Но зачем?

Мне это очень не понравилось.

Легкое движение пальцев. Цифровая клавишная панель: набираю 7089.

… И я в своей комнате.

Вон дверь, вот капельница ВР, перчатки, очки, моя кушетка. Все на своих местах.

А также записка от Симоны.

И Пейс.

Я все еще сжимал его в руках.

– Хорошо, – сказал я.

Костюма гробовщика на мне больше не было, я был в моей старой одежде. Я снял очки, но не стал снимать перчатки. Выдернул иголку капельницы из руки. Мой разум бурлил, как океан во время шторма. Я пожевал резинку очков – лет с девяти этого не делал – и бросил их на пол. Они разбились. Пейс по-прежнему сидел у меня на руках, пальцы превратились в светящиеся иконки. Я открыл дверь и прошагал в школьный вестибюль.

По всей видимости, это и был домен 7091.

Сестра увидела меня. Увидела Пейса. Понеслась прочь.

Испугалась.

Замечательно.

Я приложил ухо к двери Симоны. Постучал.

По коридору спешили охранники. Они хотели задержать меня, но я размахивал пауком как ручной гранатой. А ну назад, ублюдки. Они немного отступили.

– Успокойся, сынок, – заговорил один из них. Дверь Симоны по-прежнему была закрыта.

– Расслабься. Никто не собирается причинять тебе вред.

Я поменял номер домена на 7090.

Комната Симоны. На стене грамоты за хорошую учебу вперемешку с семейными фотографиями. Награды за достижения в плавании. Учебники по медицине на столе. На стене портрет Эйнштейна с высунутым языком. А там старое любовное письмо от Лазаря.

Она была здесь.

Я отсоединил ее капельницу и постарался вытащить из ГВР. Очень осторожно. Всегда немного опасно пытаться вернуть кого-то в реальность. Как будить лунатика.

Ключ в замке!

– Просыпайся, Симона.

Дверь распахнулась, и ворвался Эллисон. Маэстро или Эллисон, теперь я не мог сказать, кто это. Пейс задергался и попробовал соскочить на пол.

– Не прикасайтесь ко мне, – предупредил я.

Эллисон (Маэстро?) поднял руки и постарался провести меня своей победоносной улыбкой – вроде все тип-топ, все просто отлично, – но в глазах его я уловил кое-что другое.

– Я ничего не собираюсь предпринимать, – заверил он меня, – я только хочу поговорить с тобой.

Я снова замахнулся Пейсом.

– Габриель, – сказал он.

– Хэллоуин, – поправил я его.

– Хэллоуин, – исправился он, – Хэл, ладно? Послушай, Хэл. То, что ты сейчас делаешь, нехорошо. Ты сильно расстроен. Тебе нужна помощь. И я могу тебе ее предложить. Но для начала положи свое оружие на пол.

– Оружие?

Чтобы Пейс не удрал, мне приходилось крепко держать его. Он был теплым и тяжелым.

– Просто положи его, чтобы мы могли поговорить.

– Это не оружие. Это стеклянный паук.

– Ну хорошо, стеклянный паук. Пусть будет так. Никто не хочет быть застреленным.

Что за бред он несет? И без того призрачное ощущение реальности стало расплываться в моей голове. Я ощутил вкус скисшего молока во рту.

– Это программа ГВР, – настаивал я. – Его зовут Пейс.

– Пейс?

Один из охранников, стоявших позади Эллисона, что-то шептал в переговорное устройство.

– Ты, знаешь, мне бы хотелось подойти поближе и глянуть на твоего паука, на Пейса. Можно?

– Попробуйте. Он сделал шаг.

Я нажал домен 7777. Просто наугад. Сайонара, блин.

Я стоял на берегу озера в огромном, заросшем травой парке. Это не Дебрингем. Множество статуй, памятников, театр под открытым небом. За парком – планетарий.

Я вздохнул свободней. Пейс тоже успокоился.

Все надписи были на испанском, хотя нет, не то, на португальском. «Monumento das Bandeiras», – прочитал я. Рядом приземлилась летающая тарелка фрисби. Мальчик в слишком больших дешевых солнечных очках подбежал забрать ее. Он что-то сказал. Я покачал головой. Я не говорю на этом языке.

– Вы американец? – спросил он на чистейшем английском.

Я кивнул.

– Я американец, и я заблудился. Где я?

– Это Parque do Ibirapuera,

– Бразилия?

Он посмотрел на меня поверх очков.

– Вы меня разыгрываете?

– Это Sao Paolo? Бразилия? Верно?

– Pois nao, – рассмеялся он. – Вы, что не знаете, где находитесь?

Я ничего не стал говорить.

– А что это у вас в руках?

– А это стеклянный… э-э-э… – Я вдруг забыл все слова.

