Закрепляясь, образующие решетку линии ушли глубоко в землю, по пути перерезали водопроводные трубы, змеившиеся на юг, и оборвали их. Под землей заревел пар.

На Селеста-стрит вмиг погасли все фонари. В домах воцарилась тьма. Потухли экраны телевизоров, перестали тикать электрические часы. Холодильные насосы в «Ледяном доме» застонали и остановились. Погасли глазки светофоров и три уцелевших стеклянных шара на мосту через Змеиную реку.

И Джесси, и Том, и Роудс с Вэнсом, и Коди с Риком услышали: упало напряжение — и с завыванием замерла огромная повседневная цепочка механизмов, дающих жизнь Инферно и Окраине; все они, от кондиционера, обслуживавшего комнату для бальзамирования в похоронном бюро до электронных замков на банковских сейфах, доживали последние секунды.

А потом все закончилось.

Инферно и Окраина лежали, озаряемые лиловым светом небесной решетки, и тишину нарушало только урчание пламени.

У Роудса пересохло во рту. На востоке внутри решетки что-то снова высекло искру — вероятно, взорвался второй реактивный самолет, попытавшийся вырваться за ее пределы. Пламя быстро улеглось, и на землю упало что-то напоминающее пепел. Роудс понял, что перед ним силовое поле, которое генерирует находящийся внутри пирамиды источник энергии.

— Батюшки-светы, — простонал Хитрюга Крич.

Чат-чат-чат винтов заставило Роудса повернуться на юго-запад. Оттуда примерно в семидесяти футах над землей летел военный вертолет. Держась на безопасном расстоянии от черной пирамиды, он медленно сделал круг над Инферно и снова сел в Престон-парке. Бегом кинувшись к нему, полковник увидел Ганнистона, который, пригнувшись, выбирался наружу. Джим Тэггарт, долговязый рыжий пилот, вырубил двигатель, и винты, взвыв, остановились.

— Мы видели пожар! — сказал Ганнистон, когда Роудс оказался рядом с ним. — Мы были в воздухе, и тут это… не знаю что… осветило небо. Что случилось с фонарями?

— Тока нет. Это силовое поле, Ганни. Только что на моих глазах два «фантома» въехали в него — с концами. Проклятая хреновина, небось, тянется на мили!

Ганнистон уперся глазами в пирамиду. Щеки капитана горели от возбуждения, в глазах сияли красные отблески пожара.

— Еще одно ИПСП, — сказал он.

— Угадал. Остальные вертушки летят?

— Нет, сэр. Вылетели только мы. Сэндерс и О'Бэннон еще на точке.

— Я бы сказал, для нас первоочередную важность только что приобрела вот эта точка, разве не так? Иди за мной. — Полковник широким шагом двинулся к шерифу Вэнсу, Ганнистон не отставал. — Надо поговорить, — сообщил Роудс Вэнсу, чьи недоумевающие глаза по-прежнему умоляли о доступном шерифу объяснении. — Пошлите кого-нибудь разыскать мэра. Лучше, если придут и священники — вообще, любой, кто может помочь справиться с толпой. Встретимся через пятнадцать минут в вашем кабинете. Нам понадобятся фонарики, свечи — что сумеете собрать.

— Через пятнадцать минут, — повторил Вэнс и обалдело кивнул: — Ага. Ладно. — Он посмотрел на решетку и сглотнул, кадык подпрыгнул. — Мы… нас поймали в клетку, так? Я видел, как самолет разнесло в клочки. Эта чертова клетка уходит прямо за гори…

— Слушайте меня очень внимательно, — сдерживаясь, тихо сказал Роудс, приблизив лицо к самому лицу шерифа, так, что почувствовал кислый запах пота. — Я жду от вас, что вы сохраните ясную голову и будете соображать должным образом. Вы здесь — третье ответственное лицо после меня и капитана Ганнистона. Понятно?

Вэнс выпучил глаза. По правде говоря, ему никогда, даже в самых дичайших кошмарах, не мерещилось, что он окажется ответственным за критическую ситуацию в Инферно. До сих пор самой больной проблемой, с какой шериф сталкивался, было не давать Отщепенцам и Гремучкам отправить друг друга в мир иной. И вот в считанные секунды вся жизнь шерифа изменилась.

— Д-да, сэр, — ответил он.

