Двух других призраков по-прежнему не было видно. Садира быстро подобрала свой кинжал и его рукояткой раздробила аметист предводителя. На этот раз не было никакого урагана выходящей энергии. Она уже выкачала из камня почти все, что в нем было и с удовольствием чувствовала покалывание в своем теле, кожа приобрела слабый багряный оттенок.

Внимательно глядя по сторонам Садира опять полезла вверх. Она запела и вынула из кармана кусок зеленой глины. После того, как она поплевала на глину, та зашипела и вспенилась, покрыв ее руку крошечными лужицами едкой жидкости. Волшебница почувствовала себя увереннее. Два последних призрака еще не уничтожены, но она готова к их атаке.

Когда Садира достигла открытых ворот бастиона, щель багрового света появилась над кристальным куполом минарета. Голос Магнуса стал чище и отчетливее. Не было даже намека на призраков на дорожке между ней и центром цитадели. Не было видно их и в голубом бассейне, заполнявшем центр бастиона, но она знала, что это ничего не значит. Враги могли скрываться и под водой, а мерцающие волны надежно укрывали содержимое бассейна от ее взгляда.

Волшебница вошла в ворота, потом задумалась и остановилась. Слуги Борса не стали бы призраками, если бы вот так, просто, бросали дела, которые он им поручил. Если выжившие призраки еще не напали на нее, значит они лежат в засаде где-то внутри самого бастиона.

Используя жизненную силу, которую она выкачала из геммы предводителя, Садира выговорила свое заклинание. Ее кожа потеряла пурпурный оттенок, зато из глины, лежавшей на ладони, стал подниматься едкий туман. Она подождала, пока зеленые клубы сгустились в шипящую струю пара, потом прошла через ворота.

Первое, что поразило ее внутри, — тишина. Она не слышала ни песни Магнуса, ни шипения пара, выходившего из ее ладони, ни даже звука своих шагов по известняковым плитам. Потом она уголком глаза заметила призрака, встающего из мерцающего бассейна позади тропинки. Вода беззвучно стекала с его доспехов, и колдунья осознала, что сверхъестественная тишина, воцарившаяся внутри бастиона, без сомнения должна помешать ей произносить ее собственные заклинания.

Поздравив себя с тем, что первой ловушки она избежала, Садира резко вытянула руку по направлению к призраку и струя зеленого пара ударила его в лицо. Забрало призрака мгновенно растаяло, как будто его и не было, и она увидела открытый рот, произносящий заклинание, которое ему не суждено было закончить: его голова растаяла в зеленом тумане. Не дожидаясь, когда магическая кислота закончит свою работу, Садира резко крутанулась на месте, уверенная, что последний рыцарь Борса сейчас позади ее.

Пара кулаков в бронированных перчатках уже почти схватили ее за горло. Призрак, который тянул к ней руки, оказался широкоплечей женщиной в блестящих доспехах, через прорези ее забрала лились желтые лучи света. Садира выгнулась в сторону, бросив руку с магической кислотой в лицо врагу. Одновременно она попыталась защитить свое уязвимое горло, выставив вперед плечо.

Ее тактика частично увенчалась успехом. Рука Садиры ударилась о забрало, которое немедленно изчезло под струей зеленого пара. В последнюю секунду призрак поменял направление ударов: один из его бронированных кулаков ударил ее в ключицу, а второй пошел вниз и попал в ребро. Оба удара были такой силы, что волшебница с ужасом почувствовала, как ее кости треснули.

Тело Садиры буквально взорвалось болью, и она едва заметила, что ее магическая кислота растворила гемму в голове женщины-рыцаря. Дорога беззвучно вспучилась под ее ногами и струи ярко-красного света заметались во всех направлениях. Потом она, почти потеряв сознание, начала валиться на известняковые плиты дороги. Призрак потянулся к ней, пытаясь выполнить приказ Борса даже в тот момент, когда зеленая кислота уже разъела сосредоточие его жизненных сил.

Одна одетая в железо ладонь схватила ее за плечо, вторая вцепилась ей в горло. И в этот момент беззвучная желтая вспышка полыхнула из кислотного облака. Призрак исчез. Волна сокрушающей боли обрушилась на Садиру, а руки, изъеденные кислотным паром, горели как в огне. Ее тело опустилось на твердые известняковые плиты.

