– Может, он предположил, что мой меч будет не лишним, – пожал плечами Люм. – По-моему, он получил какие-то новые данные.

И подкрепил Квадру Люмом? Подумал, что Шарика им мало? Чепуха. Проверка на психологическую совместимость. Глядя в глаза Дану, благородный ровным тоном сказал:

– Я знаю, Дан, что олицетворяю для тебя все зло двора Фрики. Но сейчас мы служим одному хозяину, и тебе придется смириться с моим присутствием.

– Если бы ты олицетворял для меня все зло двора Фрики, – медленно проговорил Дан, – я убил бы тебя еще шесть лет назад, когда властитель разрешил мне это. Ты олицетворяешь не зло, а грязь. И пачкаться в грязи мне не хочется – брезглив я.

Гай лениво поаплодировал, Аль же был такой эльф, что больше уж некуда, надменности бы хватило на сто человек. Люм проглотил. Нет, он не боялся. Ни совести он не имел, даже в зачаточном состоянии, ни чувства страха. Дан тронул коня.

Настроение было не то чтоб испорчено, но разговор заглох. Каждый думал, зачем властитель послал Люма, включая и самого посланного. На привале Дан спросил, почему Люм согласился забыть о своем благородном происхождении и податься в рядовые убийцы к властителю. Остальные тут же сделали вид, что это их ну нисколечко не интересует. Люм подумал.

– Не уверен, что ты мне поверишь.

– А ты попробуй.

– Скучно. Развлекать Фрику мне надоело примерно через месяц, но она любит мастеров меча и действительно в этом недурно разбирается. Так что мне прощалось и меньше, чем то, за что повесили Мирта.

– Ты повесил, – уточнил Дан.

– Я. Не без удовлетворения.

– Делом бы занялся, – посоветовала Лара. – Свиней разводил или еще что.

– Для того чтобы разводить свиней, не грех иметь и поместье, – хмыкнул Люм, – а у меня ничего, кроме меча. Я младший сын, от папеньки получил только пустой титул. А к властителю я не просился, но когда он предложил, не колебался.

– Ты умеешь колебаться? – изящно удивился Гай. Люм пожал плечами.

– Не умею. Властитель послал меня с вами, чтобы вас проверить, а не меня. Можешь быть уверен, Гай Лит, что я здраво оцениваю ситуацию и знаю свое место. Вы – Квадра, собственность властителя, я – наемный убийца. Там, где вы станете чистоплюйствовать, я… не буду колебаться. Ну и как боевая единица я кое-чего стою. Как считаешь, Дан?

Дан кивнул. Еще бы не стоил. Люм был честен, откровенен, прям, но не из каких-то высоких моральных качеств, а скорее из наглости и равнодушия. Плевать ему было и на Фрику, и на Дана, и, наверное, на властителя. На все и на всех. Даже на барона Люма.

Несколько дней они рыскали по окрестностям, даже еще не ища новую нечисть (которую Дан бы точно от старой не отличил), но собирая слухи о ней. Слухов было ого-го. Нечисть имела от трех до пяти метров роста, от шести до десяти рук, от ста до тысячи зубов и прочие преувеличения. Аль, оказавшийся знатоком, резюмировал: крупный, сильный, опасный, а у страха глаза велики, только Квадра – не пуганые крестьяне и даже не зажравшиеся стражники, к тому ж имеется сторожевой дракон. Шарик подтверждающе квакнул: имеюсь!

В один городок они въехали к вечеру, вымокшие до белья, уставшие, замерзшие и мечтающие о горячей воде, горячем супе и горячем вине, и только уже в самом городке Дан заметил окаменевшее лицо Алира. И через несколько минут понял, почему оно окаменело. Народ вокруг был высокий, изящный, высокомерный и яркоглазый. Дан подумал было проехать город насквозь, но Аль спешился первым, словно подслушав его мысли, соскользнул с лошади Гай, и как бы невзначай оказалась рядом Лара.

Дан слез с коня, похлопал его по крупу и требовательно спросил:

– Если это гостиница, то где конюх?

Появился мальчишка-подросток и очень неохотно повел лошадей в конюшню. В саботаже эльфы, конечно, замечались, ну да ничего, браслет позволит навести порядок и здесь. Дан бы не удивился, не окажись в гостинице свободных номеров, но им дали две комнаты на пятерых. Спровадить Люма на сеновал, что ли? Никогда еще Дана так не презирали. Никогда так не ненавидели. А ведь замечали однотонную одежду и не могли не знать, что это означает. Ощущение было не из самых приятных. Гай ободряюще положил руку ему на плечо, Дан подтолкнул Аля, и они наконец оказались в тепле. Отмывшись и переодевшись в сухое, они спустились вниз, заказали ужин и вино, Дан заодно распорядился помыть и как следует накормить дракона. Шарик любил, когда его трут щетками и поливают водой, к тому же привык, что после путешествий по грязи его тщательно отмывают.

