— Чертовски хочется пить, — сказал Керт. — Шибко сильно.
— Ну, тогда оставь херовину себе, — сказал Джек, сдаваясь неизбежному.
— Я сам видел, да, сэр! — продолжал говорить Пит Гриффин — жилистый ковбой. С морщинистого, загорелого лица смотрели запавшие голубые глаза. — Проклятая штуковина перегородила шоссе милях так в пяти к северу. — Он отхлебнул тепловатого пива. — Я уж собрался нажать на педали — а ну как пробьюсь на старушке Бетси прямо наскрозь? — да увидел еще кой-чего. — Он замолчал, чтобы снова отхлебнуть из бутылки. «Старушкой Бетси» у Пита назывался его старый, изъеденный ржавчиной пикап, который стоял на песчаной стоянке перед баром.
— Чего увидел-то? — поторопил Джек.
— Трупешники, — сказал Пит. — Ну, вылез, поглядел поближе. Обгорелые кролики да пара дохлых собак. А лежали они в аккурат там, где эта хренотень уходит под землю. Через нее все видать, и кажется она не крепче паутины, только… я и на другой стороне кой-чего углядел, вон как. Вроде грузовик. Он еще дымился. Ну дак я залез в старушку Бетси и рысью назад, аж досюдова.
— А я грю, не может такого быть, — невнятно возразил Харлэн — сказывались четыре «бойлмейкера». — Не может такая мутотень быть твердой!
— Твердая, вот те крест! Глаза-то у меня еще дай Бог всякому! Твердая, как каменная стена, и зверье это тоже она пожгла!
Керт загоготал.
— Дурной ты, Гриффин, как трехногая жаба. Сквозь твердое ни хрена не видно. На что я тупой, и то понимаю.
— Тогда ехай и попробуй выбраться на ту сторону! — сердито ощетинился возмущенный Пит. — А я приеду следом пепел собрать… и то сказать, пацану твоему он нужен, как рыбке зонтик.
— Ага! — Харлэн сдержанно хихикнул. — Мы этот пепел высыпем в бутылочку виски, Керт. Вот уж упокоишься с миром!
— Вернее, заспиртуешься, — поправил Джек. — Керт, чего бы тебе не пойти домой? Тебе что, наплевать на сына?
— Коди себя в обиду не даст. Раньше всегда так было. — Керт хлебнул виски прямо из горлышка и почувствовал себя хорошо. Нервозность улеглась, притом он потел слишком сильно, чтобы упиться допьяна. Тока не было, вентиляторы не работали, и в «Колючей проволоке» стояла удушающая жара. Рубашка Керта липла к телу. — Я ему не нужен, а уж он мне и подавно, факт.
— Будь у меня семья, в такое время я б точно был с ними, — Джек по привычке взял тряпку и протер стойку. Он жил бобылем в трейлере позади «Колючей проволоки» и после того, как свет погас, не закрыл заведение, поскольку все равно не мог спать. — Самое правильное дело, чтоб отец был при сыне.
— Ага, и жена должна быть со своим мужем! — фыркнул Керт. Это вырвалось у него раньше, чем он успел спохватиться. Все уставились на него. Он пожал плечами и отхлебнул из бутылки. — Ладно, проехали, — сказал он. — Коди уже не ребенок.
— Все равно, неправда твоя, — продолжал Джек, следуя за взмахами тряпки. — Вон, за рекой сволочь эта проклятая расселась, и вообще черт-те что творится.
— Я слыхал, в городе объявился полковник-летун, — сказал Хэл Мак-Катчинс. — Он был в той вертушке, что долбанулась, но выбрался, ничего. Из пирамиды вылетела какая-то сучонка и сбила их, да так, будто это был бумажный голубок!
— Эта хреновина — ракета, — навалившись на край стола толстым колышущимся животом, Берл Кини взял из вазочки горсть арахиса. — Так говорят. С Марса.
— Нет на Марсе ни шиша, — Джек перестал наводить чистоту. — Ученые доказали. Нет, эта штука привалила откуда-то издалека.
— Ни фига твои ученые не знают, — возразил Берл, чавкая орешками. — Они, черти, даже не верят, что был на земле Сад Эдемский!
— На Марсе одни камни! Они фотографировали Марс, так больше там ничего не видно!
Керт нахмурился и снова поднес бутылку к губам. Ему было наплевать, кого доставила пирамида — интервентов с Марса или кошачий народец с Плутона, — лишь бы его не трогали. Слушая, как Джек с Берлом говорят про Марс, он думал про Коди. Может, надо выяснить, все ли с пацаном в порядке. Может, он дурак, что рассиживается тут и думает, будто Коди сам сумеет вывернуться из любой заварушки. Нет, решил Керт секундой позже. Лучше пусть Коди разбирается сам. Иногда парень бывает чудовищным адиетом, но вообще-то он крепкий, как гвоздь, и может справиться сам. Кроме того, он, наверное, в общаге со своей бандой. А уж эти закадычные дружки друг за другом присмотрят. Так чего беспокоиться?
