– Ты же сам понимаешь, что у нас нет другого выхода, – тихо сказал Старик.

– Черта с два! Если вы до сих пор не нашли, что искали, то и не найдете уже.

– А тебе известно, сколько требуется времени, чтобы проверить все воспоминания человека, даже если ограничиться каким-то отдельным периодом? Ровно столько же, сколько этот период длился! То, что мы ищем – если у нее вообще есть нужная нам информация, – может оказаться каким-то едва уловимым штрихом ее воспоминаний.

– Вот именно «если есть»! – повторил я за ним. – Вы сами в этом не уверены. Знаешь, что... Если с Мэри что-то случится – выкидыш или еще что – я тебе своими руками шею сверну.

– Если мы не добьемся результатов, – сказал он спокойно, – ты сам не захочешь ребенка. Тебе что, понравится если твои дети станут носителями для титанцев?

Я закусил губу.

– Почему ты оставил меня на базе, а не отправил в Россию?

– Ты нужен мне здесь, рядом с Мэри, чтобы утешать ее и успокаивать, а ты ведешь себя как испорченный ребенок. И кроме того, лететь в Россию уже не нужно.

– Как это? Что случилось? Кто-то из агентов раздобыл информацию?

– Если бы ты, как положено взрослому человеку, хоть изредка интересовался новостями, тебе не пришлось бы задавать глупые вопросы.

Я торопливо вышел, узнал, что происходит в большом мире и вернулся. Оказалось, что на этот раз я прозевал сообщение об охватившей целый континент Азиатской чуме, вторым по значимости событии после нападения титанцев. Эпидемия такого масштаба последний раз была на Земле в семнадцатом веке.

Новости не укладывались в голове. Согласен, они все там в России ненормальные. Но здравоохранение и санитария поставлены у них весьма неплохо; там это делается «под гребенку» и без всяких глупостей. Чтобы в стране разразилась эпидемия, необходимо буквально нашествие крыс, вшей, блох и прочих классических переносчиков заразы. А русские бюрократы даже Китай вычистили до такой степени, что вспышки бубонной чумы и тифа отмечались там теперь редко и лишь в отдельных регионах.

А сейчас оба заболевания быстро распространялись по всей территории Китая, России и Сибири. Положение было настолько критическим, что правительство обратилось в ООН за помощью. Что же произошло?

Ответ напрашивался сам собой. Я посмотрел на Старика.

– Босс, в России действительно полно паразитов.

– Да.

– Ты догадался? Однако, черт, нам теперь нужно торопиться, а не то в долине Миссисипи будет то же, что и в Азии. Одна маленькая крыса и... – Титанцы совершенно не заботились о санитарии. И видимо, с тех пор, как они отбросили маскарад, на территории от канадской границы до Нью-Орлеана не мылся ни один человек. Вши... Блохи... – Если мы не найдем выхода, можно с таким же успехом закидать их бомбами. Смерть, по крайней мере, будет не так мучительна.

– Да, пожалуй, – вздохнул Старик. – Может быть, это наилучшее решение. Может быть, единственное. Но ты же сам понимаешь, что мы этого не сделаем. Пока остается хотя бы малейший шанс, мы будем искать выход.

Я задумался. Гонка со временем обрела еще один аспект. Неужели титанцы настолько глупы, что не в состоянии уберечь своих рабов? Может быть, именно по этой причине они вынуждены перебираться с планеты на планету? Потому что портят все, к чему прикоснутся? Потому что со временем их носители вымирают и им нужны новые?

Теории, одни теории. Но одно ясно: если мы не найдем способ уничтожить паразитов, в красной зоне разразится чума, причем очень скоро. Я наконец собрался с духом и решил, что обязательно пойду на следующий сеанс «просеивания памяти». Если в воспоминаниях Мэри есть что-то такое, что поможет расправиться с паразитами, возможно, мне удастся разглядеть это там, где пропустили другие. Понравится это Старику со Стилтоном или нет, но я буду там. В конце концов, мне надоело, что со мной обращаются не то как с принцем-консортом, но то как с нежеланным ребенком.

30

Нас с Мэри поселили в комнатушку, предназначенную для одного офицера. Тесно там было как на «шведском» столе, заставленном тарелками, но мы не жаловались. На следующее утро я проснулся первым и по привычке проверил, не подобрался ли к ней паразит. Пока я проверил, она открыла глаза и сонно улыбнулась.

