– Сим предупреждаем вас, что любое движение с вашей стороны без предварительного вербального разрешения с моей стороны может представлять для вас непосредственную физическую опасность, равно как вытекающую из нее психологическую опасность и, возможно, в зависимости от ваших религиозных верований, духовный риск, вытекающий из вашей реакции на означенную физическую опасность. Любое движение с вашей стороны будет истолковано как подразумевающееся и не имеющее обратного действия согласие на этот риск, – говорит первый метакоп. На поясе у него висит небольшой динамик, из которого бормочет синхронный перевод на испанский и японский.

– Или, как мы говорили раньше, – добавляет второй метакоп, – ни с места, придурок!

Непереводимое слово резонирует из маленького громкоговорителя, произнесенное как «эль-дурко» и «и-ду-ю-ки».

– Мы полномочные представители «Метакопов Анлимитед». Согласно Разделу 24.5.2 Свода законов «Белых Колонн», мы уполномочены осуществлять действия полиции на данной территории.

– Например, цепляться к невинным трэшникам, – говорит И.В.

Метакоп выключает громкоговоритель.

– Заговорив по-английски, вы косвенно и безвозвратно соглашаетесь на то, что все наши дальнейшие переговоры будут вестись на английском языке, – сообщает он.

– Вы даже не въезжаете, что И.В. говорит, – говорит И.В.

– Вы были идентифицированы как Фокус Расследования Зарегистрированного Криминального События, предположительно имевшего место на территории иного государства, а именно в «Конюшнях Виндзорских Высот».

– Это другая страна, приятель. Здесь ведь «Белые Колонны»!

– Согласно положениям Свода законов «Конюшен Виндзорских Высот» мы уполномочены приводить в действие законы, положения, касающиеся национальной безопасности и общественного равновесия, также и на означенной территории. Договор между «Конюшнями Виндзорских Высот» и «Белыми Колоннами» уполномочивает нас временно взять вас под арест до тех пор, пока не будет решен вопрос о вашем статусе как Фокуса Расследования.

– Попалась, детка, – переводит второй метакоп.

– Поскольку ваше поведение было отмечено как неагрессивное и при вас нет видимого оружия, мы не уполномочены предпринимать героические меры для обеспечения вашего содействия, – говорит первый метакоп.

– Будешь паинькой – и мы будем паиньками, – говорит второй.

– Однако мы экипированы устройствами, включающими, но не ограничивающимися стрелковым оружием, которое, будучи задействовано, может представлять крайнюю и непосредственную опасность для вашего здоровья и благосостояния, – продолжает первый.

– Только дернись, и мы тебе башку прострелим, – поясняет второй.

– Да отцепите мою руку, мать вашу, – устало говорит И.В. Все это она слышала уже миллион раз.

Как и в большинстве ЖЭКов, в «Белых Колоннах» нет ни тюрьмы, ни полицейского участка. Это так неприглядно, так снижает стоимость домов в анклаве! И подумайте о том, какие это наложит на нас обязательства. У метакопов по соседству есть франшиза, служащая им штаб-квартирой. А что до тюрьмы, уродливого здания для содержания какого-нибудь сбившегося с пути хабеас корпус, так его ни одна уважающая себя франшиза держать не станет.

И.В. везут в Передвижном Модуле. Руки ей сковали наручниками, и спасибо, что спереди. Одна рука все еще наполовину залеплена соплями и так сильно воняет винилом, что обоим метакопам пришлось опустить окна. Остальные спагетти тянутся футов на шесть по полу Модуля, свисая за дверь на мостовую. Метакопы не особенно спешат: катят себе по средней полосе, не считая ниже своего достоинства то тут, то там содрать штраф за превышение скорости – они же на своей территории. Завидев их, мотоциклисты сбрасывают скорость, испытывая разумный ужас от одной только мысли о том, что придется остановиться и полчаса выслушивать предупреждения, отводы, рекламу и запутанный бюрократический сленг. Иногда, полыхая оранжевыми огнями, мимо проносится по левому ряду доставка «Коза Ностры», и тогда копы делают вид, будто ничего не заметили.

– Ну и куда тебя везти? В «Кутузку» или в «Тюрягу»?

– В «Кутузку», пожалуйста, – говорит И.В.

– В «Тюрягу»! – Второй метакоп поворачивается к ней, с усмешкой пялясь через пуленепробиваемое стекло и наслаждаясь своей властью.

Когда они проезжают мимо «Купи и Кати», весь салон машины внезапно освещается. Поболтайся на стоянке «Купи и Кати», загоришь почище, чем на пляже. Потом придет «Мировой Дозор» и тебя арестует. От этого яркого света, призванного внушить чувство безопасности, на ветровом стекле модуля на мгновение вспыхивают стикеры «Визы» и «Мастеркард».

– У И.В. карточка есть, – говорит И.В. – Сколько будет стоит соскочить?

– С чего это ты себя зовешь деревом? – Как большинство придурков, он неверно истолковал ее имя.

– Не ива. И.В., – говорит первый метакоп.

– Вот так И.В. и зовут, – говорит И.В.

– Но я же это и имел в виду. Ива.

– И.В., – говорит первый, с таким упором на «В», что на лобовое стекло летят брызги слюны. – Дай-ка угадаю… Иоланда Вашингтон?

– Нет.

– Ивонна Веллингтон?

– Нет.

– Тогда от чего это за сокращение?

– Ни от чего.

На самом деле это сокращение от «Искренне Ваша», но если они не в состоянии сами сообразить, то пошли они.

– Тебе это не по карману, – говорит первый метакоп. – Ты же тут пошла против КВВ.

– Мне и не нужно официально отмыться. Я могла бы просто сбежать.

– Это Модуль высшего разряда. Побеги в меню не предусмотрены.

– Знаешь что, – говорит второй, – ты заплатишь нам триллион баксов, а мы отвезем тебя в «Кутузку». Тогда с ними попытаешься сторговаться.

– Полтриллиона, – говорит И.В.

– Семьсот пятьдесят миллиардов, – говорит метакоп. – Последнее слово. Надо же, сидит тут в наручниках и торгуется.

Открыв молнию на бедре, И.В. достает чистой рукой из кармана комбинезона кредитную карточку, проводит ею по прорези в спинке переднего сиденья и снова убирает в карман.

С виду «Кутузка» новая. И.В. видела отели с номерами гораздо хуже, чем здесь камеры. Вывеска с логотипом: кактус сагуаро в залихватски насаженной на верхушку черной ковбойской шляпе – чистая и новенькая.