Амнезия 2: Ретроградная амнезия. «Причиной обратной амнезии является пережитая физическая боль, под ее воздействием субъект забывает все, что произошло до этого».

Сразу упало настроение. В глубине души я понимал, что что-то во мне сломано и теперь я, как старые часы, нуждаюсь в ремонте. Хэллоуин – игрушка в руках судьбы, жертва неизвестных, непонятных сил, как один из обреченных персонажей Лавкрафта.

Продолжая читать, я натолкнулся на настоящий шедевр.

«Амнезия, возникающая вследствие электрошока либо физической травмы. Лечение аналогично лечению, проводимому при травмах головы».

Последствия электрического шока. Что же это было? Выброс Каллиопы.

Да, видимо, так и есть.

«Электрошоковая терапия», – решил я.

Ну-ка, что тут пишут дальше? Ага. Вот, сразу за «электрокоагуляцией»: события и знакомые лица… вызванные припадком… используется при лечении депрессивных болезней… вялотекущей шизофрении… устаревший… давно запрещен законом… возможные побочные эффекты… Ага!

«Временная амнезия», – прочитал я.

Временная. Благословенные слова. Значит, поражение можно превратить в победу, нужно только подождать. С другой стороны, что я могу сделать? В моей голове сокрыто множество тайн, они лишь дразнят меня из глубин подсознания… Хотел бы я все забыть и расслабиться, однако за такую безалаберность рано или поздно придется расплачиваться, и цена будет слишком высокой.

На случай, если за мной наблюдают, я просмотрел еще несколько предметов. Осторожность никогда не бывает лишней, кроме того, я хотел, чтобы мои медицинские изыскания затерялись среди остального. Шесть уловок против моих преследователей: «Лечение инсулиновой комы», «Параноидальная шизофрения», «Нейромедиаторы», «Структурная психотерапия», «Атавизм» и «Пирит».

«Пирит» был, конечно, дурацкой шуткой, сразу меня выдающей.

Прямо у меня над головой появился спрайт Маэстро, зловещая штука размером с футбольный мяч. Три спрайта поменьше вращались вокруг него, словно луны.

– Тебя вызывают, – сообщила Нэнни.

– Похоже на то.

Еще раз полюбовавшись на бабочку-монарха на иконке (чем-то она мне нравилась), я вытащил руку из изумрудного делителя, что было не так-то просто: сопротивление удерживало, как смола. Медленно, но настойчиво. Символы каталога погасли, когда мои пальцы миновали их уровень, и вот я снова вижу руки, а не набор цифр вместо них. Я раскрыл ладони, сжал кулаки. Пошевелил пальцами. Все в порядке, никаких повреждений. Еще мгновение – и прямоугольник исчез.

Я закрыл глаза, чтобы вызвать свой спрайт. Не знаю, как объяснить, как это делается, пожалуй, можно сказать, что я освобождал сознание. Черные и оранжевые вспышки засветились в моей руке – ответ на вызов.

Представьте себе небольшое здание красного цвета – это школа. С колоколом. Такие школы строили в двадцатом веке в Вайоминге. Оно стоит на вершине холма на лугу. Над головой голубое небо. За школой пруд, в нем плавают утки. Воздух благоухает полевыми цветами. Идиллия, будто детство никогда не заканчивается.

Вот куда я попал.

– Добро пожаловать, – приветствовал меня мой тюремщик, – в группу для отстающих.

ПЕЙС ПЕРЕДАЧА 000013382325667

РАССЛЕДОВАНИЕ АНАЛИЗ ХОСТА ЯНУСА

УСИЛЕНИЕ СИЛЫ ТОКА: 882, 9% ВЫШЕ БЕЗОПАСНОГО УРОВНЯ

АНОМАЛЬНЫЙ ИСКУССТВЕННЫЙ ВЫБРОС

ВЫБРОС КАЛЛИОПЫ ПОРАЗИЛ АКАДЕМИЮ НА УЧАСТКЕ 0811-0411С

0811-0411С ОПРЕДЕЛЕН В ВИДЕ ДОМЕНА ДЕВЯТЬ

КОНЕЦ АНАЛИЗА АНАЛИЗ ХОСТА ВИТА

ГОСТЬ ДЕВЯТЬ ХЭЛЛОУИН ПОДДЕРЖАНИЕ ЖИЗНИ НАРУШЕНО

ГОСТЬ ДЕВЯТЬ ХЭЛЛОУИН ПОДДЕРЖАНИЕ ЖИЗНИ ВОССТАНОВЛЕНО (?)

НАРУШЕНИЕ ПИТАНИЯ (?)

ВЫБРОС КАЛЛИОПЫ СВЯЗАН С НАПАДЕНИЕМ (?)

