Я до сих пор иногда задумываюсь о том, чтобы уйти. Но потом случались такие дни, как этот. Когда поддержка людей, окружающих нас, перевешивала все, и я знал, что справлюсь. Грант — он, по сути, был никем для меня. Но он знал достаточно, чтобы понимать, как много это будет значить для Хлоя.

Однажды, после тренировки, когда все вышли из раздевалки, он рассказал мне об этой идее. Он сказал, что спросил команду, и они все поддержали его. Не только ради нее, но и ради меня. Я был рад тому, что он дождался, когда вся команда уйдет. Потому что разрыдался как сучка. Он сел рядом со мной и позволил выплеснуть это. Он сказал, что мы все были больше, чем просто товарищи по команде; мы братья, и я не должен ощущать из-за этого давление, не когда у меня было пятнадцать братьев, готовых разделить со мной эту ношу.

Поэтому я сделал это — я попросил о помощи. Они просмотрели мое расписание, а также занятия, на которых они смогут прикрывать меня. Они приносили записи с лекциями или брали их у других. Так я мог проводить больше времени с Хлоей. Это было все, чего я хотел.

Я вытер глаза, наблюдая, как она переворачивается на другой бок, расслабленная и спящая. И тогда я понял — даже без всей этой поддержки, мы бы справились с этим. Хлоя справилась бы.

Она бы справилась со всем.

Я проверял ее еще несколько раз, пока все сидели внизу. Не думаю, что она проснулась бы в ближайшее время. Мама помогла прибраться и взяла Томми к себе в домик, попросив Джоша разрешить ей побыть с ним, пока они не уйдут. Я сказал Джошу, что он может остаться на ночь у нас, и мама была бы счастлива присмотреть за Томми.

Мы с Джошем сели в патио позади дома.

Он сделал глоток пива.

— Как ты, тупица?

Я рассмеялся. Казалось, прошла вечность, когда мы вот так сидели, разговаривали ни о чем и работали в боулинг клубе.

— Все в порядке, мудила.

Он придвинулся вперед, облокотившись на руки.

— Ты уверен?

— Ага. Некоторые дни безумнее других. Сегодня у нее хороший день, более жизнерадостный, чем вчера.

Он рассмеялся.

— Я вообще-то спросил, как дела у тебя.

— Мы одно целое, Джош. Мой день зависит от ее.

— И что, никаких сожалений?

Я покачал головой.

— Никаких.

— Даже из-за рака?

— Я не выбирал, влюбляться в нее или нет, я просто влюбился. Так же, как она не выбирала заболеть раком, но она заболела.

Задняя дверца открылась, и она вышла на улицу.

— Я пропустила собственный день рождения. — Я засмеялся. — Кто вообще так может сделать?

Она подошла ко мне и села мне на колени, пробежавшись рукой по моей лысой голове.

— Спасибо. — Она поцеловала меня в щеку. — У меня был прекрасный день рождения.

— Всегда пожалуйста.

— Эй, Х-ло, — прервал Джош.

Хлоя повернулась к нему.

— Он похож на Голлума, тебе не кажется?

— Не-а. Он выглядит горячо, — рассмеялась она.

Джош замотал головой.

— Ты всегда получаешь девчонку, лысая голова.

Джош ухмыльнулся.

— Бесплатная Киска Хантер, — поиздевался он.

Я кивнул в его сторону.

— Мило, детка. Можешь бросить меня под автобус.

Хлоя засмеялась сильнее, придвигаясь ближе и целуя меня в шею.

— Черт, хорошая была ночка, — сказал Джош. — Эй, Х-ло, когда тебе станет лучше, нужно будет повторить, как в старые добрые времена.

Ее лицо засияло.

— Так и сделаем, пожарная машина!