— Идите! — распорядился Роудс, и Вэнс заторопился прочь. Теперь — за Томом и Джесси, отвести их на собрание. Придется проверить телефоны (правда, Роудс уже догадался, что они будут молчать, разъединенные той же силой, которая уничтожила линию электропередачи) и попробовать работающую от батарей рацию шерифа. Вдруг радиоволны пробьются через заслон на базу ВВС Уэбб? Однако Роудс понятия не имел, что за изъяны могут отыскаться в силовом поле или есть ли они на самом деле. Пойманы в клетку, сказал Вэнс? «Попал в точку», — сказал полковник себе под нос.

Он поглядел в сторону «сивика» Тома и пережил очередное потрясение.

Дифин там не было.

Ее вообще нигде не было видно.

Джесси заметила это почти одновременно с полковником, и сначала у нее вырвалось «Сти..». Она осеклась. «Том, Дифин пропала!» — сказала она, и Том увидел, что там, где пару секунд назад стояла Дифин, пусто. Они начали искать среди зевак, а Рэй уселся на бровку тротуара, пересчитывая зубы. Все оказались на месте, но парнишка чувствовал, что вот-вот отключится.

Через несколько минут Том и Джесси обнаружили, что на Селеста-стрит Дифин больше нет.

На автодворе у Кейда пламя с ревом пожирало запасы краски и смазки, от горящих покрышек и масел под купол решетки поднимались черные полотнища дыма. Он собирался там в грозовые тучи, а висевшая в небе луна почернела.

— Что такое? — сипло спросил Эрли Мак-Нил, неторопливо растягивая слова.

— В теле ребенка находится чужая форма жизни, — повторил Роудс. — Откуда — не знаю. Откуда-то оттуда. — Он вытер потный лоб влажным бумажным полотенцем. Рубаха прилипала к спине. Электрический вентилятор, естественно, не работал, и в офисе у шерифа тяжело зависла жара. Несколько мощных фонарей, «реквизированных» в хозяйственном магазине, давали ослепительно яркий свет. В офисе, помимо доктора Мак-Нила, Роудса и шерифа, собрались Джесси, Том, преподобный Хэйл Дженнингс из баптистской церкви, отец Мануэль Ла-Прадо и его более молодой помощник, отец Доминго Ортега. В качестве представителя Окраины Ла-Прадо попросил придти Ксавье Мендосу, а рядом с Мендосой стоял и грыз ногти мэр Бретт.

— Значит, это существо появилось из шара и залезло в Стиви Хэммонд? По-вашему, мы должны это скушать? — продолжил Эрли, который сидел на принесенной из камеры жесткой скамье.

— Дело обстоит несколько сложнее, но суть вы ухватили. Я думаю, она занимала сферу — я говорю о «нем», как о существе женского рода, поскольку это тоже упрощает дело — пока не сумела совершить перемещение. Как это случилось или какова физика этого процесса, я объяснить не сумею. Очевидно одно: мы имеем дело с чертовски странной технологией.

— Мистер, такой чертовщины я еще не слышал! Прошу прощения, святые отцы. — Мак-Нил бросил короткий взгляд на Дженнингса и Ла-Прадо и, чиркнув спичкой о подметку, закурил сигару — кому дым не по вкусу, тот может проваливать. — Том, что скажете вы с доктором Джесси?

— Только одно: это правда, — сказал Том. — Стиви… больше не Стиви. Это существо называет себя Дифин.

— Не совсем так, — поправил Роудс. — Мы называем ее Дифин. Думаю, она отождествила себя с одной из картинок, которые увидела у Стиви. Не знаю, что это было — дельфин или океан… Однако мне не думается, что это настоящее ее имя, иначе она лучше бы управлялась с нашим языком.

— Вы хотите сказать, что она не умеет говорить? — голос отца Ла-Прадо был тихим, болезненным. Тонкий, как тростинка, старик перевалил на восьмой десяток, у него были большие блестящие карие глаза и копна белоснежных волос. Согбенный годами, держался он с большим достоинством. Он сидел на стуле за столом Дэнни Чэффина.

— Она может общаться, но лишь настолько, насколько позволяет беглый экскурс в английский язык. Оказалось, что она обладает высокоразвитым интеллектом и к тому же весьма цепкой памятью — на то, чтобы заучить алфавит, толковый словарь и проглотить энциклопедию, у нее ушло всего несколько часов. Но я уверен, что остается еще множество понятий, которые она не в состоянии осмыслить или перевести нам.