КОНЕЦ АНАЛИЗА АНАЛИЗ ХОСТА ГАРМА

ВЫБРОС КАЛЛИОПЫ СВЯЗАН С НАПАДЕНИЕМ

ЛАБИРИНТЫ РАЯ

ЦЕЛЬ НАПАДЕНИЯ: РАЗРУШИТЬ ОРГАНИЧЕСКУЮ ТКАНЬ

ЦЕЛЬ НАПАДЕНИЯ: РАЗРУШИТЬ ГОСТЯ ДЕВЯТЬ ХЭЛЛОУИНА

ПРОИСХОЖДЕНИЕ НЕОПРЕДЕЛИМО!

УТЕЧКА В СИСТЕМЕ БЕЗОПАСНОСТИ?

ХОСТЫ В ОПАСНОСТИ?

ИССЛЕДОВАНИЯ

КОНЕЦ АНАЛИЗА

РЕЗУЛЬТАТЫ:

СИТУАЦИЯ КРИТИЧЕСКАЯ

РАССЛЕДОВАНИЕ ПРИОСТАНОВЛЕНО

СОГЛАСОВЫВАЕТСЯ С ГАРМОМ

КОНЕЦ РЕЗУЛЬТАТОВ

ОТПРАВКА РЕЗУЛЬТАТОВ ХОСТУ МАЭ ХОСТУ ТРО

КОНЕЦ

– Порядок без хаоса – дурная шутка, – рассуждав Джим, удивляясь, почему остальные не согласны с ним. И Южанин, и Блу были глухи к его уверениям, он же считал, что ситуация рано или поздно выйдет из-под контроля. Они хотели, чтобы все прошло идеально. Идеально, идеально, идеально – ошибки быть не может. Джим был уверен, что они не видят очевидного.

– Я не желаю больше слушать о том, насколько нереален и нестабилен проект, – возразила Блу. – У нас есть сопоставимые системы и время. Если ты работаешь с нами, мы добьемся своего. А если ты не…

– Слушай, я тут с утра до ночи работаю только ради того, чтобы сделать дело. Но работа моя тонкая. Когда играешь с ДНК, играешь с константами, я же работаю с переменными.

– Я работаю с переменными постоянно, – скаламбурил Южанин.

Помню, я любил играть в «картошку» с друзьями. Мы собирались за школой и часами играли. Правила простые. Швыряешь мяч. Нужно попасть в кого-нибудь, тогда он вылетает. Но если он поймает мяч, вылетаешь ты.

Потом мы стали правила усложнять. Я и мой друг. Снова и снова. Мы взяли мяч побольше, резиновый. Удар сильнее, бросать сложнее – зато интереснее.

Как мы перешли от больших резиновых мячей к чудищам с автоматическим оружием?

Интересно, это естественная закономерность? Это нормальное развитие событий?

(Много позже, когда ничего уже нельзя будет сделать, я подумаю, что это было кровавое развлечение.)

А еще раньше, до того, как мы вообще начали играть в мяч, мы играли в пятнашки. Дотрагиваешься до кого-нибудь, и он застывает на месте. Запятнаешь всех – ты выиграл. «Домиком», конечно, было здание школы, там было безопасное место.

Забавно. С тех пор я никогда не чувствовал себя в безопасности.

Внутри класс не изменился, а это значит, что воспоминания постепенно возвращаются. Я сидел вон там. На первом ряду. Сидел и сосредоточенно занимался. Не отвлекался. Я ничего не хотел, кроме учебы. Вгрызался в яблоко познания и не думал о том, что оно может быть червивым.

Я не был циником.

Я был мальчишкой с веснушками.

Много спал. Пил молоко. Любил игры на воздухе.

И я был счастлив.

Что же случилось со мной?

Как я докатился до этого?

Я как будто увидел самого себя, только младше, я сижу вот там, на этом стуле, у меня такие ясные глаза. Это так потрясло меня, что я вздрогнул. Я почувствовал себя испорченным и старым.

К тому же у меня появилась привычка скрежетать зубами. Нехорошая привычка.

Тайлер не мог сосредоточиться. Вид у него был, будто он не выспался.

Меркуцио, развалившись на стуле, закинул руки за голову. Он скучал.

Фантазия непрерывно причмокивала губами. Ничего не поделаешь: двигательное расстройство – непроизвольное, ритмичное движение, побочный эффект приема лекарств, какого-то нейролептика.

Все вместе – просто фабрика мысли. Будущие доктора Америки.

– Для того чтобы подтянуть отстающих, – говорил в это время учитель, – я решил создать эту группу. Мы будем встречаться по понедельникам, средам и пятницам на шесть уроков, потом – полевые исследования.

Через шесть часов мир рассыпался и снова соединился. У меня шла кругом голова. Слипались глаза. Я уже был не в школе… я был…

В отвратительном месте.

Нет, не совсем так. Место было красивым – время было ужасное.

Повсюду отбросы, дерьмо, царила разруха, и среди всего этого валялись тела. Десятки тел – мужские, женские, детские, – на них жуткие темные пятна. Не нужно быть врачом, чтобы узнать по этим зловещим знакам бубонную чуму. Ее называли тогда Черной смертью. И страшная вонь.