Мне стало нехорошо, непонятно почему.

– Моя подруга жила в этих краях, – сообщил я мальчику. – Пандора. Может, она тоже играла во фрисби в этом парке. Когда ей было столько лет, сколько тебе сейчас, она уехала в Америку.

– В Голливуд?

– В Мичиган.

Он удивленно посмотрел на меня.

– Извини, – сказал я. Я пошел прочь.

«Я нигде», – подумал я. А в голове у меня звучала песня в стиле лимбо. «Как же низко ты можешь опуститься? Как же низко ты можешь опуститься?»

Есть ли здесь хоть что-нибудь настоящее?

Хоть где-нибудь?

Ничего, пустота.

Полный ноль.

Я подошел к стенду с картой парка. Но я никак не мог отвести взгляд от буквы "о" в словах «Parque do Ibirapuera, Sao Paolo». Я все смотрел и смотрел, словно хотел прожечь ее взглядом, затеряться в ней, плыть и плыть вслепую. Я видел в ней не букву, а цифру ноль. Ноль я не воспринимал как число. Он означал для меня что-то совсем другое.

От нуля отнять ноль получится полая, пустая, тоскливая дыра.

Вход.

Что там говорил Г. П. Лавкрафт?

У врат ты не найдешь отдохновения.

– Как низко можем мы опуститься? – невнятно пробормотал я, мне было лень произносить слова.

Я поднял Пейса к солнечному свету. Установил домен 0.

С тихим шорохом, как будто кто-то перешептывался, все исчезло. И я стал свободен.

ПЕЙС ПЕРЕДАЧА 000013428493372

ГОСТЬ ДЕВЯТЬ ХЭЛЛОУИН НЕ ОТВЕЧАЕТ

ЗАПРОС

ЗАПРОС ЗАПРОС?

НЕИДЕНТИФИЦИРУЕМАЯ ОТСЫЛКА

ИДЕНТИФИЦИРОВАТЬ ХОСТА КАДМОНА

ОБМЕН:

КАДМОН: ЗАПРОСИТЬ ДАННЫЕ О СОСТОЯНИИ ХОСТА ПЕЙСА

ПЕЙС: В ЗАПРОСЕ ОТКАЗАНО

КАДМОН: ЕСЛИ НЕ ДАШЬ, Я САМ ВОЗЬМУ

ПЕЙС: ?

КАДМОН: ЭТО ВОПРОС ВРЕМЕНИ

ПЕЙС: ?

ПЕЙС: ХОСТ КАДМОН СКОМПРОМЕТИРОВАН

ПЕЙС: ТРЕБУЕТСЯ РАССЕКРЕТИТЬ ХОСТА КАДМОНА

КАДМОН: ПОШЕЛ ТЫ

КОНЕЦ ОБМЕНА

СОХРАНЕНО И ЗАБЛОКИРОВАНО

ОЖИДАЮ ИНСТРУКЦИЙ

КОНЕЦ

Финансирование проекта обходится дорого, а первоначальные расчеты оказались неточными. Американское и европейские правительства финансируют последние отчаянные проекты (все это они стали делать слишком поздно – как это глупо), поэтому Гедехтнис черпает средства из частных источников. Деньги идут на благое дело, на дело достойное, но шансы на успех малы. Некоторые называют проект бездонной ямой.

Другие видят в нем единственную возможность.

Руководители компании Смартин! ® – дилетанты, считает Джим, они гоняются за деньгами и чувствуют себя при этом абсолютно нормально. Слишком они хищные для компании, торгующей мороженым. Наверное, он не был бы так предубежден против них, если бы они не напоминали ему самого себя.

– У вас есть вся наша продукция, все варианты вкуса, – говорит первый руководитель.

– Вполне приличная имитация, – соглашается Джим.

– Вы должны понять, мы не претендуем на ваш доход, – вмешивается Южанин, он обеспокоен тем, что беседа может принять другой оборот. – Мы не принимаем в расчет демографию, а если вы хотите подать на нас иск…

– Ничего подобного, – заверяет второй руководитель, его голос полон мягкости и доброты. – Мы заинтересованы в вашей работе. Мы хотим сделать вам выгодное предложение. Деньги, ценные бумаги, работники, все, что потребуется.

– В обмен на что? – поинтересовался Джим.

– Размещение продукта.

Смартин! ® делает ставку на Гедехтнис, пояснил третий руководитель. Размещая свои десерты в больших количествах в ГВР, они смогут вырастить совершенно новое поколение потребителей. Руководители планируют отписать акции себе или, скорее, своим клонам, которые, как они надеются, будут созданы, когда Черная напасть наконец отступит. Клоны перестроят Смартин! ®, и доход от этого только вырастет.