Я плюхнулась на диван и проследила за тем, как Клейтон поставил на стол две чашки кофе.

— Не знаю. — Он сел возле меня. — Кажется, что он заботится о тебе.

— В этом-то и проблема, Клей.

Парень вновь засмеялся.

— Ты не помогаешь.

— Хорошо. Он придурок. Идиот. Как он посмел показать свою заботу? Или дружбу? Какой ублюдок. Я уже сказал, что он придурок? Давай расфигачим его машину за это.

Я прищурила глаза.

Он скрыл улыбку, делая глоток кофе.

Я закатила глаза и оглядела стены квартиры. У него было мало вещей. Спальня на одного, ванная комната, крошечная кухня и гостиная, в которой мы и сидели. Мои глаза остановились на фоторамке, стоявшей над телевизором. Я никогда не видела ее здесь раньше.

— Мэри в курсе, что это у тебя? — Я указала на фотографию перед тем, как подняться и подойти ближе. На ней были мы с ним, сидящие на ступеньках крыльца, я улыбалась в камеру. Клейтон улыбался мне. Той самой грустной улыбкой, которую я увидела, когда он переехал в дом. На мне была один из тех бумажных колпачков для вечеринок. Это был мой тринадцатый день рождения. Я помнила это, потому что Клейтон поведал мне столько всего о том, как быть подростком.

Я жила у Мэри и Дина всего несколько недель, когда к нам переехал Клейтон. Мы оба были одиноки и замкнуты, и каким-то образом, это объединило нас. У него никогда не было мамы, у меня папы, и это стало началом наших ранних отношений. Вскоре, когда я поселилась в доме, я рассказала ему о своей жизни, о том, как потеряла маму и тетю. Клейтон — несмотря на то, что он сам был еще достаточно маленьким в том время — узнал достаточно, чтобы хранить свои секреты в тайне, пока я не стану достаточно взрослой, чтобы понять их. Когда мне было двенадцать, он рассказал мне о своем прошлом. Именно тогда Клейтон стал моим героем. Даже несмотря на то, что я потеряла всех близких мне людей, всех, кого я любила, оставшись со своими воспоминаниями. Любовью, смехом и радостью моей семьи. У Клейтона остались лишь кошмары.

Он прочистил горло, стоя теперь рядом со мной.

— Нет. Я украл альбом и сделал пачку копий, потом вернул обратно. Она никогда не знала об этом. Мэри бы надрала мне задницу, если б узнала, что я брал их.

Я засмеялась. Он был прав, она бы сделала это.

— Мэри и Дин удивительные люди, правда? — Что-то было в его интонации. Грусть. Я узнала ее, но не слышала какое-то время.

Я повернулась к нему, но его взгляд до сих пор был на фотографии. Легкая улыбка коснулась его лица.

— С тобой все в порядке? — спросила я.

Он нахмурил брови перед тем, как посмотреть на меня.

— Конечно, а что?

Я пожала плечами.

— Ничего, — сказала я, хотя какая-то часть меня не поверила ему.

Сделав вдох, он вернулся на кресло.

— Я просто устал, Хлоя. Не думай, что дело в тебе. У всего есть свои последствия. Лиза в колледже, и у нее едва есть время на телефонные звонки. Ты и вся эта ситуация с Блейком…

— Это не ситуация.

— Ты уверена? Потому что я думал, что никогда не настанет тот день, когда мне придётся отгонять от тебя парней. — Сейчас он ухмылялся, явно забавляясь этим.

— Я уверена, — заверила я его, меняя тему разговора. — Я разбудила тебя, когда пришла?

— Нет, — быстро сказал он, поэтому было понятно, что врет. Мое выражение лица, должно быть, выдало меня, потому что он добавил: — Да, но не бери в голову.

Я схватила диванную подушку за моей спиной и положила на колени, дважды похлопав по ней в качестве приглашения. Клейтон не раздумывал, лишь поставил свою чашку на кофейный столик, положил голову мне на колени и закинул ноги, вытянув их на подлокотник дивана. Его глаза начали медленно закрываться, пока я пробегала пальцами по его волосы.

— Это приятно, — сказал он.

— Да.

— Когда-то ты так делала.

