– Давайте предположим, что это несчастный случай, – предложила Симона. – Очень, очень серьезный глюк. – Она изложила свою теорию, что Лаз тоже пострадал, умирает или уже умер, а Эллисон старается скрыть происшествие.

Вашти замахала руками, отвергая эту теорию.

– Симона, – сказала она. – Знаешь, я не хочу тебя обидеть, и мне противно соглашаться с Меркуцио и ему подобными, но боюсь, что он прав. Возможно, он вышел из ГВР, но он жив. Думаю, он просто хотел тебя бросить, потому и не отвечает на твои звонки.

– Нет.

– На настоящий момент – это самая правдоподобная версия.

– Он бы так не поступил.

– Я понимаю, ты не можешь поверить в это, дорогая, – продолжила Вашти, – но это возможно.

Симона на минуту задумалась.

– Положим, это так, что же тогда случилось с Хэлом?

Лунный свет блеснул на доспехах Вашти, когда она повернулась ко мне.

– По-моему, с ним ничего не произошло. Вовсе ничего. – Она подошла ко мне еще ближе. – Думаю, просто он добивается твоей благосклонности. Пытается таким образом привлечь твое внимание.

– Я никогда не пытался манипулировать людьми, – сказал я Вашти.

Симона не слушала нас обоих.

– Совершим небольшую прогулку, – предложила Пандора. – В воскресенье поедем в Кембридж и поищем там Лазаря. Тогда мы будем знать наверняка.

– И вы поедете со мной? – спросила Симона.

Ей ответил дружный гул голосов. Пандора, Вашти и Шампань встали с ней рядом. Я сказал им, что это пустая трата времени. Лазаря нет в знаменитом Гарварде, его постигла участь дронтов[2] и динозавров.

– Посмотрим, – ответили все хором.

Я задумался. Должен ли я сомневаться в своей интуиции? Мог ли я в какой-то момент – неважно когда, – мог ли я ошибиться?

– Постойте, – сказал Тайлер. – Давайте рассмотрим возможность, что Хэл попал в точку. Предположим, что кто-то в ГВР играет с нами в кошки-мышки. Выслеживает нас.

– Зачем? – спросила Шампань.

– Кто его знает. Кругом полно придурков. Не исключено, что один из них имеет зуб на врачей. Мысль такая: он постарается нас разделить.

– Как преступник в старых детективных фильмах, – прокомментировал Мерк.

– Короче, что мы должны делать, чтобы защитить себя? – спросил Тай.

– Обычно убийца начинает со страшненькой девицы лет шестнадцати, которая позволяет парням хватать себя за сиськи. Это случается в первые десять минут фильма, – пробурчал Мерк. – Так кто?

Он щелкнул пальцами – эврика! – и повернулся к Шампань.

– Простите, мисс. Вы – королева бала?

– Пошел ты!

И снова все принялись спорить. Алкоголь сделал их скандальными и глупыми. А к истине мы не приблизились ни на шаг. Вот дерьмо.

Я смотрел на Симону.

Я раскрыл ладони, пытаясь показать, что ничего не скрываю. Посмотри на меня, дай мне шанс.

И она увидела. Она не смотрела на меня, но я все равно знал, что она меня видит.

– Маэстро, – сказала Пандора. Изображение еще было нечетким, но он уже был здесь. Руки сложены на груди. От него исходил красноватый свет, словно он раскалился. Никакого дружелюбия, ничего общего с нашим приятелем Маэстро.

Я снова нажал кнопку.

Щелк.

Ничего не произошло.

Начиналось веселье.

Мы видели, как восстанавливается система, отступают сбои, изображение становится все четче. Я сжал приборчик и поднялся на ноги.

Ярость Маэстро можно было потрогать, она стала материальной, искрилась электричеством. Судя по его виду, он был способен на все.

Шампань сразу же выдала меня.

– Это он, – прошипела она, тыча в меня пальцем, словно у меня не было имени, словно я – прокаженный. – И он, – она показала на Меркуцио, в ответ он послал ей воздушный поцелуй. – Это они взломали систему, – доложила она. Уверен, она была крайне довольна собой.

Она ничего не сказала о Тайлере – что значит любовь! С другой стороны, именно мы с Мерком придумали коды для нелегального выхода из ГВР и перебойники, Тай почти не участвовал. Или участвовал. Я не помню.