– Спи-спи, – прошептал я.

– Я уже проснулась.

– Мэри, ты случайно не знаешь, какой у бубонной чумы инкубационный период?

– А должна?.. Слушай, у тебя один глаз чуть темнее другого.

Я ее чуть встряхнул.

– Я серьезно, женщина. Вчера вечером я был в лабораторной библиотеке и кое-что посчитал. По моим прикидкам, паразиты напали на Россию по крайней мере на три месяца раньше, чем на нас.

– Да, я знаю.

– Знаешь? А почему ты ничего не говорила?

– Никто не спрашивал.

– А, черт! Давай вставать. Я проголодался.

Перед выходом я спросил:

– "Вопросы и ответы" в обычное время?

– Да.

– Мэри, а почему ты никогда не рассказываешь, о чем они спрашивают?

– Я просто этого не помню, – удивленно сказала она.

– Так я и подумал. Глубокий транс, а потом приказание забыть, да?

– Видимо.

– Хм-м... пора внести в это дело кое-какие коррективы. Сегодня я иду с тобой.

– Хорошо, дорогой, – только и сказала она.

* * *

Вся команда, как обычно, собралась в кабинете доктора Стилтона: Старик, сам Стилтон, начальник штаба полковник Гибси, какой-то подполковник и целая орава техников – сержантов, помощников и прочей обслуги. Недаром говорят, что без десятка солдат генерал даже высморкаться не сумеет.

Увидев, что Мэри не одна, Старик удивленно поднял брови, но промолчал. Однако сержант в дверях попытался меня остановить.

– Доброе утро, миссис Нивенс, – сказал он Мэри, затем добавил, обращаясь ко мне: – А вас у меня в списке нет.

– Я себя сам туда включил, – громко объявил я и пролез мимо него.

Полковник Гибси бросил на меня сердитый взгляд, повернулся к Старику и забурчал что-то типа «какого-дьявола-кто-это-такой». Остальные следили за происходящим с застывшими лицами, и только одна девица-сержант не сумела сдержать улыбку.

– Минутку, полковник, – Старик доковылял до меня и так, чтобы только мне было слышно, сказал: – Ты же мне обещал, сынок.

– Я забираю свое обещание. Ты не имел права требовать от меня обещаний, касающихся моей жены.

– Но тебе здесь нечего делать. У тебя нет никакого опыта в подобных делах. Хотя бы ради Мэри, оставь нас.

До этой минуты мне и в голову не приходило оспаривать право Старика присутствовать на сеансе, но неожиданно для себя я заявил:

– Это тебе здесь нечего делать. Ты не психоаналитик, так что давай убирайся.

Старик бросил взгляд на Мэри, но на ее лице не отражалось никаких чувств.

– Ты что, сынок, сырого мяса объелся? – тихо спросил он.

– Опыты проводят на моей жене, и отныне я буду устанавливать здесь правила, – сказал я.

Тут в разговор вмешался полковник Гибси:

– Молодой человек, вы в своем уме?

– А вы что здесь делаете? – Я взглянул на его руки. – Если не ошибаюсь, на вашем перстне монограмма военно-морской разведки. Есть у вас какие-то основания здесь находиться? Вы что, врач? Или психолог?

Гибси выпрямился и расправил плечи.

– Похоже, вы забываете, что это военный объект.

– А вы, похоже, забываете, что ни я, ни моя жена не служим в армии! Пойдем, Мэри. Мы уходим.

– Да, Сэм.

Я обернулся к Старику и добавил:

– Мы сообщим в Отдел, куда переслать нашу корреспонденцию.

Затем направился к двери. Мэри последовала за мной.

– Подожди! – сказал Старик. – В порядке личного одолжения, хорошо?

Я остановился, и он подошел к Гибси.

– Полковник, можно вас на минутку? Я бы хотел переговорить с вами наедине.

Полковник Гибси бросил на меня «трибунальный» взгляд, но вышел вместе со Стариком. Все ждали. Сержантский состав сохранял каменные физиономии, подполковник немного нервничал, а маленькую девицу с сержантской повязкой буквально распирало от смеха. Только Стилтон ничуть не волновался. Он достал бумаги из «входящей» корзины и спокойно принялся за работу.