И потом, суровое обращение шло Коди на пользу. Оно-то и делало из мальчишки мужчину. Так, грубостью и побоями, воспитывал Керта его собственный отец. Коди должен был стать только крепче.
«Да, — подумал Керт, до белых костяшек стиснув горлышко бутылки. — Крепким, точь-в-точь батя». Он не мог припомнить, когда в последний раз говорил с Коди без подзатыльника. «Может, я просто не знаю, как надо», — подумал он. Но пацан был таким бешеным, упрямым и своевольным, что с ним никто не мог справиться. Правда, иногда Керт ясней ясного видел в лице Коди Сокровище, и сердце у него начинало ныть, словно после пинка.
Толку в таких мыслях не было. Ничего хорошего, кроме головной боли, они не давали. Керт глянул на жидкость внутри янтарной бутылки, и улыбнулся, словно встретил старинного приятеля. Но в улыбке таилась печаль — ведь полные бутылки всегда становятся пустыми.
— А ну как у них там пещеры, — говорил Берл Кини. — Под Марсом. Может, когда делали те снимки, марсианцы просто ушли в свои пещеры.
Керт совсем уж собрался сказать Берлу, чтоб тот перестал пороть чушь, и тут услышал, как на полках за стойкой звякнули друг о друга бутылки.
Звук был негромким, так что ни Джек, ни Берл не бросили трепаться. Но Керт услышал его достаточно ясно, а в следующие несколько секунд звон раздался снова. Он поставил свою бутылку на стойку, увидел, что поверхность виски дрожит и сказал:
— Джек?
Блэр не обратил внимания.
— Эй, Джек! — сказал Керт уже громче.
Джек, сытый Кертом Локеттом по горло, взглянул на него:
— Чего тебе?
— По-моему, у нас…
Пол клуба вдруг покоробился. С визгом лопнули доски. Два биллиардных стола подпрыгнули на целый фут, а шары вылетели из стоек. За стойкой с грохотом обвалились бутылки и стаканы. Джека сбило с ног, табуретка Керта перевернулась. Он приземлился спиной на пол и почувствовал, что доски под ним ходят вверх-вниз, как лопатки необъезженного жеребца.
Пол задвигался медленнее, потом все прекратилось. Ошарашенный Керт сел и в свете ламп увидел ужасную вещь: его бутылка перевернулась, и остатки «Кентакки Джент» вылились.
На полу оказались и Харлэн с Питом. Берл кашлял — в горле застрял арахис. Харлэн стал на колени и крикнул:
— Чем нас приложило?
Раздался треск — так бьет по дереву кувалда. Керт услышал, как с пронзительным скрипом выскочили из пазов гвозди.
— Там! — Он ткнул пальцем, и все увидели: примерно в десяти футах от них из пола выбило доску. От второго удара она полетела в потолок, и Керт углядел, что из пролома тянется тощая человеческая рука. Выбив вторую доску, рука ухватила и вывернула книзу третью половицу. Теперь в полу образовался провал, достаточно большой, чтобы в него можно было проползти. Не прошло и трех секунд, как из-под пола медленно полезла какая-то фигура.
— Иисус с Пресвятой Девой Марией, — прошептал из-за за стойки Джек. В бороду ему набились опилки.
Фигура высунула из дыры голову и плечи, потом протиснула бедра, вытащила длинные голые ноги и встала.
Оказалось, что это стройная хорошенькая блондинка лет, может быть, шестнадцати, одетая лишь в кружевной лифчик и розовые трусики с вышитым спереди «Пятница». Девушка выпрямилась во весь рост. Под бледной кожей проступили ребра, волосы в свете ламп влажно блестели. Лицо девушки было таким спокойным, словно всю свою жизнь по вечерам она только и делала, что вылезала из-под полов в питейных заведениях. Она переводила холодные внимательные глаза с одного на другого.
— Убила! — ахнул Берл. — Чтоб я сдох!
Керт попытался встать, но ноги еще не держали его. Он знал, кто это: ее звали Лори Рэйни, после школы она работала в «Замке Мягких Обложек» возле пекарни и иногда забегала за пончиками с виноградным желе. Она была хорошенькой штучкой. Керту нравилось глядеть, как девчонка жует. Он опять попытался встать и на этот раз довел дело до конца.