Но волшебница не сдалась. Боль не остановит ее, не помешает ей вырваться из Серости. Она заставила себя встать на четвереньки и повернулась в сторону минарета. Выругавшись, Садира медленно поползла вперед, звуки баллад Певца Ветров лились из ее губ и таяли в окружающей тишине.

Когда багровое солнце опустилась за пурпурные верхушки Поющих Гор, длинные полосы тени легли на долину за Надеждой Бедняка. Свет медленно угасал над стеклистой равниной, которую магия Садиры сотворила на рассвете. Гладкая каменистая равнина медленно возвращалась в свое естественное состояние, наполняя воздух мягким шуршанием, пока оранжевые камни превращались в оранжевую пыль.

Половине гигантов, атакововавших этим утром Надежду Бедняка, все это было уже не важно. Тот, которого ранил Рикус, Лай, лежал без движения на краю поля с пустыми глазами, глядящими в небо. Еще трое, включая приятеля Лая, Йааба, не выдержали обжигающий жар солнца Атхаса. Но их тела продолжали стоять по пояс в земле, распухшие от жажды языки торчали из синих губ.

Осталось только четыре живых гиганта, радовавшихся освобождению из магической тюрьмы. Ворча радостными, но осипшими от жажды голосами, они начали выкапывать свои руки и ноги, отбрасывая в сторону полные ладони земли и камней из-под себя. Поодаль, вне пределов досягаемости их рук, расположились роты дварфов, прибывшие несколькими мгновениями раньше и окружившие каждого из гигантов. Несмотря на стальные латы, защищавшие воинов, огонь гигантов хорошо проредил их стройные ряды. То тут, то там бронированные невысокие фигуры откатывались в сторону, как шары перекати-поле. Дварфы открыли ответный огонь из арбалетов. Но их болты с железными наконечниками были для толстокожих титанов тоже самое, как иголки кактуса против мулов-гладиаторов.

— Отзови Нииву, — сказал Рикус. — Их арбалеты бесполезны.

Келум покачал головой. — Они только начали, — ответил он. — Она никогда не отступит так быстро.

— Если она будет ждать слишком долго, ей уже не удастся убежать, — сказал Магнус, его уши подергивались от волнения. — Я боюсь, что мы прибыли слишком поздно. Призракам не удалось убить Садиру, на задержка может оказаться фатальной для нас всех.

Троица стояла в сотне шагов от битвы, глядя на нее от подножья того самого холма, на который Рикус и Певец Ветров вскарабкались, когда впервые услышали гигантов. Келум и Магнус ждали в резерве, готовые прикрыть отступление, если сражение обернется против дварфов. В отличии от магии Садиры, их жреческая магия была в защитной по природе и от нее было мало толку, когда требовалась уничтожать титанов.

Рикуса заставили остаться с жрецами, так как после укуса золотого скорпиона, он еще был болен, перед глазами носились черные тени, а руки не могли держать меч. Но, благодаря могучему здоровью мула и магии Келума, он быстро восстанавливался, хотя время от времени его еще мучали приступы тошноты и головокружения. Несмотря на это, мул хотел бы быть вместе с Ниивой, в рядах дварфов, и руководить атакой вблизи. К сожалению, ему приказали оставаться сзади, выполнять свой долг, а мул еще был не в состоянии протестовать. Атаку организовала Ниива, и она же командовала всеми воинами.

Как Магнус объяснил Рикусу, Ниива действовала исключительно быстро после атаки призраков на Дороге Туч. Чувствуя, что теперь их первоначальный план стал слишком опасен, Ниива послала быстроногого гонца-полуэльфа вызвать на подмогу ополчение дварфов из имения Агиса. Потом, пока Певец Ветров помогал Садире сражаться с призраками, она и Келум обсудили свои возможности. Когда стало ясно, что волшебница выживет, но придет в себя не раньше рассвета, Ниива перенесла Ркарда по веревке, натянутой над провалом. Келум и Магнус последовали за ней, к их спинам были привязаны Садира и Рикус. Быть может кто-то из них очнется и сможет помочь, когда придет время сражаться с гигантами. Тирский легион должен был последовать за ними как можно быстрее, но казалось невероятно, что им удасться безопасно переправить две тысячи воинов до того, как гиганты вырвутся из своей тюрьмы.