Под неприветливыми взглядами Дану кусок в горло не шел, Аль тоже только смотрел в тарелку, а остальные наворачивали за милую душу. Ну да, Гай привык к выражению неприязни, а Ларе было наплевать, как, впрочем, и Люму. Дан заставлял себя есть, невольно прислушиваясь к разговорам и совершенно их не понимая. На слух эльфийский язык напоминал гибрид французского и английского, где-то «р» грассировали, где-то проглатывали, но ни носовых звуков, ни каши во рту. Гай улыбнулся:

– Так уверены, что мы их не понимаем.

– Я не понимаю.

– Ты не знаешь эльфийского? – удивилась Лара.

– А ты знаешь? – удивился Гай.

– Ну да. А, ты же не знаешь… Нам это свойственно. Мы начинаем понимать язык через день-два. Я ведь и песни Дана понимаю.

– А наш?

– Не тревожься. На вашем языке не говорят, а я умею понимать только на слух. То есть не понимать, а словно бы видеть… Я не знаю, как объяснить.

– Просто, – сообщил Люм. – Ты ловишь образы. Понимаешь образы, возникающие у говорящего в голове. То есть читаешь мысли. Маги вцепились бы в тебя, как клещи. Они все пытаются этому научиться.

– Вряд ли, – рассудительно возразил Гай. – Можно говорить одно, а думать о другом.

– Тем не менее язык не говорит без участия мозга.

– Ты хорошо образован для младшего сына безземельного барона.

– Графа. И не безземельного. У меня пара старших братьев, которым досталось поместье. Но да, образован, что есть, то есть. Фрика не очень любила дураков и неучей. Вот как Мирта.

И вдруг Дан понял два эльфийских слова. В первом «р» грассировали, во втором проглотили.

– Алир Риенис!

Аль поднял глаза, вообще с лица сошел и медленно встал. Статный красавец с размаху влепил ему оплеуху и собрался влеплять еще одну, но Дан неспортивно отшвырнул его подальше и рявкнул:

– Ты на кого руку поднял, эльф!

– Это мой отец, – тихо сказал Аль. – Тинар Риенис.

– Ну и что? – удивился Гай, поднимаясь. – Нет над тобой ничьей власти, кроме хозяина.

– Это мой сын, – отрезал эльф, – нарушивший наши законы – и ваши тоже.

– Это собственность властителя Дана, – весьма высокомерно бросил Гай, – и не тебе решать, эльф, какая судьба у твоего сына. К тому же не особенно она заботила тебя прежде, когда твой сын жил среди своего народа.

Он вздернул рукав, показывая браслет весьма недоброжелательно сгрудившимся эльфам.

– Может, мне нашинковать их… милорд? – лениво предложил Люм. Издевается, поганец? – Стоит ли Квадре марать руки о кучку эльфов?

– Никто никого шинковать не станет, – отрезал Дан. Милорда я тебе еще припомню. – Мы выполняем поручение властителя Дана. Кто из вас хочет этому помешать, эльфы? Трактирщик, я заказывал горячего вина с пряностями, но все еще его не вижу. В чем дело? А ты, уважаемый Тинар, можешь забыть, что Алир твой сын. Он принадлежит властителю.

Что он такого сказал? Эльфы выглядели малость прибалдевшими, да ладно бы эльфы – Квадра тоже. Подавая пример, Дан сел за стол, и остальные последовали его примеру. Папаша Аля продолжал стоять.

– Садись, уважаемый Тинар, – предложил Дан, – я не хочу выворачивать шею, глядя на тебя.

– Как ты меня назвал, человек?

– А как надо? – не понял Дан. Раз уж он сказал эльфу на «ты» (сгоряча, надо сказать), то стоило заглаживать свою резкость культурным обращением, «ты, сударь» звучало очень уж сюрреалистично, а как еще проявить вежливость? «Уважаемый» было здесь вполне распространенным обращением. Эльф покачал головой и удалился. Аль был такой бледный, что даже кожа казалась серебристо-белой. Дан встревоженно глянул на Гая, тот едва заметно пожал плечами.