– Нас ожидают перемены, – пообещал Маэстро. Слова прозвучали с угрозой, и сразу за ними раздался раскат грома, словно мы были в фильме ужасов.

– Йодель-о-уи-дии! – исполнил Мерк тирольский напев, в упор глядя на Маэстро. Дурацкие шуточки! У него в руках что-то было. Не перебойник. Какой-то золотой блестящий инструмент, я его раньше не видел.

– Худл-о-оу-дии, ходл-эй-ии-дии, – продолжил он. Щенок Пампкин принялся подвывать. Прости меня господи, но мне было смешно.

Маэстро смешно не было.

– Нас ожидают перемены, – бушевал наш виртуальный учитель. – Мне давно нужно было это сделать.

– Эй, Маэ$тро, – завизжал Мерк, – попробуй что-нибудь сделать с этим!

Он нажал на кнопку, и ГВР разлетелась вдребезги.

Нарушилась синхронизация. Мои друзья вдруг стали очень странно перемещаться, то слишком медленно, то слишком быстро. Они что-то говорили, и голоса звучали дико – то стаккато, то вибрато, будто в плохо дублированном фильме, записанном на старой потрескавшейся пленке. Люди и вещи возникали и исчезали как вспышки молнии. Меня самого одновременно кидало повсюду и никуда. Я сидел в своем саду с фонариками под яблоней вместе с Исааком Ньютоном, но при этом я скакал на арабском скакуне в Сахаре, стоял под флуоресцентными лампами в лаборатории и препарировал свою первую бабочку, а еще летел над мостом Чинват.

Система обезумела. Она беспорядочно вызывала программы, смешивая уроки в ГВР и личные подпрограммы. Я плыл на плоту по Миссисипи вместе с Геком Финном, мороки поднимали меня ввысь, я стрелял в Лазаря, Маэстро учил меня отличать правильные и равнобедренные треугольники, я кормил с рук уток, Жасмин целовала меня в губы.

И все это происходило одновременно.

У наладчика компьютеров серое лицо – черно-белая фигура в цветном мире, – он что-то кричит мне, пытается предупредить меня о чем-то, но его голос тонет во всеобщем шуме.

Он мне уже снился.

Все вдребезги.

Мне нехорошо. Это революция или идиотская шутка.

Звездный час Меркуцио.

Что бы это ни было, на этом моя вечеринка закончилась, на этом закончился четвертый день, пришел конец логическому мышлению. Все стало белым…

ПЕЙС, ПЕРЕДАЧА 000013397577327

ОЖИДАЮ ИНСТРУКЦИЙ

НЕДОПУСТИМАЯ ОПЕРАЦИЯ (?)

ОШИБКА

ОШИБКА

ОШИБКА

ОШИБКА

ЗАПРОС?

ОШИБКА

ОШИБКА

ОШИБКА

ОШИБКА

ОШИБКА

ОПЕРАЦИЯ ПРЕРВАНА

ОШИБКА

ОШИБКА

ОШИБКА

ОПЕРАЦИЯ ПРЕРВАНА

ОШИБКА

ПОЛОМКА ПОЛОМКА ПО

ОТКЛЮЧЕНИЕ

Блу бесплодна. У нее не может быть детей. Последствия Черной напасти, одно из многих горьких последствий. Чума хорошо запрограммирована, большинство ученых приходят к заключению, что это одна из форм биологической войны. Темная сторона генной инженерии. С этой точки зрения работа Блу – область генетики, дающая надежду, ведь Блу все-таки мать. Ее матка пуста, но, заглядывая в инкубаторы, глядя на хрупкие, невинные тельца, она знает, что несет в мир особых детей. Десять малышей. Все необычные, каждый уникален.

Ей не дано знать, кто из них останется в живых, а кто нет. Черная напасть – жадный хищник. Но если выживет хотя бы один из них, например Лазарь, мальчишка с голубыми глазами, обладающий гипериммунитетом, у человечества будет шанс в будущем. Она чувствовала себя связующим звеном между человечеством и Надеждой, человечеством и самой Жизнью.

В этом она находит удовлетворение. Это как марафон – даже если знаешь, что не сможешь прийти первым, все равно можешь быть доволен, если не сойдешь с дистанции, добежишь до конца. В этом можно найти умиротворение.