Год спустя

Хлоя

Томми сидел у Блейка на шее, когда Джош поднялся на верхнюю ступень пьедестала. Около года назад он стал профессионально выступать на соревнованиях по скейтборду и произвел настоящий фурор. Люди вообще думали, что он умер, когда перестал где-либо появляться после рождения Томми. Ему хватило лишь одного выступления, чтобы его заметили, а спонсоры начали стучаться в дверь. Он отклонял предложения спонсоров, постольку хотел убедиться, что их требования не будут ограничивать общение с сыном. Он до сих пор жил в квартире над гаражом, так как хотел быть уверенным, что у него достаточно денег для их с Томми новой жизни.

— Вы не должны были приезжать сегодня, ребята. Мы бы могли встретиться в больнице, — сказал Джош, подойдя к нам после окончания церемонии.

Локтем я ударила Блейка в живот. Он изобразил, что ему больно, что заставило Томми рассмеяться.

— Этот парень больше не мог сидеть дома. Мне пришлось вытащить его оттуда, иначе он сошел бы с ума.

— Я съел целый рюкзак леденцов, пока мы сюда добирались, — похвалился Блейк.

Доктор Джеймс вздохнула, бросив на стол кучу папок. Сначала она выдавила из себя улыбку, а потом сжала губы.

Не очень хороший знак.

Колени Блейка начали трястись еще сильнее. Я положила на них руку.

— Прости, малышка, я просто боюсь.

Доктор заговорила до того, как я успела ответить.

— Вы привели с собой целую армию, — она кивнула в сторону двери. Позади нее находились все. Все. Наши родители, дети, Джош, Томми и вся баскетбольная команда Дьюка.

— Простите за это, — быстро ответила я. — Они все захотели быть здесь... так или иначе.

Она кивнула и заняла свое место.

— Я получила твои результаты. — Ее голос был твёрдым, и я запаниковала на какой-то момент. Доктор Джеймс была удивительным врачом, но больше того, она стала нам другом. Она знала все о наших отношениях, наших жизнях, о нас. И она умела быстро переходить от роли друга к роли врача — сейчас она была врачом.

— И? — спросил Блейк. Его лицо побледнело; нервы и ожидание переполняли его.

Она протянула нам тонкий конверт для писем.

— Думаю, вам стоит прочитать это самим.

Какое-то время мы смотрели друг на друга, а потом Блейк взял конверт. Он вытащил документ и положил на стол между нами. Мы придвинулись поближе, медленно и одновременно. Мои глаза бегали по бумаге, читая каждую строку, но это были не те результаты, которые я ожидала.

— Это просто список препаратов, которые она принимала, — сказал он, не отрывая глаз от страницы.

Я посмотрела, как доктор Джеймс откинулась на спинку стула, сцепив пальцы у подбородка.

— Продолжай читать. Переворачивай страницы.

Мы просматривали каждую страницу, ища что-то другое, какую-нибудь неожиданность. У меня чесались пальцы, так хотелось перелистнуть побыстрее на последнюю страницу с результатами анализов — неважно, какими они были.

Блейк резко вдохнул и выдохнул. Он посмотрел на меня. Я попыталась улыбнуться, но мое позитивное настроение все больше и больше сходило на нет.

— Я люблю тебя, — прошептал он.

— Я тоже люблю тебя.

Мы вновь посмотрели на документы.

Продолжали листать страницы.

А потом остановились.

Нам не нужно было читать написанное перед нами.

— Блейк, — я всхлипнула. Я не могла отвести глаз от страницы, лежащей передо мной.

Белая бумага.

Красные чернила.

Я заплакала у его груди.

— Ты сделала это, детка, — он поцеловал меня в волосы. В мои короткие, но все- таки волосы. — Ты победила. — Я не знаю, сколько времени мы провели вот так, сидя там и вместе плача. Груз всего мира наконец-то спал. — Я так горжусь тобой. — Он держал руками мою голову, ища мои глаза.

Доктор Джеймс шмыгнула носом.

Мы оба повернулись в ее сторону.

— Счастливого дня в красном цвете, — сказала она, вытирая глаза. — Ты здорова, Хлоя. Иди и планируй свадьбу.

У меня вырвался такой громкий плач, что, уверена, Мэри это услышала, потому что закричала: «Что? Что там?».