочем, быстро кончились: Черный, невероятным усилием воли преодолев боль, все же сумел проорать:

— Сваливайте! Сваливайте все и не возвращайтесь! Мне все равно край пришел, а макака вас вырежет как телят!

Бандиты с внутренним облегчением немедленно последовали приказу атамана, и попытки отбить Черного полностью прекратились.

Гуа для гарантии прочитала сутру трижды, благо, она была вдвое короче той, которую читали Психу. Под конец Черный даже орать перестал, только дергался, как будто его током било.

Когда куратор замолчала, он не сразу поверил своему счастью.

Потом, с трудом собрав себя в кучу, сел.

— Сука ты, Марикович. — с трудом сказал он. — Всегда предполагал, что ты этим кончишь. От тебя всегда сортиром воняло. За сколько ты меня сдал?

Гуа молчала. Псих понял, что надо брать переговоры на себя.

— Рясу. — коротко сказал он.

— Да пошел ты. — сплюнул медведь.

Гуа без команды начала читать сутру, Черный — орать, а Псих размеренно, не торопясь, объяснял:

— Не надейся, не сдохнешь. Эта штука у тебя на голове очень точно настраивается — давит так, что мечтаешь сдохнуть, но сдохнуть не получается. Никак не получается. С гарантией не сдохнешь. Можно только лежать и страдать. Жизнь — боль.

Он повернулся к Гуа.

— Помолчи пока.

И снова Черному:

— Рясу.

Шатаясь, тот встал и подошел к встроенному в скалу сейфу. После пятиминутных манипуляций дверь открылась, и ряса полетела в лицо Психу.

— На, застрелись!

Псих ловко поймал одежду и резюмировал.

— Дело сделано. Ну что — я его кончаю, закрываю квест и сваливаем?

В этот момент Гуа приняла свой настоящий облик и ответила:

— У меня другое предложение.

Она повернулась к пленнику:

— Черный, я готова оставить тебя в живых, если ты сменишь класс на монаха и отправишься в паломничество в Москву вместе с этим обезьяном и тем монашком, чью рясу ты украл. Я понимаю, что задачка не из простых и шанс дойти не очень велик, но это шанс. Здесь у тебя шансов нет.

Черный сел прямо на пол, привалился спиной к стене и засмеялся. Его смех был похож не то на кашель, не то на карканье ворона.

— Отметил, блин, день рождения. Почему я веселый такой… — пропел он и показал Гуа и Психу средний палец. — Вот вам. Монахом не стану. Нафиг нужна такая жизнь. Это же до гробовой доски, к нормальной жизни уже никогда не вернешься. Так и будешь до смерти крупу жевать как хомячок. А я мясо люблю. Кончайте уже. Сдохнуть в юбилей — не худшая дата. Круглая.

— У меня есть идея получше. — вдруг сказал Псих. — Задолбался я один с этим ребенком валандаться. Почитай сутру, а? Ручаюсь — через пять минут ему совсем другие мысли в голову придут.