— Да, ты перестал видеть кошмары спустя какое-то время — вообще-то, сразу после моего тринадцатого дня рождения — и тебе больше не требовалась моя помощь. — Я знала, почему он перестал их видеть, и не хотела, чтобы они возвращались.

Какое-то время мы сидели в тишине, пока тихий смешок не вырвался у него. Он открыл глаза.

— Что?

— Помнишь, как ты пела мне, когда так делала? Я пытался привыкнуть к этому, неделю, но не смог больше выдерживать. Твой поющий голос — отстой.

— Заткнись! — И я тоже разразилась смехом.

— Серьезно, Хлоя. Ты звучала, как умирающая кошка, чьи когти скребли по меловой доске.

— Я не так плоха! — я взяла еще одну подушку и начала бить его. — Если ты не замолчишь, я начну снова.

— Вот черт. Пожалуйста, не надо.

Я снова начала бить его, на этот раз сильнее. Он позволил мне совершить несколько хороших ударов, перед тем, как вырвать ее из моих рук. Бросил ее, попав в картину на стене. Быстро поднявшись, чтобы поправить ее, он снова лег в то же положение.

— На самом деле, это не было так плохо. Вообще-то, я хотел бы еще раз послушать тебя. Какую песню ты обычно пела?

Я вспомнила мелодию; мама все время пела ее мне. Оглядываясь назад, слова имела больше смысла, чем я предполагала. В горле образовался комок, но я все же произнесла:

— Эрик Клептон. Слезы в небесах.

— Точно. — Казалось, его мысли были далеко отсюда. Он сильно зажмурился, возвращая себя в реальность. Потом его глаза нашли мои. — Споешь?

— Клейтон, я не могу…

— Пожалуйста. — Передо мной был мальчик, с которым я вместе выросла. Первый и единственный человек, которому я позволила полюбить себя после смерти мамы и тети.

— Хорошо.

Казалось его глаза стали тяжелыми и начали закрываться.

Я и начала петь.

Я пела сквозь огромный комок в горле, воспоминания о моей маме и Клейтоне наполнили мой разум.

Клейтон так и лежал с закрытыми глазами. Я смотрела на его красивое лицо, лишённое каких-либо эмоций. Когда он, наконец, открыл их под конец песни, они были красными.

— Я люблю тебя, Хлоя.

— Я тоже люблю тебя, Клей.

Хлоя

Визг моего ручного тормоза заставил всех обернуться и посмотреть на меня. Крики и смех прервались, а улыбка на лице Блейка дернулась на долю секунды. Он сошел со скейтборда, держа подмышкой баскетбольный мяч, а потом сделал резкое движение, чтобы скейтборд принял вертикальное положение. Дети попытались повторить его, но у них ничего не получилось.

— Привет, милая. — Мэри помахала мне с качелей, когда я выходила из машины.

Я помахала ей в ответ, перед тем, как направиться в сторону Блейка.

— Что ты здесь делаешь?

Сэмми ответил за него.

— Он играет в скейтбол. Хочешь тоже поиграть?

Я посмотрела вниз на него.

— Нет, все в порядке, спасибо. — А потом, посмотрев на Блейка, спросила: — Так что?

Его плечи поникли. Он опустил мяч, позволяя тому отскочить в сторону. Никто не обратил на это внимания.

— Я могу уйти. Извини, — тихо сказал он, опустив взгляд на землю.

Он сделал всего несколько шагов, когда Сэмми схватил его за руку, потянув ее со всей силы, чтобы остановить его. Его шлем упал вниз, закрывая ему глаза. Он быстро поправил его.

— Нет. Останься, пожалуйста. Если она не хочет играть, она может уйти.

Тишина.

Мой голос прозвучал хрипло.

— Все в порядке. — Я улыбнулась Сэмми, затем посмотрела на Блейка. — Ты можешь остаться. — Быстро развернувшись, я пошла в сторону Мэри, сильной боясь увидеть его реакцию.

Я старалась слушать, то, что говорила Мэри, но не могла отвести взгляд от Блейка. Я наблюдала, как он двигается на скейтборде… Как останавливается, чтобы помочь ребенку… Как за считаную секунду подбежал к Сэмми, упавшему со скейтборда, чтобы осмотреть поцарапанную коленку… Как смеялся и шутил с Дином… Как подмигнул и кивнул мне, как бы благодаря меня за то, что позволила ему быть здесь.